Немецкий-то император глядит – дело к ночи. Он позевывает и че-то от музыки на одно ухо плохо слышит. А уж вовсе темнеет. Он и говорит: «Докель же оттуда, из этой тайги, народ валить будет?» Наш-то царь подзывает генерала и говорит: «Сибирское-то войско пошло, нет ли?» – «Нет, – говорит генерал. – Главное-то не тронулось, только расейские одни, да и то не все. Куда там!..» Генерал старый, с усами, – знает, что ответить!.. Наш-то царь немцу и сказывает: «Тогда, мол, прервемся, а то спать не придется. У нас в тайге еще дивно народу, за каждой лесиной по солдату. И все охотники: как стрелит, так прямо в переносицу гадает». Ну, немец-то и говорит: «Признаюсь, ваша сила здоровей».
– Ух, хо-хо! У-у! А-на-на! – закричали обрадованные гольды. – Церт ё знат! Немец-то говорит: не могу воевай!
– Ванча, наша сила большо-ой!
– Китаец-то говорит: у него народу много, как думай?
– Русский, знаешь, хлебный человек, отчаянный!
– У нас народу больше!
– Пускам ли, рузьям палить – хоросо могу!
Гольды долго еще кричали на все лады.
Айдамбо между тем с немым восхищением все поглядывал на Дельдику.
– Что ты им рассказываешь? – спросил Тимоха Силин, зашедший поглядеть, что тут за сборище.
– Да вот учу про царя, – отвечал Иван, – чтобы знали, какая у русских сила, царя бы хвалили, да и меня боялись, тащили бы меха. Надо с кого-то проигрыш взыскивать. Не с тебя же?!
Васька Диггар, приехавший с Горюна, захмелел и подсел к Ивану. У него острый голый подбородок, острый горбатый красный нос, скуластые красные щечки, лицо безбровое и карие глаза без ресниц. Он верткий и болтливый.
– Продай Дельдику, – попросил он. – Мне! Обязательно!
– Кому?
– Мне!
– Когда семнадцать лет будет, тогда пойдет замуж. По русскому закону еще мала, нельзя отдавать.
– У-уй! Я же тебе много мехов дам.
Айдамбо с ненавистью наблюдал за Васькой.
– Ее много народу сватает, – сказал Иван, – но не знаю, кому отдавать придется.
– Хитрый! А-ай! – восклицает Диггар. – Дразнишь всех. Отдай…
– Да какой же ты жених? Эх, ты!
Иван потрепал его рыбокожий халат и начал его высмеивать. Смущенный такими шутками, Васька убрался прочь, чувствуя, что некстати начал: он легко отступался от своих намерений.
Айдамбо пытался что-то сказать ему, но Васька не захотел разговаривать и отвернулся.
– У тебя собаки плохие! – крикнул ему Айдамбо. – Я тебя на своих всегда перегоню.
Васька вспылил:
– Что ты сказал?
– Ну, давай наперегонки!
– Моя упряжка сегодня с Горюна прибежала, сильно утомилась. Мои собаки лучше… Твои плохие!
– Твои собаки уже отдохнули. Я тоже вчера издалека приехал.
– Тебе дорога знакомая.
– Если ты обгонишь, я всех своих собак из ружья убью! – со страстью воскликнул Айдамбо.
«Ах, какой он гордый! – подумала Дельдика. – Но как жаль, что грязный ходит, с косой и в рыбьей шкуре!»
Молодые гольды уехали на озеро устраивать гонки.
– Девушка хорошая, – ласково обнимая Дельдику и похлопывая ее по спине, говорил Бердышов. – Только давно мне за нее никто подарки не несет. Я, однако, сам на ней женюсь.
– Эй, не женись, не женись! – закричали гольды, видя, что Иван обнимает девушку.
У них существовало многоженство, и они принимали слова Ивана за чистую монету.
– Я привезу тебе подарки! Панты привезу. Отдай мне! – пропищал Писотька.
