И никто вас не выручит. Никто не поможет. Правоты своей вы не докажете, а раскаиваться будет поздно.
— Выходит, я должен сделаться казнокрадом и взяточником? — возмутился Цзя Чжэн. — Мало того что я сам буду рисковать жизнью, так еще сведу на нет заслуги своего деда!
— Господин, — не сдавался Ли Шиэр, — вы человек умный, ученый. Вспомните, как недавно привлекли к суду нескольких знатных господ за злоупотребления! А ведь были среди них ваши друзья и вы их считали самыми честными, самыми неподкупными! Где же их слава сейчас? О некоторых своих родственниках вы отзываетесь не очень лестно. А ведь одни из них только что получили повышение по службе, иных перевели на службу в другие места, и все они на хорошем счету. Прежде всего вы, господин, должны знать, что и народ и чиновники требуют к себе внимания. Если же, как вы, запретить чиновникам в округах и уездах принимать денежные подношения, разве станут они выполнять приказы начальства?! Пусть вас считают честным, это прекрасно, а остальное я беру на себя и ручаюсь — внакладе вы не останетесь. Ведь я давно вам служу и не подведу, не бойтесь!
Цзя Чжэн заколебался, не зная, что возразить Ли Шиэру, и только произнес:
— Мне еще жить не надоело! Делай что угодно; но смотри меня не впутывай!
С тех пор Ли Шиэр приобрел необыкновенное влияние. Он установил связи с чиновниками, и они вместе обделывали свои делишки, без зазрения совести обманывая Цзя Чжэна, но тот ни о чем не догадывался, поскольку дела шли на лад, и во всем верил Ли Шиэру. На Цзя Чжэна поступило несколько доносов, но начальство, зная его долгую и безупречную службу, расследований производить не стало.
Люди дальновидные, служившие в ямыне, видя, какой оборот приняло дело, пытались открыть Цзя Чжэну правду, но тот им не верил. Тогда некоторые просто ушли со службы, те же, кто желал Цзя Чжэну добра, всячески поддерживали его и оправдывали.
Надо сказать, что сбор и перевозка хлеба были закончены в срок.
Однажды, когда дел не было и Цзя Чжэн читал у себя в кабинете, служитель принес письмо с казенной печатью, на конверте было написано:
«Градоначальник Хаймэня и других мест приказывает незамедлительно доставить сию бумагу в ямынь начальника по сбору хлебного налога провинции Цзянси».
Вскрыв письмо, Цзя Чжэн стал читать:
«Помню, с Вами меня узы дружбы сроднили в Цзиньлине,
Как у тута с катальной, были чувства у нас глубоки.
А в минувшем году я по службе явился в столицу
И тогда очень рад был общению с Вами…
Покорили меня Ваша вежливость и теплота,
А потом согласились мы следовать старой традиции Чэнов и Чжу, —
Добродетель такую поныне забыть не могу!
И по той лишь причине, что служба меня занесла
В те края, где граница проходит по морю,
Я, боясь быть назойливо-грубым, Вам свои пожеланья не смел излагать
И досаду в душе подавлял, беспричинно вздыхая…
К счастью, ныне узнал, что в иные места призывает Вас долг, —
Значит, сбудется скоро надежда всей жизни моей!
А пока, вторя ласточкам, Вас поздравляю с обителью новой!
И хочу, оказавшись вблизи,
Получать наставленья от Вас, умудренного жизнью,
Ибо даже соседство шатра боевого вселяет отраду и радует душу!
И хотя между нами бездонный лежит океан,
Все еще уповаю на то, что в жару
Удостоюсь от Вас я принять благодатную тень…
Полагаю, что Вы на меня не обрушите холод презренья
И со мною, чужим человеком, решитесь сродниться…
Отрок мой, удостоенный Вашего доброго взгляда,
С неизменной надеждой взирает
На чистый и благоуханный цветок…
Если Вы не забыли былой уговор,
Присылайте того человека, кто может свершить сватовство.
Пусть невесте весьма продолжительный путь предстоит,
Надо, как говорится, «реку перейти»…
Встретить ста экипажами не обещаю, конечно,
Но сумею достойный найти для нее паланкин.
Настоящим письмом выражаю почтенье и счастья желаю
И прошу снисхожденья, если что-то не так написал.
…Жду ответного слова с застывшею кистью в руке…
С нижайшим поклоном Ваш младший брат Чжоу Чун».
Прочитав письмо, Цзя Чжэн предался размышлениям.
«Поистине браки заключаются на небесах. В год приезда моего друга в столицу я как-то встретился с его сыном, и юноша мне очень понравился. Я как бы между прочим сказал, что охотно выдал бы за него Таньчунь. Но окончательного уговора о сватовстве не было, и я никому об этом не говорил. Потом меня назначили на должность в приморскую провинцию, и к этому разговору мы больше не возвращались. Не ожидал, что, как только буду повышен в чине, получу от него такое письмо! По положению семьи наши примерно равны, и его сын — прекрасная пара для Таньчунь. Жаль, что жена далеко. Надо ей написать, посоветоваться».
