Спрыгнув со скакуна, женщина-маг взяла его за ухо и с силой потянула вниз. Раздался резкий хлопок – и все тело зверя исчезло, словно уходящая в дыру на запруде вода. Осталось одно ухо, которое Хейла затолкала в карман куртки. Саму куртку она небрежно сбросила на траву рядом с одним из стогов. Дальвиг снова смотрел на это, раскрыв рот и не имея сил двинуть рукой, ногой и даже нижней челюстью. Потом, не отрывая взгляда от темных кружочков вокруг сосков на маленьких круглых грудях Хейлы, он выпустил из пальцев поводья и медленно побрел вперед.
Руки у нее были сильные, с толстыми, как у мясника, запястьями. Мускулистые плечи и лопатки без капли жира, словно у солдата, который каждый день прилежно тренируется с тяжелым мечом. Широкая талия и маленькие груди с острыми сосками. Длинные ноги и круглая крепкая задница… Все это Дальвиг рассмотрел и ощупал, осторожно поглаживая ладонью, уже после, когда они просто лежали в сене друг подле друга. Что было до этого – он просто не помнил. Дурманящий запах ее тела, незнакомый, терпкий и сладкий, закружил голову, как только он несмело обнял ее. Затем Хейла столкнула Дальвига в ближайший стог и набросилась на него. Он слышал стоны и тяжелое дыхание, он взлетал к небесам и, сжимаясь от страха и удовольствия, падал вниз с бешеной скоростью. Он видел смуглую кожу рядом со своим лицом, жадные губы целовали его, зубы кусали – но боль только увеличивала безбрежное наслаждение. Смутные обрывки видений, дрожащие, тающие, как дым костра ясным полуднем, воспоминания о собственных ощущениях. Кажется, объятия их были страстными, потому что стог превратился в разбросанные по поляне охапки высохшей травы. Спина, живот, бедра легко саднили – кажется, яростный зверь, в которого превратилась Хейла, расцарапал кожу Дальвига своими когтями. Но он был счастлив. Счастлив так, словно в жизни у него разом не осталось никаких забот, а все тревоги, прошлые и будущие несчастья сгинули и пропали навсегда. Он был готов вечно лежать на колючей подстилке и смотреть в темнеющее вечернее небо – ждать, когда зажгутся первые, самые яркие звезды. Хейла лежала рядом и молча изгибалась, когда ладонь Дальвига двигалась по ее коже. Краткие порывы ласкового ветерка иногда охлаждали их разгоряченные тела и шептали что-то непонятное и загадочное.
– Ах, – промолвила наконец Хейла после очень долгого молчания. – Молодым всегда не хватает опыта, но зато в них зачастую избыток страсти… Такие долги, как твой, Сорген, я хотела бы получать вечно! Хотя, не думай, что сейчас ты расплатился со мной полностью. Еще не раз и не два…
Она остановила Дальвига, рванувшегося было вверх, мягко и сильно нажав ему ладонью на грудь.
– Нет, не сегодня.
– Почему? Я тоже готов отдавать такие долги сколько угодно! – с жаром воскликнул Эт Кобос.
– Хвастливый мальчишка! – с притворным укором ответила Хейла и вздохнула. – Мне надо покинуть тебя. Я и так уже задержалась в этих краях сверх меры – нужно бы поторопиться, пока отец не забеспокоился и не стал совершать глупости.
– Останься хотя бы на ночь! – взмолился Дальвиг. Женщина вдруг легко выскользнула из его объятий и одним движением оказалась на ногах – потягиваясь, изгибаясь всем телом, как кошка.
– Только на вечер, – немного печально ответила она. – Но не огорчайся так сильно. Наши встречи продолжатся через некоторое время. Ведь ты этого хочешь?
– Еще бы! – Дальвиг тоже поднялся, но далеко не так легко, как его любовница. Тело его ныло, словно он весь день бегал по буреломам с тяжелым мешком за плечами. Охая и стеная про себя, он поплелся по поляне собирать свои вещички. Пока Дальвиг прыгал, надевая штаны, и напяливал рубаху, Хейла уже оделась и стала разводить костер. Пламя быстро охватило собранную ею груду еловых лап и взметнулось к небу, рассыпая вокруг мириады красных искр. Достав из кармана ухо, волшебница деловито встряхнула им: конезмееволк как ни в чем не бывало очутился посреди поляны и неодобрительно покосился на Дальвига багровым глазом. Кажется, он ревновал.
Хейла достала из седельной сумки какую-то разноцветную тряпку и развернула ее прямо на земле. Из складок ткани, распускаясь, как ночные цветы, появились горшки, кувшинчики и кружки.
