На втором этаже находилось помещение, похожее на комнату женщины. Полупрозрачные ткани, свисавшие с конического потолка, разделяли его на темные отсеки, в которых шевелились таинственные и беззвучные тени. Лишь одно отделение освещалось десятками сильных магических свечей: большую его часть занимала крытая ярко-алым шелком кровать. Поверхность ее покрывали неравномерные бугры, словно под тканью прятался древний, пролежанный во многих местах матрас. У дальнего края кровати на пышных подушках развалился крупный мужчина с клиновидной черной бородкой, лоснящимися от обильной помады губами и завитыми роскошными волосами. Лицо у него было гладкое и женственное, отчего борода казалась приклеенной, совершенно неуместной. Просторные белые одежды покрывали тело от горла до ступней и не позволяли понять, был ли он рыхлым или мускулистым. Полуприкрыв глаза, опершись локтем на один из бугров кровати, мужчина небрежно и томно просматривал пожелтевшие свитки. Пальцы, сжимавшие хрупкую бумагу, были унизаны огромными перстнями из золота и серебра со всевозможными каменьями, которые соперничали друг с другом в величине и красоте. На одной руке князя покоилось сокровище, равное имению среднего землевладельца в Энгоарде.
Некоторое время Дальвиг и его провожатый стояли в темном углу, дожидаясь внимания хозяина шатра. С удивлением Эт Кобос разглядел серьгу в ухе князя: это было не что иное, как очередной перстень, изящный и тонкий, с россыпью крошечных темных камешков по ободу. Даже на груди Ргола висело целое ожерелье, составленное из самых разнообразных перстней и колец. Стало ясно, откуда он получил свое прозвище. Наконец Ргол отбросил прочь последний свиток и поднял лицо, на котором отразилась гримаса недовольства. Юноша обратился к князю на незнакомом Дальвигу языке – быстром, с мягко произносимыми согласными и певучими, протяжными гласными. Ргол ответил ему голосом, больше всего подошедшим бы умирающему от тяжелой болезни человеку. Юноша молча провел перед лицом ладонью и исчез за пологом.
– Итак, это ты желаешь вступить в ряды моей славной армии? – прошептал Ргол, осматривая Дальвига с ног до головы странным липким взглядом. В глазах князя прыгали пугающие огоньки, словно внутри него самого скрывался страшный демон, готовый выпрыгнуть из-под обманчивой личины. Дальвиг вдруг почувствовал леденящий страх, который угнездился в животе и начал сжимать внутренности в кулак. Даже воздух в покоях Перстенька был отталкивающим, в прямом смысле этого слова. Он давил на грудь, не давал вздохнуть и выдавливал прочь, подальше от Ргола и его мерзкого взгляда.
Однако Дальвиг смог пересилить себя: не для того он оказался так далеко от дома, чтобы бежать, как испуганный мальчишка, от какого-то вялого и явно ненормального человека. Стараясь как можно незаметнее вдохнуть с трудом лезущий в горло воздух, Эт Кобос коротко кивнул и твердо ответил:
– Да.
– Как тебя зовут, дитя? – Подобное обращение обидело бы Дальвига, не будь он так растерян и испуган. Он послушно начал, но вовремя спохватился:
– Дал… То есть Сорген.
– Прекрасное имя! Демоны сказали, что ты волшебник. Это правда? Иногда они ошибаются.
– Это так, мел теракет орман! – Дальвиг вставил эту фразу из Черной Книги, означавшую «мой черный брат», чтобы как можно скорее показать Рголу, кто он такой на самом деле. Кто знает? Может, это заставит его по-другому смотреть на посетителя. В прямом смысле слова.
– О! – Ргол встрепенулся, даже приподнялся на локте над заколыхавшимся ложем. Почудилось или нет – голос стал громче и живее. Пелена пугающего почти пропала, вот только взгляд князя остался прежним, если не сделался просто жадным. Он сверлил Дальвига насквозь, словно бы срывал одежду и оценивал, ощупывал, как коня на рынке. Ргол быстро сказал несколько слов, очевидно, тоже на Черном языке, но из всей фразы Дальвиг понял только одно слово – «теракет» . Тут он окончательно смутился и опустил лицо, чувствуя, что краснеет.
– Извини, – пролепетал Эт Кобос. – Невольно я ввел тебя в заблуждение. Дело в том, что я вступил в Теракет Таце совсем недавно и еще многому не выучился, в том числе и языку. Знаю лишь несколько слов и фраз.