– Нет, однако, сам женюсь, не утерплю, – продолжал Иван.
Девушка, краснея, старалась отстраниться от него.
Анга не сердилась на мужа, хотя была ревнива. Ей и неприятно было, что Иван так ласкает девушку, но она знала, что он хочет снова разбогатеть и пугает женихов Дельдики, чтобы везли подарки.
– Совсем не как отец обнимаешь! – кричал Писотька.
Среди гостей появился Денгура.
– Ну, ты поправился? Тебя, говорят, собаки разбили? – спросил Иван. – Я слыхал, ты больной и помираешь?
– Выздоровел! – отвечал старик.
Высокий, худой, с острой головой и крупным носом, Денгура в своем толстом ватном красном халате выделялся из всей толпы.
* * *
– Отдай за меня дочь Кальдуки, – попросил Денгура, когда все разъехались.
– Ты что, опять жениться задумал?
– Конечно! Чем я не жених? Деньги есть! Халаты…
Серебряные серьги украшали большие черные уши Денгуры. На руках старика – браслеты и такое множество перстней, что пальцы его, как в кольчатой серебряной чешуе.
– Да, ты хотя и старик, но крепкий, – говорил ему Иван. – Да еще и не сильно старый. Сколько тебе, седьмой десяток? Пустяки! Еще кровь играет!
– Отдай ее за меня!
Иван взглянул на него с деланным удивлением.
– Что же ты ко мне приехал? Ты езжай к Кальдуке.
– Можно? – обрадовался старик.
– Конечно, можно.
– А ты мне поможешь?
– Конечно!
– Спасибо тебе, Ваня! – Денгура был глубоко тронут. – Шибко мне дочь Кальдуки нравится. Тебе буду богатые подарки таскать.
– Вот и на здоровье, если нравится.
– Че, Ваня! Верно! – пьянея от счастья, воскликнул Денгура. – Говорят, русские нынче тоже женились?
– Женились.
– Я слыхал. И я хочу!
– Верно! На людей-то глядя. Чем ты хуже! Но только ты никому не говори, что я тебе буду помогать. Я так все сделаю, что на будущую зиму она станет твоей женой. А пока придется тебе подождать. Но сначала съезди к Кальдуке.
– Я уж ездил!
– А ты скажи, что я согласен.
Белые собаки помчали Денгуру в Бельго. Старик сидел на ковре, поджав ноги. Погонщик гольд бежал рядом с собаками, покрикивая на них.
– Еще старого порядка у них вроде придерживаются, – сказал Иван жене. – Гляди, как они старосту возят.
Гольд все бежал вровень с собаками.
– И не отстает. Вот бегун!..
* * *
Когда Кальдука гостил у Ивана, он не поминал про сватовство Денгуры. «Сейчас все меня уважают, – думал он, принимая подарки, угощения. – А если я скажу про Денгуру, станут насмехаться, могут еще вспомнить, как собаки убежали за зайцем, и хоть я не виноват, но и меня как-нибудь приплетут. Довольно насмешек! И так всегда издеваются…»
В глубине души Маленький все-таки сожалел, что сватовство Денгуры, которое так хорошо началось, неожиданно нарушилось. Старик обещал большой калым, можно было бы заплатить долги и пожить сытно. Денгура – человек богатый, степенный, не то что молодые женишки, живущие тем, что сами бегают в тайгу.
И вот вдруг Денгура снова примчался в Бельго. В память былых лет Кальдука встал перед ним на колени.
– Я на сватов не надеялся, – говорил Денгура. – Обманщиков много развелось. Даже старик стал обманывать. Я сам все лучше сделал. Сам сговорился с Иваном.
Кальдука и Денгура на радостях обнялись.
– Хорошо, что Иван надумал так благородно поступить, – со сладкой улыбкой говорил Кальдука, покуривая душистый табак купца.
Ему, однако, не верилось, что Иван так быстро решает отдать Дельдику. «Не обманывает ли Денгура? Он в старое время всех путал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208