ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В двух лежали мертвецы в красных одеждах, со стрелами в горле и глазнице, еще в одной – отрубленная голова с высунутым черным языком, а в самой последней у узкого, зарешеченного окна сидел закованный в ржавые латы рыцарь. Мятая, с прогрызенными временем дырами сталь покрывала его с головы до пят – когда-то красивая рельефная кираса с сине-белым цветком, кольчужная рубаха до колен, наручи и кожаные перчатки с металлическими шипами на костяшках пальцев. Только шлем с разрубленным, почерневшим и помятым забралом был снят и небрежно отброшен в сторону. Бледное лицо с остро выступающими скулами склонилось книзу; желтоватые волосы слипшимися прядями свисали вниз, закрывая его почти полностью. Внешне никаких смертельных ран на теле рыцаря Дальвиг не увидал, зато вокруг лидиеносца в самых разнообразных позах громоздились мертвецы. Четверо, явно порубленные тем громадным мечом, что зажат в неподвижной руке рыцаря. Немного поколебавшись, Дальвиг решил, что нужно осмотреть его поближе. Все равно он мертв, и ничего в этой жизни ему уже не понадобится. А ему, Эт Кобосу, пригодится все, даже пара золотых монет в том тощем кошеле, что выглядывает из-за пояса.
Однако стоило ему двинуться внутрь комнаты, под ногой немедленно протяжно и зловеще заскрипела половица. В груди Дальвига все похолодело: он понял, что сейчас произойдет нечто ужасное. В тот же момент желтые пряди вздрогнули и начали медленно подниматься. Развалившись в стороны, они открыли измученное лицо, которое должно было принадлежать только покойнику, но никак не тому, кто способен еще шевелиться. Рыцарь поднял на Дальвига взгляд тусклых водянистых глаз неопределенного цвета и выдохнул через землистые губы:
– Уже?
Это был сиплый, леденящий душу стон человека, подвергнутого мучительным страданиям. Голос существа, забывшего свет солнца, вечно заточенного в глубокий пыточный подвал. Голос мертвеца, которому никак не дадут успокоиться в своей могиле, если уж на то пошло.
Как ужаленный Дальвиг отпрыгнул от двери к противоположной стене и выставил перед собой Вальдевул. Он даже забыл, что следует велеть ему рубить. Едва заметная на серой коже лба бровь рыцаря медленно поползла вверх.
– Ты… не один из нас? – проскрипел он. Кажется, даже звуки причиняли ему боль – каждый в отдельности и все вместе. – Я не узнаю тебя.
– А ты? Кто ты такой – мертвец или живой?
– Если б я знал! – усмехнулся рыцарь, словно ему кто-то всадил кинжал в живот. – Кто ты такой, ответь!
– Я – путешественник, по ошибке попавший в это царство гниющего мяса…
– Тогда позволь на правах хозяина приветствовать тебя в замке Вайберанн, злосчастный путник. Я – Миланор, господин этого проклятого места. – Тяжело опираясь на свой огромный заржавевший меч, рыцарь поднялся сначала на колени, а потом и на ноги.
– Гм… Я тоже тебя приветствую, – пробормотал Даль-виг, совершенно не представляющий, как ему вести себя дальше. Сам он с радостью очутился бы сейчас в седле коня, как можно быстрее скачущего прочь отсюда. Но так просто повернуться и уйти… и невежливо, и страшно. Тем временем Миланор, неуклюже пошевеливая руками, оперся спиной о стену и продолжил разговор.
– Позволишь мне поболтать с тобой? Кажется, еще есть немного времени. И не надо так отчаянно сжимать меч, приятель. Я так пресыщен убийствами, что теперь даже комара, сосущего мою кровь, оставил бы в живых. Ну, так ты согласен поговорить? Понимаешь, с другими нельзя. Их я должен немедленно пронзить мечом, или разрубить, или размозжить голову кулаком, или… Не будешь против, если я расскажу свою историю?
– М-да, – промямлил вконец растерявшийся Дальвиг, но тем не менее Вальдевула не опустил.
Миланор как попало бросил свой меч прямо на пол и, скрипя латами, проковылял мимо вжавшегося в стену Эт Кобоса в одну из пустых комнат. Мучимый любопытством и сдерживаемый страхом, Дальвиг последовал за ним, держась, впрочем, на безопасном расстоянии. В конце концов, ему уже хотелось узнать, какие тайны скрывает это место. Даже если живой мертвец Миланор кинется на него, Вальдевул превратит его в мертвого мертвеца!
– И какова же история вашего замка? – Дальвиг осмелел настолько, что даже задал вопрос. Миланор, словно не слыша, тщательно уселся на пыльный стул лицом к окну, в котором виднелось красно-золотое сияние в небесах и темнеющие росчерки высоких облаков.
– Раньше я никогда не смотрел на небо, – молвил он наконец, указав в окно кривым уродливым пальцем в латной перчатке. – А теперь отдал бы все, чтобы как можно дольше сидеть здесь и созерцать, как ночь сменяет вечер, а за ней следует утро, разгорается день, и все повторяется по новой. Хотя… у меня нет ничего, что я мог бы отдать. Мой рассказ будет историей гнусного порока и его жестокого наказания. Попробуй угадать, сколько мне лет? Нет, не старайся. Сто шестьдесят, это я еще помню. Может быть, подобное долголетие удивит тебя, но прошу, не следует ему завидовать. Я – простой человек, не пивший мифических эликсиров молодости и долголетия. Я раб отвратительного заклятия. Сто тридцать лет назад здесь был цветущий замок, центр сильного и независимого владения. Моего. Но – увы – я был порочным и несдержанным человеком, говорю это без всякого сомнения… век и еще немного заставят все тщательно осмыслить, клянусь тебе самым дорогим для меня – смертью. Итак, среди многочисленных пороков одним из самых безобидных была игра в кости. До поры до времени я держался, но однажды – будь проклят сам тот день! – я жестоко проигрался некоему белораннскому дворянину. Помню как сейчас – это случилось в Ноланн-Анне, ночью, при свете чадящих ламп, под реки вина и визгливую флейту. Остальные музыканты уснули, сморенные тяжким духом кабака и содержимым выпитых кружек. Как жаль, что я оказался не так слаб! Проиграв громадную сумму, я тут же заложил замок ростовщику, грязной пучеглазой жабе, посещавшей злачные заведения именно с такой целью – задешево скупать и брать в залог имущество неудачливых игроков. Судьба так и не повернулась ко мне лицом, так что вслед за замком я заложил земли и крестьян… Но тому сукину сыну везло раз за разом! Я не мог поверить, я все ждал, когда же наконец счастье изменит ему и снова осенит меня, – но нет! Проигравшись в пух и прах, я убежал из кабака в страшной ярости и носился по улицам под дождем, уснув в конце концов, как пес, под каким-то забором. А утром меня нашли и сообщили, что через неделю новый владелец – тот самый везунчик – явится, чтобы прибрать к рукам мою вотчину. Я кинулся драться, ревом и кулаками пытаясь доказать, что проигрыш недействителен, однако они, улюлюкая, вышвырнули меня из города. Со страшной головной болью, вызванной сразу и похмельем, и осознанием глубины бездны, в которую пал, я вернулся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117