Он не мог представить себе, что сможет так же просто, как раньше, обнять и поцеловать ее… Надевая неестественно легкие доспехи, он чувствовал, как сжимается грудь. Так ли холодна эта кираса, или озноб вызван совсем другими причинами? Может быть, его посетило предчувствие смерти… а может, это только страх? Ведь не может он быть совершенно спокойным, когда предстоит такое. И все же прямоугольный кусочек неба, заполненный коловращением серо-сизых туч, притягивал взгляд, словно Дальвиг смотрел на небеса в последний раз в жизни.
Надев доспехи – почти полностью, за исключением шлема и перчаток, Эт Кобос вышел во двор, где его ждали собравшиеся наемники. Восемнадцать человек. Значит, двое все-таки посмели сбежать? Быстро окинув взглядом неровную шеренгу, Дальвиг вычислил имена: Бит и Обминг, два неряшливых крепыша, нанятые в Шатхайпале. Они всегда держались друг друга и теперь решили вместе поспорить с ядом. Что ж, Дальвиг не собирался тратить на них сейчас время и силы. Даже если дезертиры немедленно умрут, наемники не смогут увидеть их смертей, значит, проку в них нет. Яд все равно подействует через несколько дней, а пока пусть надеются, будто смогли обмануть колдуна. Да, он ведь еще обещал дать время вражеским палачам!
– Сударь! Господин наш! – Жалобный вопль вывел его из размышлений и вернул к действительности. У ног Дальвига в холодной грязи на коленях елозил Эндамон, покинувший ряды хмурых солдат: Схватив Эт Кобоса за подол торчащей из-под кирасы ватной куртки, наемник причитал: – Пощади нас! Излечи, дай противоядие! Мы станем верно тебе служить и не возьмем больше денег! Только не дай погибнуть здесь. Уведи нас прочь, куда угодно, пока есть еще дорога на юг через озера!
Эндамон был жалок. Всегда чистые и расчесанные волосы теперь висели, как связка веревок на поясе золотаря. Нос был покрыт темно-красными язвочками – явный признак Огненной Чесотки. Пуская слюни и плача навзрыд, Эндамон готов был жрать грязь под ногами надменного мальчишки.
– Я заплатил вам деньги и брать их обратно не собираюсь, – холодно сказал Дальвиг. Из-под насупленных бровей он оглядел поочередно всех солдат и крикнул: – Вы уже пытались предать меня, даже убить! И теперь молите о пощаде? К таким, как вы, у меня нет никакой жалости. Отныне вы можете только одним способом заслужить ее: сражаясь. Идите на стены, вынимайте оружие и бейтесь, дабы отработать потраченное золото. Если вы будете умелы, достаточно злы и целеустремленны, тогда сердце мое может смягчиться. Нас ждет только одна битва. Я сам не собираюсь здесь умирать, и тот, кто постарается, уйдет вместе со мной, вылечится от яда и получит еще денег.
Глубоко вздохнув, Дальвиг вытянул руку вбок, указывая пальцем на стену.
– Ваше спасение там. Вперед!
После этого он отвернулся, тщательно вслушиваясь, не бросится ли кто на него, чтобы рубануть мечом по незащищенной голове. Нет, они были сломлены. Обреченные вопли и тяжелые шлепки по грязи возвестили, что наемники отправились к стене. Кто-то, кажется, Кинт Бородавка, сохранил достаточно самообладания, чтобы взяться за командование.
– Эй вы, бегите на кухню за котлами! Вы трое тащите на стену дрова, а ты и ты – воду! Берите все стрелы и болты, какие у вас есть!
С кривой ухмылкой победителя Дальвиг опять повернулся на каблуках. Тут же брови его удивленно изогнулись: один из наемников остался на месте! Бальядер в надетой набекрень шапке смачно чавкал, пожирая куриную ногу и запивая ее из громадной кружки пивом. На лице его не было заметно следов страха или жалости к себе.
– Что ж ты не присоединился к остальным? – подозрительно спросил его Дальвиг. Честно говоря, он вдруг подумал, что старый наемник – не тот, за кого он себя выдает. Может, лазутчик Белых? Переодетый волшебник?
– Не присоединился в чем? – беззаботно спросил Бальядер. Как всегда, от него несло хмельным запахом, которого хватило бы, чтобы человек послабее свалился с ног. Покончив с курицей, он отшвырнул кости подальше и вытер руку о бок кафтана. – Если ты про стену, сударь, то я немедленно отправлюсь туда – вот только допью.
– Почему ты не трясешься, как все? Не молишь дать тебе противоядие? – снова спросил Дальвиг, пока старик в три больших глотка опустошал кружку и выбрасывал ее вслед за костью.