В это время появился привратник с письмом, Цзя Чжэна срочно вызывали в провинциальное управление к генерал-губернатору по каким-то делам. Цзя Чжэн не стал мешкать и тотчас отправился в путь.
На казенном подворье для приезжих чиновников, ожидая приема у генерал-губернатора, Цзя Чжэн увидел на столе целую стопу правительственных вестников. Стал их просматривать, и в вестнике ведомства наказаний ему бросилась в глаза фраза: «…доводится до всеобщего сведения дело уроженца Цзиньлина торговца Сюэ Паня…»
— Вот так дела! — взволнованно воскликнул Цзя Чжэн. — В правительственный вестник попал!
В сообщении говорилось о том, как Сюэ Пань убил Чжан Саня, а потом подкупил свидетелей, и те показали, будто убийство совершено непреднамеренно.
— Все кончено! — вскричал Цзя Чжэн и даже хлопнул рукой по столу.
Дальше говорилось:
«На основании сообщения генерал-губернатора столичного округа стало известно, что Сюэ Пань, уроженец Цзиньлина, проезжая через уезд Тайпин, остановился на ночь на постоялом дворе семьи Ли. С трактирным слугой Чжан Санем знаком не был. В такой-то день такого-то месяца такого-то года Сюэ Пань велел хозяину приготовить для него угощение и пригласил жителя уезда Тайпин некоего У Ляна вместе выпить вина. Вино показалось Сюэ Паню разбавленным, и он велел Чжан Саню его заменить. Чжан Сань отказался. Сюэ Пань в гневе хотел выплеснуть вино в лицо слуге, но чашка выскользнула из руки и угодила Чжан Саню в самое темя — он как раз наклонился, накрывая стол. Из раны хлынула кровь.
Хозяин бросился было на помощь, но поздно, пострадавший скончался.
Мать Чжан Саня, урожденная Чжан Ван, сообщила об убийстве сельскому старосте и подала жалобу начальнику уезда. Из уездного управления прибыл следователь; он обнаружил на черепе убитого трещину в один вершок и три доли, а также рану на пояснице, о чем и был составлен соответствующий протокол, после чего дело передали в областной суд. Суд признал, что Сюэ Пань нечаянно выронил чашку из рук, и определил убийство как непреднамеренное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Выходит, я должен сделаться казнокрадом и взяточником? — возмутился Цзя Чжэн. — Мало того что я сам буду рисковать жизнью, так еще сведу на нет заслуги своего деда!
— Господин, — не сдавался Ли Шиэр, — вы человек умный, ученый. Вспомните, как недавно привлекли к суду нескольких знатных господ за злоупотребления! А ведь были среди них ваши друзья и вы их считали самыми честными, самыми неподкупными! Где же их слава сейчас? О некоторых своих родственниках вы отзываетесь не очень лестно. А ведь одни из них только что получили повышение по службе, иных перевели на службу в другие места, и все они на хорошем счету. Прежде всего вы, господин, должны знать, что и народ и чиновники требуют к себе внимания. Если же, как вы, запретить чиновникам в округах и уездах принимать денежные подношения, разве станут они выполнять приказы начальства?! Пусть вас считают честным, это прекрасно, а остальное я беру на себя и ручаюсь — внакладе вы не останетесь. Ведь я давно вам служу и не подведу, не бойтесь!
Цзя Чжэн заколебался, не зная, что возразить Ли Шиэру, и только произнес:
— Мне еще жить не надоело! Делай что угодно; но смотри меня не впутывай!
С тех пор Ли Шиэр приобрел необыкновенное влияние. Он установил связи с чиновниками, и они вместе обделывали свои делишки, без зазрения совести обманывая Цзя Чжэна, но тот ни о чем не догадывался, поскольку дела шли на лад, и во всем верил Ли Шиэру. На Цзя Чжэна поступило несколько доносов, но начальство, зная его долгую и безупречную службу, расследований производить не стало.
Люди дальновидные, служившие в ямыне, видя, какой оборот приняло дело, пытались открыть Цзя Чжэну правду, но тот им не верил. Тогда некоторые просто ушли со службы, те же, кто желал Цзя Чжэну добра, всячески поддерживали его и оправдывали.
Надо сказать, что сбор и перевозка хлеба были закончены в срок.
Однажды, когда дел не было и Цзя Чжэн читал у себя в кабинете, служитель принес письмо с казенной печатью, на конверте было написано:
«Градоначальник Хаймэня и других мест приказывает незамедлительно доставить сию бумагу в ямынь начальника по сбору хлебного налога провинции Цзянси».
