«Мне говорили, — размышлял он, — что все „двенадцать шпилек“ из Цзиньлина, — почему же у нас дома их осталось так мало?»
Он обвел взглядом сидящих за столом. Сянъюнь и Баочай были здесь, не хватало только Дайюй. Сердце Баоюя сжалось от боли, он с трудом сдержал слезы, и, не желая выказывать слабости, заявил, что ему жарко, сбросил халат, и, положив на свое место бирку, вышел из-за стола.
Сянъюнь первая заметила, что Баоюй расстроен, но подумала, что это он из-за того, может быть, что неудачно метнул кости или же сама игра показалась ему неинтересной, и потому он решил уйти.
— Я тоже ничего не могу сказать, — заявила Ли Вань. — К тому же за столом кое-кого нет, так что лучше оштрафуйте меня!
— Раз всем скучно, — сказала матушка Цзя, — не будем больше играть. Пусть только Юаньян метнет кости, посмотрим, что ей выпадет!
Девочка-служанка поставила перед Юаньян поднос. Юаньян взяла кости, метнула. Три кости сразу же легли, показав две двойки и одну пятерку, а четвертая — все еще вертелась на подносе.
— Только бы не пятерка! — вскричала Юаньян.
Но в это мгновение кость остановилась, обращенная пятеркой кверху.
— Плохо дело! — воскликнула Юаньян. — Проиграла!
— Разве этому числу очков не соответствует никакая ария? — спросила матушка Цзя.
— Соответствует, только назвать ее я не могу, — ответила Юаньян.
— Тогда скажи, как называются комбинации выпавших очков, — попросила матушка Цзя, — а я попробую назвать арию.
— «Волны уносят плывущую ряску», — произнесла Юаньян.
— Ну, это проще простого! — воскликнула матушка Цзя, — На это надо ответить: «Под лилии корни скрываются осенью рыбы».
Сянъюнь, сидевшая рядом с Юаньян, подхватила:
— «О ряске седой я стихи напеваю в осенние дни под Чуцзяном».
— Фраза вполне подходящая, — отозвались все.
— На этом кончаем игру! Выпьем еще по два кубка, а потом за еду примемся! — сказала матушка Цзя и, заметив, что Баоюй так и не вернулся, спросила: — Куда ушел Баоюй?
— Он переодевается, — ответила Юаньян.
— Кто с ним пошел?
— Я велела Сижэнь его проводить, — почтительно доложила Инъэр, приближаясь к матушке Цзя.
Матушка Цзя и госпожа Ван успокоились. Однако через некоторое время госпожа Ван послала служанок за сыном. Одна из девочек-служанок, войдя в дом, где жил Баоюй, увидела, что Уэр зажигает свечи, и спросила:
— Где второй господин Баоюй?
— Он пьет вино у старой госпожи, — ответила Уэр.
— А я как раз оттуда, — проговорила девочка. — Меня за ним послала госпожа Ван. Будь он там, мне не велели бы его искать!
— Ничего не знаю, — сказала Уэр, — ищи в другом месте! — Девочка вышла и, повстречав Цювэнь, спросила:
— Ты не видела второго господина Баоюя?
— Сама его ищу, — ответила Цювэнь. — Госпожи его ждут, стол накрыт, куда он мог деваться? Пойди к старой госпоже и скажи, что он выпил лишнего, почувствовал себя плохо и решил полежать. Передай, что он скоро придет и просит бабушку и мать есть без него!
Слова Уэр девочка-служанка передала Чжэньчжу, а та в свою очередь — матушке Цзя.
— Собственно говоря, он вообще ест немного, — заметила матушка Цзя. — Раз не хочет, пусть отдыхает. Скажите ему, что может больше не приходить, — жена его здесь, и ладно!
— Слышала, что сказала старая госпожа? — спросила Чжэньчжу девочку-служанку.
Та поддакнула, но поскольку не знала, где Баоюй, повертевшись во дворе, снова вошла в дом и сказала:
— Господину все передали, как было велено.