– Походная кухня, – ухмыльнулась волшебница. – Держу пари, ты сейчас очень голоден, а на ужин имеешь только кусок сухого мяса и окаменевшую краюху хлеба!
– Угу, – ответил Дальвиг, сглатывая голодную слюну. Он слышал запах мяса и незнакомых специй. На тряпке лежали пучки травы, смутно похожие на петрушку и салат, лепешки. В кружках плескалось нечто темное и густое… кажется, такое же терпкое, как и мясо.
Некоторое время они были лишены возможности говорить, ибо жадно набивали животы. Дикарь, привязанный у дальнего конца поляны к дереву, дремал. Скакун Хейлы, прошипев ей что-то на ухо, убежал в глубину темного леса.
Небо затягивала дымка облачности и звезды, едва зажегшись, прятались за нею от взгляда Эт Кобоса. Костер становился все ярче и ярче, а кромка леса, казалось, подступала все ближе. Наевшись, Дальвиг стаскал безжалостно раскиданное сено в одну большую кучу и они уселись, привалившись к ней спинами и прижавшись друг к другу.
– Как ты оказалась здесь? – первым спросил Эт Кобос. Хейла зябко поежилась, хотя похолодать еще не успело.
– А! – Судя по голосу, она недовольно скривилась. – Неудачная охота. Сегодня – последняя ночь, в которую я попытаю счастья.
– Охота? На кого же? – удивился Дальвиг.
– Ночные Тени – слыхал о таких?
– Ну… так, краем уха.
– Здесь, в этих горах, водятся две разновидности волшебных созданий, на которых не подействовала белораннская эфирная чума, – это когда жившие тут людишки так дружно возненавидели магию, что энергетические потоки покинули пределы их страны. Многие магические создания умерли, лишившись подпитки. Остались только дро и Ночные Тени, и только здесь, далеко на севере страны. Впрочем, говорят, Тени раньше были обычными существами из плоти и крови, похожими на людей, хотя более уродливыми и страшными с человеческой точки зрения. Целый народ жил себе на отрогах Гирм-Мараха… может быть, у них случались ссоры с людьми, может, нет – не знаю. Здешние легенды уверяют, что этот народ сплошь состоял из кровожадных и жестоких чудовищ, поэтому один из белораннских государей собрал армию, пришел сюда и вырезал их до последнего младенца. Были они кровожадны или нет – не знаю, но после смерти души многих погибших из того безвестного народа превратились в призраков. По ночам они бродят по ущельям в поисках жертв для мести. Стоит попасть на пути человеку – пощады не жди. Обычное железо не приносит вреда Ночным Теням – как и большинство заклинаний. Они ведь здесь работают не ахти… Однако я раскопала в библиотеке отца одно простое и эффективное заклинание под названием Пленный Мотылек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Руки у нее были сильные, с толстыми, как у мясника, запястьями. Мускулистые плечи и лопатки без капли жира, словно у солдата, который каждый день прилежно тренируется с тяжелым мечом. Широкая талия и маленькие груди с острыми сосками. Длинные ноги и круглая крепкая задница… Все это Дальвиг рассмотрел и ощупал, осторожно поглаживая ладонью, уже после, когда они просто лежали в сене друг подле друга. Что было до этого – он просто не помнил. Дурманящий запах ее тела, незнакомый, терпкий и сладкий, закружил голову, как только он несмело обнял ее. Затем Хейла столкнула Дальвига в ближайший стог и набросилась на него. Он слышал стоны и тяжелое дыхание, он взлетал к небесам и, сжимаясь от страха и удовольствия, падал вниз с бешеной скоростью. Он видел смуглую кожу рядом со своим лицом, жадные губы целовали его, зубы кусали – но боль только увеличивала безбрежное наслаждение. Смутные обрывки видений, дрожащие, тающие, как дым костра ясным полуднем, воспоминания о собственных ощущениях. Кажется, объятия их были страстными, потому что стог превратился в разбросанные по поляне охапки высохшей травы. Спина, живот, бедра легко саднили – кажется, яростный зверь, в которого превратилась Хейла, расцарапал кожу Дальвига своими когтями. Но он был счастлив. Счастлив так, словно в жизни у него разом не осталось никаких забот, а все тревоги, прошлые и будущие несчастья сгинули и пропали навсегда. Он был готов вечно лежать на колючей подстилке и смотреть в темнеющее вечернее небо – ждать, когда зажгутся первые, самые яркие звезды. Хейла лежала рядом и молча изгибалась, когда ладонь Дальвига двигалась по ее коже. Краткие порывы ласкового ветерка иногда охлаждали их разгоряченные тела и шептали что-то непонятное и загадочное.