– И песчинки в часах Пещеры Подарков еще сыплются вниз, – прежним, глухим и слабым голосом сказал Ргол и откинулся на подушках. Губы его перекосила усмешка, отчего борода дернулась вбок. – Не так хорошо, как я подумал было вначале.
Дальвиг перевел дух. С одной стороны, ему было неловко от того, как начинался их разговор. С другой стороны, разочаровавшись, Ргол отвел свой жуткий взор, от которого так сильно хотелось провалиться под дрожащий под ногами пол.
– Меня привел сюда старый колдун по имени Врелгин, – продолжил Дальвиг уже увереннее, однако все еще стараясь смотреть под ноги. На развалившегося князя он бросал быстрые вороватые взгляды… Тот, казалось, потерял интерес к своему посетителю. Прикрыв глаза выкрашенными синей краской веками, он приложил ко лбу тонкие длинные пальцы правой руки. Перстни блестели в огне свечей, как собранные в горсть звезды. – Я уже было обрадовался тому, что Старцы поняли наконец важность моей миссии, а это оказался очередной молодой неуч. По крайней мере Подарки ты себе выбрал стоящие, мальчик?
– Книга, Огненный Жезл и вот этот меч! – с гордостью сказал Дальвиг. Осмелев, он выступил вперед, отбросил полу и слегка вынул из ножен Вальдевул. Ргол приоткрыл глаза и скосил их вбок, разглядывая тусклый блеск лезвия. – Жезл-Уголек? В битве от него мало толку. Трех врагов ты сожжешь, четвертым пострадавшим станешь сам. Много ли стоит колдун, который посреди битвы начинает врачевать собственную руку, превратившуюся в жаркое? Дальвиг виновато пошевелил пальцами правой руки, обожженной Жезлом как раз после трех уничтоженных солдат Симы. С тех пор он наложил на рану заживляющее заклинание и помазал жиром, но рубцы еще побаливали. – А вот меч и Книга – это хорошо, – продолжал тем временем Ргол. – Особенно меня радует первый, ведь книгу-тo дают всем. Ты сам выбрал такое неказистое и некрасивое оружие?
– Нет. Мне посоветовал Врелгин.
– Умный старик! Жаль, что он не в ладу со Старцами, и те отослали его на смерть, в сердце Империи Белых. Сказав последнюю фразу, Ргол помедлил, потом вдруг открыл глаза и опять приподнялся, почти что сел, упираясь в поверхность ложа ладонями.
– Погоди-ка, мальчик! Ты снова говоришь о Врелгине; если так, то именно он принял тебя в ряды Теракет Таце, правильно? Значит, это случилось в Энгоарде. Значит, ты – тот самый Высокий, подавшийся в стан врагов, чтобы мстить за какие-то там обиды?
– М-м… Наверное, это я и есть.
– Ах, такие известия снова настраивают меня на хорошее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Некоторое время Дальвиг и его провожатый стояли в темном углу, дожидаясь внимания хозяина шатра. С удивлением Эт Кобос разглядел серьгу в ухе князя: это было не что иное, как очередной перстень, изящный и тонкий, с россыпью крошечных темных камешков по ободу. Даже на груди Ргола висело целое ожерелье, составленное из самых разнообразных перстней и колец. Стало ясно, откуда он получил свое прозвище. Наконец Ргол отбросил прочь последний свиток и поднял лицо, на котором отразилась гримаса недовольства. Юноша обратился к князю на незнакомом Дальвигу языке – быстром, с мягко произносимыми согласными и певучими, протяжными гласными. Ргол ответил ему голосом, больше всего подошедшим бы умирающему от тяжелой болезни человеку. Юноша молча провел перед лицом ладонью и исчез за пологом.
– Итак, это ты желаешь вступить в ряды моей славной армии? – прошептал Ргол, осматривая Дальвига с ног до головы странным липким взглядом. В глазах князя прыгали пугающие огоньки, словно внутри него самого скрывался страшный демон, готовый выпрыгнуть из-под обманчивой личины. Дальвиг вдруг почувствовал леденящий страх, который угнездился в животе и начал сжимать внутренности в кулак. Даже воздух в покоях Перстенька был отталкивающим, в прямом смысле этого слова. Он давил на грудь, не давал вздохнуть и выдавливал прочь, подальше от Ргола и его мерзкого взгляда.