Покончив с едой, гости уселись где кому вздумается. О том, какие велись разговоры, мы рассказывать не будем.
А сейчас вернемся к Баоюю. Когда, опечаленный, он выходил из дома матушки Цзя, его догнала Сижэнь и спросила, что случилось.
— Ничего особенного, просто на душе как-то тревожно, — ответил Баоюй. — Пока все пьют и веселятся, давай пойдем туда, где живет супруга Цзя Чжэня, и погуляем немного!
— К кому же мы пойдем? — удивилась Сижэнь. — Ведь супруга господина Цзя Чжэня здесь.
— Мне никто не нужен, — ответил Баоюй. — Просто пройдемся, посмотрим дом, где она живет.
Когда они подходили к дому госпожи Ю, Баоюй заметил, что калитка, ведущая в сад, приоткрыта. В дом Баоюй не стал заходить, а направился к калитке, где увидел двух женщин-привратниц.
— Разве эта калитка не закрыта? — приблизившись к женщинам, спросил Баоюй.
— Закрыта, — отвечала одна из женщин. — Открыли только сегодня, велено приготовить фруктов для старой госпожи. Вот мы и ждем, пока их соберут. А потом запрем.
Баоюй хотел пройти в сад, но Сижэнь его удержала:
— В саду завелась нечистая сила, никто туда не ходит, боятся.
— А я не боюсь! — заявил Баоюй, выпитое вино придало ему смелости.
Тут подошли другие женщины.
— С тех пор как даосы изгнали нечистую силу, в саду спокойно, мы ходим туда даже в одиночку, рвем цветы, собираем фрукты. Можем проводить второго господина, если он хочет. Ведь нас много, так что бояться нечего!
Баоюй обрадовался, и Сижэнь ничего не оставалось, как последовать за ним.
В саду было пустынно. То и дело попадались увядшие цветы, засохшие деревья. Краска на беседках и павильонах облупилась. Только бамбуковая роща, видневшаяся вдали, оставалась красивой и пышной.
Баоюй по дороге размышлял: «С тех пор, как я поселился у бабушки, ни разу не был в саду. В какое же запустение он пришел за эти несколько месяцев!»
— Посмотри, как ярко зеленеет бамбук! — сказал он Сижэнь. — Это, кажется, у павильона Реки Сяосян?
— Ты уже успел позабыть, что где находится, — промолвила Сижэнь. — За разговором мы не заметили, как попали во двор Наслаждения пурпуром. А павильон Реки Сяосян вон там! — Она указала рукой в противоположном направлении.
— А ведь и в самом деле! — воскликнул Баоюй, оглядевшись. — Мы прошли мимо! Давай вернемся!
— Поздно уже. Пора возвращаться, старая госпожа ждет тебя ужинать.
Баоюй ничего не ответил, повернулся и зашагал вперед.
О читатель, неужели вы поверили, что за год Баоюй успел все забыть? Конечно же нет! Просто Сижэнь хотела его отвлечь, опасаясь, что один только вид павильона Реки Сяосян заставит его страдать. И когда Баоюй направился к павильону, Сижэнь, испугавшись, сказала, что он остался позади. Она и представить себе не могла, что все помыслы Баоюя были сосредоточены на павильоне Реки Сяосян, что он всем сердцем стремился туда!
Баоюй так спешил, что Сижэнь едва поспевала за ним. Вдруг он остановился, прислушался.
— Ты что? — спросила Сижэнь.
— В павильоне кто-то живет? — спросил Баоюй.
— По-моему, никто!
— Но я отчетливо слышал доносившийся оттуда плач!
— Тебе померещилось. Ты часто слышал, как плачет барышня Линь Дайюй, и в ушах у тебя до сих пор стоит ее плач.
Баоюй снова прислушался.
— Второй господин, пора уходить, время позднее, — раздались голоса, это приближались служанки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167