Вскрыв письмо, Цзя Чжэн стал читать:
«Помню, с Вами меня узы дружбы сроднили в Цзиньлине,
Как у тута с катальной, были чувства у нас глубоки.
А в минувшем году я по службе явился в столицу
И тогда очень рад был общению с Вами…
Покорили меня Ваша вежливость и теплота,
А потом согласились мы следовать старой традиции Чэнов и Чжу, —
Добродетель такую поныне забыть не могу!
И по той лишь причине, что служба меня занесла
В те края, где граница проходит по морю,
Я, боясь быть назойливо-грубым, Вам свои пожеланья не смел излагать
И досаду в душе подавлял, беспричинно вздыхая…
К счастью, ныне узнал, что в иные места призывает Вас долг, —
Значит, сбудется скоро надежда всей жизни моей!
А пока, вторя ласточкам, Вас поздравляю с обителью новой!
И хочу, оказавшись вблизи,
Получать наставленья от Вас, умудренного жизнью,
Ибо даже соседство шатра боевого вселяет отраду и радует душу!
И хотя между нами бездонный лежит океан,
Все еще уповаю на то, что в жару
Удостоюсь от Вас я принять благодатную тень…
Полагаю, что Вы на меня не обрушите холод презренья
И со мною, чужим человеком, решитесь сродниться…
Отрок мой, удостоенный Вашего доброго взгляда,
С неизменной надеждой взирает
На чистый и благоуханный цветок…
Если Вы не забыли былой уговор,
Присылайте того человека, кто может свершить сватовство.
Пусть невесте весьма продолжительный путь предстоит,
Надо, как говорится, «реку перейти»…
Встретить ста экипажами не обещаю, конечно,
Но сумею достойный найти для нее паланкин.
Настоящим письмом выражаю почтенье и счастья желаю
И прошу снисхожденья, если что-то не так написал.
…Жду ответного слова с застывшею кистью в руке…
С нижайшим поклоном Ваш младший брат Чжоу Чун».
Прочитав письмо, Цзя Чжэн предался размышлениям.
«Поистине браки заключаются на небесах. В год приезда моего друга в столицу я как-то встретился с его сыном, и юноша мне очень понравился. Я как бы между прочим сказал, что охотно выдал бы за него Таньчунь. Но окончательного уговора о сватовстве не было, и я никому об этом не говорил. Потом меня назначили на должность в приморскую провинцию, и к этому разговору мы больше не возвращались. Не ожидал, что, как только буду повышен в чине, получу от него такое письмо! По положению семьи наши примерно равны, и его сын — прекрасная пара для Таньчунь. Жаль, что жена далеко. Надо ей написать, посоветоваться».
В это время появился привратник с письмом, Цзя Чжэна срочно вызывали в провинциальное управление к генерал-губернатору по каким-то делам. Цзя Чжэн не стал мешкать и тотчас отправился в путь.
На казенном подворье для приезжих чиновников, ожидая приема у генерал-губернатора, Цзя Чжэн увидел на столе целую стопу правительственных вестников. Стал их просматривать, и в вестнике ведомства наказаний ему бросилась в глаза фраза: «…доводится до всеобщего сведения дело уроженца Цзиньлина торговца Сюэ Паня…»
— Вот так дела! — взволнованно воскликнул Цзя Чжэн. — В правительственный вестник попал!
В сообщении говорилось о том, как Сюэ Пань убил Чжан Саня, а потом подкупил свидетелей, и те показали, будто убийство совершено непреднамеренно.
— Все кончено! — вскричал Цзя Чжэн и даже хлопнул рукой по столу.
Дальше говорилось:
«На основании сообщения генерал-губернатора столичного округа стало известно, что Сюэ Пань, уроженец Цзиньлина, проезжая через уезд Тайпин, остановился на ночь на постоялом дворе семьи Ли. С трактирным слугой Чжан Санем знаком не был. В такой-то день такого-то месяца такого-то года Сюэ Пань велел хозяину приготовить для него угощение и пригласил жителя уезда Тайпин некоего У Ляна вместе выпить вина. Вино показалось Сюэ Паню разбавленным, и он велел Чжан Саню его заменить. Чжан Сань отказался. Сюэ Пань в гневе хотел выплеснуть вино в лицо слуге, но чашка выскользнула из руки и угодила Чжан Саню в самое темя — он как раз наклонился, накрывая стол. Из раны хлынула кровь.
Хозяин бросился было на помощь, но поздно, пострадавший скончался.
Мать Чжан Саня, урожденная Чжан Ван, сообщила об убийстве сельскому старосте и подала жалобу начальнику уезда. Из уездного управления прибыл следователь; он обнаружил на черепе убитого трещину в один вершок и три доли, а также рану на пояснице, о чем и был составлен соответствующий протокол, после чего дело передали в областной суд. Суд признал, что Сюэ Пань нечаянно выронил чашку из рук, и определил убийство как непреднамеренное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167