Однако Дальвиг смог пересилить себя: не для того он оказался так далеко от дома, чтобы бежать, как испуганный мальчишка, от какого-то вялого и явно ненормального человека. Стараясь как можно незаметнее вдохнуть с трудом лезущий в горло воздух, Эт Кобос коротко кивнул и твердо ответил:
– Да.
– Как тебя зовут, дитя? – Подобное обращение обидело бы Дальвига, не будь он так растерян и испуган. Он послушно начал, но вовремя спохватился:
– Дал… То есть Сорген.
– Прекрасное имя! Демоны сказали, что ты волшебник. Это правда? Иногда они ошибаются.
– Это так, мел теракет орман! – Дальвиг вставил эту фразу из Черной Книги, означавшую «мой черный брат», чтобы как можно скорее показать Рголу, кто он такой на самом деле. Кто знает? Может, это заставит его по-другому смотреть на посетителя. В прямом смысле слова.
– О! – Ргол встрепенулся, даже приподнялся на локте над заколыхавшимся ложем. Почудилось или нет – голос стал громче и живее. Пелена пугающего почти пропала, вот только взгляд князя остался прежним, если не сделался просто жадным. Он сверлил Дальвига насквозь, словно бы срывал одежду и оценивал, ощупывал, как коня на рынке. Ргол быстро сказал несколько слов, очевидно, тоже на Черном языке, но из всей фразы Дальвиг понял только одно слово – «теракет» . Тут он окончательно смутился и опустил лицо, чувствуя, что краснеет.
– Извини, – пролепетал Эт Кобос. – Невольно я ввел тебя в заблуждение. Дело в том, что я вступил в Теракет Таце совсем недавно и еще многому не выучился, в том числе и языку. Знаю лишь несколько слов и фраз.
– И песчинки в часах Пещеры Подарков еще сыплются вниз, – прежним, глухим и слабым голосом сказал Ргол и откинулся на подушках. Губы его перекосила усмешка, отчего борода дернулась вбок. – Не так хорошо, как я подумал было вначале.
Дальвиг перевел дух. С одной стороны, ему было неловко от того, как начинался их разговор. С другой стороны, разочаровавшись, Ргол отвел свой жуткий взор, от которого так сильно хотелось провалиться под дрожащий под ногами пол.
– Меня привел сюда старый колдун по имени Врелгин, – продолжил Дальвиг уже увереннее, однако все еще стараясь смотреть под ноги. На развалившегося князя он бросал быстрые вороватые взгляды… Тот, казалось, потерял интерес к своему посетителю. Прикрыв глаза выкрашенными синей краской веками, он приложил ко лбу тонкие длинные пальцы правой руки. Перстни блестели в огне свечей, как собранные в горсть звезды. – Я уже было обрадовался тому, что Старцы поняли наконец важность моей миссии, а это оказался очередной молодой неуч. По крайней мере Подарки ты себе выбрал стоящие, мальчик?
– Книга, Огненный Жезл и вот этот меч! – с гордостью сказал Дальвиг. Осмелев, он выступил вперед, отбросил полу и слегка вынул из ножен Вальдевул. Ргол приоткрыл глаза и скосил их вбок, разглядывая тусклый блеск лезвия. – Жезл-Уголек? В битве от него мало толку. Трех врагов ты сожжешь, четвертым пострадавшим станешь сам. Много ли стоит колдун, который посреди битвы начинает врачевать собственную руку, превратившуюся в жаркое? Дальвиг виновато пошевелил пальцами правой руки, обожженной Жезлом как раз после трех уничтоженных солдат Симы. С тех пор он наложил на рану заживляющее заклинание и помазал жиром, но рубцы еще побаливали. – А вот меч и Книга – это хорошо, – продолжал тем временем Ргол. – Особенно меня радует первый, ведь книгу-тo дают всем. Ты сам выбрал такое неказистое и некрасивое оружие?
– Нет. Мне посоветовал Врелгин.
– Умный старик! Жаль, что он не в ладу со Старцами, и те отослали его на смерть, в сердце Империи Белых. Сказав последнюю фразу, Ргол помедлил, потом вдруг открыл глаза и опять приподнялся, почти что сел, упираясь в поверхность ложа ладонями.
– Погоди-ка, мальчик! Ты снова говоришь о Врелгине; если так, то именно он принял тебя в ряды Теракет Таце, правильно? Значит, это случилось в Энгоарде. Значит, ты – тот самый Высокий, подавшийся в стан врагов, чтобы мстить за какие-то там обиды?
– М-м… Наверное, это я и есть.
– Ах, такие известия снова настраивают меня на хорошее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117