– Почему? – переспросил Бальядер и громогласно рыгнул. – Я полностью согласен с тобой, сударь! Давно надо было наказать эту бесчестную, наглую шваль, называющую себя наемными солдатами! Всем нам дорога в гнусную вонючую яму без надгробия, без памяти, с одними только проклятиями. Разве ты не помнишь, что я говорил тебе с самого начала? Смерть, насилие, алчность и подлость – все это так безобразно и так присуще воякам! Поделом нам. И всем этим скулящим щенкам, и мне. Я на тебя не сержусь – только скажу, что сам не ушел бы, увидев под стенами войско.
Бальядер повел плечами, закрытыми бронзовыми пластинами, ухнул, топнул и поплелся к стене. Дальвиг не нашел, что сказать ему в ответ, только скрипнул зубами и отправился к себе в башню.
Там ждал прилетевший эзбанс. Со скрежетом ерзая на столе, протертом почти до дыры, демон угрожающе шипел.
– Какой отвратительный мир! Я думал, погоды холоднее уже не бывает, но сегодня замерз даже дождь. Он превратился в белых мух, которые жалят мое тело. Я устал, я хочу вернуться. Моя служба кончилась?
– Скажи сперва, что ты видел?
– Со всех сторон к замку спешат отряды, большие и маленькие. Одни из них далеко, другие уже близко. Один двуногий с железным яйцом на голове запустил в меня палкой – как твои тупые слуги! Она пробила дырку в крыле. – Эзбанс отвел в сторону тонкую кость плеча, разворачивая перепонку. У самого края красовалась прореха размером с кулак. Дальвиг выставил на стол тарелку, открыл взятый с полки кувшин и налил крови, черной, холодной, густой. Демон с сомнением оглядел подношение, шевеля глазами, но потом втянул их и принялся осторожно пить. При этом он фырчал, как ребенок, боящийся обжечься слишком горячим чаем.
Пока демон поглощал кровь, Эт Кобос прошел в маленькую комнату, где еще не стерся магический узор, тот самый, с помощью которого эзбанс был вызван из своего мира. Нужно было только снова поставить свечи и зажечь смолистую щепку.
Вернувшись обратно, Дальвиг нашел демона готовым к возвращению. Тарелка стояла пустая, а эзбанс, покачиваясь, угнездился на самом краю стола. Маг начертил в воздухе замысловатый узор, закрыл глаза и быстро проговорил заклинание на черном языке:
– Откройтесь, ворота в другой мир! Распахнитесь широко велением пронзающих сил! Выпустите гостя! Огненная стрела, пробей невидимые стены и ворвись в измерение Андаба!
Снова, как в прошлый раз, он повелевал невидимыми энергиями, увязывал их в пучки и разрывал ткань пространства, чтобы проникнуть за его пределы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Надев доспехи – почти полностью, за исключением шлема и перчаток, Эт Кобос вышел во двор, где его ждали собравшиеся наемники. Восемнадцать человек. Значит, двое все-таки посмели сбежать? Быстро окинув взглядом неровную шеренгу, Дальвиг вычислил имена: Бит и Обминг, два неряшливых крепыша, нанятые в Шатхайпале. Они всегда держались друг друга и теперь решили вместе поспорить с ядом. Что ж, Дальвиг не собирался тратить на них сейчас время и силы. Даже если дезертиры немедленно умрут, наемники не смогут увидеть их смертей, значит, проку в них нет. Яд все равно подействует через несколько дней, а пока пусть надеются, будто смогли обмануть колдуна. Да, он ведь еще обещал дать время вражеским палачам!
– Сударь! Господин наш! – Жалобный вопль вывел его из размышлений и вернул к действительности. У ног Дальвига в холодной грязи на коленях елозил Эндамон, покинувший ряды хмурых солдат: Схватив Эт Кобоса за подол торчащей из-под кирасы ватной куртки, наемник причитал: – Пощади нас! Излечи, дай противоядие! Мы станем верно тебе служить и не возьмем больше денег! Только не дай погибнуть здесь. Уведи нас прочь, куда угодно, пока есть еще дорога на юг через озера!
Эндамон был жалок. Всегда чистые и расчесанные волосы теперь висели, как связка веревок на поясе золотаря. Нос был покрыт темно-красными язвочками – явный признак Огненной Чесотки. Пуская слюни и плача навзрыд, Эндамон готов был жрать грязь под ногами надменного мальчишки.
– Я заплатил вам деньги и брать их обратно не собираюсь, – холодно сказал Дальвиг. Из-под насупленных бровей он оглядел поочередно всех солдат и крикнул: – Вы уже пытались предать меня, даже убить! И теперь молите о пощаде? К таким, как вы, у меня нет никакой жалости. Отныне вы можете только одним способом заслужить ее: сражаясь. Идите на стены, вынимайте оружие и бейтесь, дабы отработать потраченное золото. Если вы будете умелы, достаточно злы и целеустремленны, тогда сердце мое может смягчиться. Нас ждет только одна битва. Я сам не собираюсь здесь умирать, и тот, кто постарается, уйдет вместе со мной, вылечится от яда и получит еще денег.