– Ах, – промолвила наконец Хейла после очень долгого молчания. – Молодым всегда не хватает опыта, но зато в них зачастую избыток страсти… Такие долги, как твой, Сорген, я хотела бы получать вечно! Хотя, не думай, что сейчас ты расплатился со мной полностью. Еще не раз и не два…
Она остановила Дальвига, рванувшегося было вверх, мягко и сильно нажав ему ладонью на грудь.
– Нет, не сегодня.
– Почему? Я тоже готов отдавать такие долги сколько угодно! – с жаром воскликнул Эт Кобос.
– Хвастливый мальчишка! – с притворным укором ответила Хейла и вздохнула. – Мне надо покинуть тебя. Я и так уже задержалась в этих краях сверх меры – нужно бы поторопиться, пока отец не забеспокоился и не стал совершать глупости.
– Останься хотя бы на ночь! – взмолился Дальвиг. Женщина вдруг легко выскользнула из его объятий и одним движением оказалась на ногах – потягиваясь, изгибаясь всем телом, как кошка.
– Только на вечер, – немного печально ответила она. – Но не огорчайся так сильно. Наши встречи продолжатся через некоторое время. Ведь ты этого хочешь?
– Еще бы! – Дальвиг тоже поднялся, но далеко не так легко, как его любовница. Тело его ныло, словно он весь день бегал по буреломам с тяжелым мешком за плечами. Охая и стеная про себя, он поплелся по поляне собирать свои вещички. Пока Дальвиг прыгал, надевая штаны, и напяливал рубаху, Хейла уже оделась и стала разводить костер. Пламя быстро охватило собранную ею груду еловых лап и взметнулось к небу, рассыпая вокруг мириады красных искр. Достав из кармана ухо, волшебница деловито встряхнула им: конезмееволк как ни в чем не бывало очутился посреди поляны и неодобрительно покосился на Дальвига багровым глазом. Кажется, он ревновал.
Хейла достала из седельной сумки какую-то разноцветную тряпку и развернула ее прямо на земле. Из складок ткани, распускаясь, как ночные цветы, появились горшки, кувшинчики и кружки.
– Походная кухня, – ухмыльнулась волшебница. – Держу пари, ты сейчас очень голоден, а на ужин имеешь только кусок сухого мяса и окаменевшую краюху хлеба!
– Угу, – ответил Дальвиг, сглатывая голодную слюну. Он слышал запах мяса и незнакомых специй. На тряпке лежали пучки травы, смутно похожие на петрушку и салат, лепешки. В кружках плескалось нечто темное и густое… кажется, такое же терпкое, как и мясо.
Некоторое время они были лишены возможности говорить, ибо жадно набивали животы. Дикарь, привязанный у дальнего конца поляны к дереву, дремал. Скакун Хейлы, прошипев ей что-то на ухо, убежал в глубину темного леса.
Небо затягивала дымка облачности и звезды, едва зажегшись, прятались за нею от взгляда Эт Кобоса. Костер становился все ярче и ярче, а кромка леса, казалось, подступала все ближе. Наевшись, Дальвиг стаскал безжалостно раскиданное сено в одну большую кучу и они уселись, привалившись к ней спинами и прижавшись друг к другу.
– Как ты оказалась здесь? – первым спросил Эт Кобос. Хейла зябко поежилась, хотя похолодать еще не успело.
– А! – Судя по голосу, она недовольно скривилась. – Неудачная охота. Сегодня – последняя ночь, в которую я попытаю счастья.
– Охота? На кого же? – удивился Дальвиг.
– Ночные Тени – слыхал о таких?
– Ну… так, краем уха.
– Здесь, в этих горах, водятся две разновидности волшебных созданий, на которых не подействовала белораннская эфирная чума, – это когда жившие тут людишки так дружно возненавидели магию, что энергетические потоки покинули пределы их страны. Многие магические создания умерли, лишившись подпитки. Остались только дро и Ночные Тени, и только здесь, далеко на севере страны. Впрочем, говорят, Тени раньше были обычными существами из плоти и крови, похожими на людей, хотя более уродливыми и страшными с человеческой точки зрения. Целый народ жил себе на отрогах Гирм-Мараха… может быть, у них случались ссоры с людьми, может, нет – не знаю. Здешние легенды уверяют, что этот народ сплошь состоял из кровожадных и жестоких чудовищ, поэтому один из белораннских государей собрал армию, пришел сюда и вырезал их до последнего младенца. Были они кровожадны или нет – не знаю, но после смерти души многих погибших из того безвестного народа превратились в призраков. По ночам они бродят по ущельям в поисках жертв для мести. Стоит попасть на пути человеку – пощады не жди. Обычное железо не приносит вреда Ночным Теням – как и большинство заклинаний. Они ведь здесь работают не ахти… Однако я раскопала в библиотеке отца одно простое и эффективное заклинание под названием Пленный Мотылек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117