Арно останавливается. Совсем малышом приходил он сюда вместе с Мату собирать малину. Как радовались оба каждой найденной ягодке! Ягод они никогда не съедали тут же, а нанизывали их на соломинку, чтобы можно было похвастаться дома. И Арно вспоминается, как он в детские годы часто расхаживал с ниткой красного жемчуга.
Сейчас трава возле камней примята, словно в этом тихом уголке топтались сорвавшиеся с привязи лошади. Белеет разорванная папиросная коробка и несколько раздавленных папирос.
Через несколько минут Арно поднимается и бредет дальше. Вскоре он оказывается у раяского дома, к которому в прежние времена приближался обычно с чувством особого почтения. А сейчас ему кажется, что это гордое строение потеряло немалую долю своего былого великолепия: во-первых, оно как будто и не такое уж большое; во-вторых, выгоревшая и сморщившаяся краска на стенах, кое-где отстающая тонкими чешуйками, придает ему старый, запущенный вид. Арно не прочь бы еще немного поглядеть на этот дом и освежить связанные с ним воспоминания, но его уже заметили из окон; его радостно встречают и ведут в горницу, как самого дорого гостя.
— А-га, — говорит Тээле, — наконец-то соскучился в городе, потянуло в Паунвере. Тебя тут давно ждут, а наш Арно все не едет и не едет. Ну, разве не чудесно здесь в деревне? А?
— Да, хорошо, — отвечает Арно. Но пусть бы Тээле не говорила сразу так много, так быстро и с таким жаром. Куда она боится опоздать и что им так уж необходимо сказать друг другу? Может быть, этим потоком слов она хочет скрыть свое смущение или какое-то другое чувство?
— Ты чуть не пропустил самую прекрасную пору.
— Не беда, лето еще впереди.
— А у нас в Паунвере много всяких новостей. Подумай только, Тоотс вернулся из России.
— Знаю. Кийр тоже вернулся.
— Вот как. Значит, тебе уже известно, что и Кийр побывал в России?
— Конечно. Я знаю даже больше того. Да… Поздравляю.
— Ну да, дома тебе, разумеется, успели сказать. Благодарю. Правда, все это очень неожиданно? — спрашивает Тээле и краснея отводит взгляд.
— Ничуть, — отвечает Арно. — Что же тут неожиданного. Всякое бывает. Отчего это должно быть неожиданным? Кийр — славный парень.
— В самом деле?
Тээле испытующе смотрит на школьного товарища, словно стараясь что-то прочесть в его взгляде. Но школьный товарищ сохраняет холодный и равнодушный вид; ни искорки не блеснуло в его глазах. Этот спокойный, ничем не омраченный взгляд больно задевает Тээле. Девушке вдруг становится ясно, что вместе с прежними временами навсегда ушли и прежние чувства: ведь Арно не из тех людей, которые умеют скрывать свои переживания. Он и в самом деле безразличен теперь к судьбе своей школьной подруги, это видно по тому, как он сказал, словно желая ее ободрить: «Кийр — славный парень». Может быть, ей только показалось или действительно Арно вздохнул с облегчением, когда Тээле сама подтвердила дошедшее до него известие? Если так, то значит, она была для него лишь обузой и теперь он эту обузу с какой-то легкостью и естественностью сбросил с себя. Значит, так. Всего этого можно было ожидать, всего этого можно было опасаться, и все же до сих пор теплилась в ее душе хоть какая-то надежда!
— В самом деле? — снова спрашивает девушка. — В самом деле Кийр славный парень?
— На мой взгляд — вполне, — отвечает Арно. Лишь в это мгновение он улавливает горечь во взгляде и интонации своей школьной подруги; он понимает, что сказал больше, чем следовало бы.
— Возможно, — произносит Тээле. — Я не нахожу в нем ничего ни особенно хорошего, ни особенно плохого. Но у него есть одна приятная черта: он не мечется из стороны в сторону, как некоторые другие, а остается верен раз и навсегда задуманным планам. Он… не знаю, как это получше выразить… волевой, что ли. Во всяком случае, настроения его не меняются от малейшего дуновения ветерка.
Арно едва заметно краснеет, но отвечает с тем же спокойствием:
— Да, это тоже в нем есть.
— Правда? Ты это тоже заметил? Еще в школе…
— Да, — соглашается с ней Арно.
— Я не люблю ветреных людей. Пусть они будут и умные, и остроумные, и образованные, но рядом с решительным, надежным человеком они смешны. Не правда ли? Да и я ведь уже не девчонка, которая ищет внешнего лоска.
В этих словах Арно чувствует еще большую горечь. Он медленно обводит взглядом комнату, стараясь вспомнить, где и когда он мог внушить этой девушке какие-то надежды относительно себя. Нет, ему не следовало приходить в Рая, эти посещения никогда не приносили ему радости. Девушка пристально смотрит на юношу и как будто угадывает его мысли.
— Оставим этот разговор, — говорит она резко. — К чему толковать об этих скучных вещах. У каждого своя дорога. Расскажи мне лучше, что нового в городе, там, конечно, жизнь куда интереснее, чем в деревне.
— В городе тоже ничего особенного. Леста просил кланяться всем знакомым, а значит, и тебе. Вот почти и все. Сам он тоже собирается ненадолго приехать в деревню отдохнуть.
— Вот как. Да-а… Мне Тоотс говорил, будто он стал писателем. Это правда.
— Правда. Его книга сейчас печатается.
— Смешно! Леста — писатель! Никогда бы не поверила, скорее уж ты мог стать писателем.
— Почему?
— Ты уже в школьные годы любил фантазировать.
— А! — машет рукой Арно. — Из меня ничего не выйдет.
— Как так? — удивляется девушка. Она хочет еще что-то сказать, но вдруг начинает прислушиваться. За дверью кто-то кашляет, затем слышен робкий стук. — Да, войдите.
В приоткрытую дверь просовывается рыжая голова Кийра.
— Входите, входите! — повторяет Тээле.
— Нет… Я… — попискивает с порога Кийр. — Я… я боюсь помешать. Я… заглянул лишь на минутку. Здравствуйте! Мне нужно тебе… вам… что-то сказать. Не знал, что здесь чужие.
— Проходите. Здесь нет чужих. Вы же знакомы с Тали.
— Знаком, конечно, — бормочет портной, теребя в руках свою узкополую шляпу.
— Так входите и садитесь, не разыгрывайте комедию.
Рыжеволосый делает еще несколько шагов и присаживается на краешек ближайшего стула.
— Ну, что слышно хорошего? — спрашивает Тээле.
— Ничего. Жара страшная.
— У Тоотса были?
— Что? — пугается Жорж. — Ах, у Тоотса? Нет, не был еще.
— А почему?
— Не… не было времени. Потому я и пришел сюда… может быть, вы сами поговорите с Тоотсом об этом деле… Я не хочу туда идти. Может быть, лучше, если бы вы сходили…
— Я? И не подумаю идти к Тоотсу! Это дело ваше — пойти или не пойти. Вы же не маленький мальчик, которого надо взять за ручку и отвести в школу. Нет, Кийр, свои дела решайте сами, у вас достаточно для этого предприимчивости и энергии.
— Да, но…
Однако хозяйской дочке надоедает нытье жениха. Она поворачивается к Тали и заводит речь совсем о другом, рассказывает о барышне Эрнья, об Имелике, о том, как, однажды в погожий воскресный день все они были в гостях у кистера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101