Глубоко вздохнув, Дальвиг вытянул руку вбок, указывая пальцем на стену.
– Ваше спасение там. Вперед!
После этого он отвернулся, тщательно вслушиваясь, не бросится ли кто на него, чтобы рубануть мечом по незащищенной голове. Нет, они были сломлены. Обреченные вопли и тяжелые шлепки по грязи возвестили, что наемники отправились к стене. Кто-то, кажется, Кинт Бородавка, сохранил достаточно самообладания, чтобы взяться за командование.
– Эй вы, бегите на кухню за котлами! Вы трое тащите на стену дрова, а ты и ты – воду! Берите все стрелы и болты, какие у вас есть!
С кривой ухмылкой победителя Дальвиг опять повернулся на каблуках. Тут же брови его удивленно изогнулись: один из наемников остался на месте! Бальядер в надетой набекрень шапке смачно чавкал, пожирая куриную ногу и запивая ее из громадной кружки пивом. На лице его не было заметно следов страха или жалости к себе.
– Что ж ты не присоединился к остальным? – подозрительно спросил его Дальвиг. Честно говоря, он вдруг подумал, что старый наемник – не тот, за кого он себя выдает. Может, лазутчик Белых? Переодетый волшебник?
– Не присоединился в чем? – беззаботно спросил Бальядер. Как всегда, от него несло хмельным запахом, которого хватило бы, чтобы человек послабее свалился с ног. Покончив с курицей, он отшвырнул кости подальше и вытер руку о бок кафтана. – Если ты про стену, сударь, то я немедленно отправлюсь туда – вот только допью.
– Почему ты не трясешься, как все? Не молишь дать тебе противоядие? – снова спросил Дальвиг, пока старик в три больших глотка опустошал кружку и выбрасывал ее вслед за костью.
– Почему? – переспросил Бальядер и громогласно рыгнул. – Я полностью согласен с тобой, сударь! Давно надо было наказать эту бесчестную, наглую шваль, называющую себя наемными солдатами! Всем нам дорога в гнусную вонючую яму без надгробия, без памяти, с одними только проклятиями. Разве ты не помнишь, что я говорил тебе с самого начала? Смерть, насилие, алчность и подлость – все это так безобразно и так присуще воякам! Поделом нам. И всем этим скулящим щенкам, и мне. Я на тебя не сержусь – только скажу, что сам не ушел бы, увидев под стенами войско.
Бальядер повел плечами, закрытыми бронзовыми пластинами, ухнул, топнул и поплелся к стене. Дальвиг не нашел, что сказать ему в ответ, только скрипнул зубами и отправился к себе в башню.
Там ждал прилетевший эзбанс. Со скрежетом ерзая на столе, протертом почти до дыры, демон угрожающе шипел.
– Какой отвратительный мир! Я думал, погоды холоднее уже не бывает, но сегодня замерз даже дождь. Он превратился в белых мух, которые жалят мое тело. Я устал, я хочу вернуться. Моя служба кончилась?
– Скажи сперва, что ты видел?
– Со всех сторон к замку спешат отряды, большие и маленькие. Одни из них далеко, другие уже близко. Один двуногий с железным яйцом на голове запустил в меня палкой – как твои тупые слуги! Она пробила дырку в крыле. – Эзбанс отвел в сторону тонкую кость плеча, разворачивая перепонку. У самого края красовалась прореха размером с кулак. Дальвиг выставил на стол тарелку, открыл взятый с полки кувшин и налил крови, черной, холодной, густой. Демон с сомнением оглядел подношение, шевеля глазами, но потом втянул их и принялся осторожно пить. При этом он фырчал, как ребенок, боящийся обжечься слишком горячим чаем.
Пока демон поглощал кровь, Эт Кобос прошел в маленькую комнату, где еще не стерся магический узор, тот самый, с помощью которого эзбанс был вызван из своего мира. Нужно было только снова поставить свечи и зажечь смолистую щепку.
Вернувшись обратно, Дальвиг нашел демона готовым к возвращению. Тарелка стояла пустая, а эзбанс, покачиваясь, угнездился на самом краю стола. Маг начертил в воздухе замысловатый узор, закрыл глаза и быстро проговорил заклинание на черном языке:
– Откройтесь, ворота в другой мир! Распахнитесь широко велением пронзающих сил! Выпустите гостя! Огненная стрела, пробей невидимые стены и ворвись в измерение Андаба!
Снова, как в прошлый раз, он повелевал невидимыми энергиями, увязывал их в пучки и разрывал ткань пространства, чтобы проникнуть за его пределы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117