— Опомнись, дитя мое! — воскликнула госпожа Ван. — И перестань думать об этом!
Сичунь замолчала. Зато Баоюю слова девушки напомнили строки из стихов в книге судеб: «Вдруг оказалась возле Будды во мгле мерцающих лампад…», и он вздохнул. Потом он вспомнил стихи, где говорилось о циновке «си» и цветке «хуа», бросил взгляд на Сижэнь и заплакал.
Баоюй то печалился, то смеялся, и все подумали, что у него снова приступ безумия. Они ведь не знали, что Баоюй прочел книги судеб и знает теперь будущее всех обитателей дворца Жунго.
Несколько дней подряд Баоюй принимал лекарство и постепенно окреп.
Цзя Чжэн успокоился, и теперь мысли его обратились к Цзя Шэ, которому долго еще предстояло находиться в изгнании. Да и гроб с телом матушки Цзя все еще стоял в кумирне. И вот однажды Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня и сказал, что собирается отвезти гроб с телом матушки Цзя на юг и там захоронить.
— Вы совершенно правы, господин, — выслушав его, сказал Цзя Лянь. — Надо сделать это, пока вы в отпуске по случаю траура — потом будет некогда. Только я без отца не смею вам ничего советовать. Ваш план хорош, но для его осуществления потребуется несколько тысяч лянов серебра. И хотя власти объявили розыск воров, боюсь, украденного нам не вернуть!
— Я, говоря откровенно, все решил, — признался Цзя Чжэн, — и хочу тебе вот что сказать. Тебе никуда нельзя отлучаться, поскольку мужчин дома нет. Не знаю, как управлюсь один, — ведь придется везти несколько гробов! Возьму с собой, пожалуй, Цзя Жуна — гроб с телом его жены тоже надо отвезти. И гроб Линь Дайюй. Старая госпожа завещала непременно отвезти останки девочки на родину. Не знаю только, удастся ли нам занять столько денег?
— А у кого их займешь? — промолвил Цзя Лянь. — Вы сейчас в трауре, мой отец — в дальних краях. Много денег я сразу раздобыть не смогу — придется заложить дома и землю.
— Но дома построены на казенные средства, — возразил Цзя Чжэн. — Как же их закладывать?
— Дома, в которых мы живем, закладывать, разумеется, нельзя. А остальные на время заложить можно. А вернется отец и восстановят его в должности, тогда выкупим! Но меня беспокоит, что на вас свалилось столько хлопот!
— Главное — похоронить как полагается старую госпожу, — сказал Цзя Чжэн. — А ты здесь хорошенько присматривай за домом!
— Об этом не тревожьтесь, господин! Я хоть и глуп, но постараюсь оправдать ваше доверие! Тех, кто не поедет с вами, прокормить сумею… Если же в дороге вам понадобятся деньги, намекните правителю Лай Шанжуну, когда будете проезжать через его уезд, что вы в стесненных обстоятельствах, и он вас выручит!
— Неудобно просить чужих, — возразил Цзя Чжэн, — ведь речь идет о похоронах матери! Надо как-то самим выходить из положения!
— Пожалуй, вы правы, — согласился Цзя Лянь и вышел. Теперь ему предстояло раздобыть деньги на дорогу Цзя Чжэну.
Цзя Чжэн рассказал, что собирается в путь, госпоже Ван велел, пока его не будет, следить за порядком в доме и выбрал счастливый день для отъезда. Помех больше не было.
Баоюй полностью выздоровел, а Цзя Хуань и Цзя Лань усердно учились.
Перед отъездом Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня к себе и сказал:
— В нынешнем году состоятся большие экзамены! Цзя Хуань не сможет принять в них участие. Он мой сын, и ему положено носить траур. Цзя Лань же мне доводится внуком, и траур его не касается. Пусть экзаменуется вместе с Баоюем. Если кто-либо из них получит звание цзюйжэня, это пойдет на пользу семье.
Итак, наставив родных и совершив жертвоприношения в кумирне предков, Цзя Чжэн в сопровождении Линь Чжисяо и других слуг отправился в путь. Провожали его только близкие родственники, и то лишь до первой станции.
После отъезда Цзя Чжэна Баоюй стал готовиться к государственным экзаменам. Госпожа Ван строго следила, чтобы он не ленился, проверяла его, а о Баочай и Сижэнь говорить не приходится!
Надо сказать, что по мере того, как к Баоюю возвращалось здоровье, сам он все больше и больше менялся. Равнодушие к чиновничьей карьере перешло в отвращение, к тому же пропал всякий интерес к девушкам. Однако Баоюй об этом молчал.
Цзыцзюань, проводив гроб с телом Дайюй на родину, сидела у себя в комнате и плакала.
«Какой же Баоюй бесчувственный! — думала она. — Видел, что гроб Дайюй увозят, и ни одной слезинки не уронил! И меня не пришел утешить. Мало того, смеется как ни в чем не бывало, неблагодарный! Только морочит всех своими сладкими речами. Хорошо, что я тогда ночью его не впустила. К Сижэнь он тоже охладел, а на жену вообще не обращает внимания! Шэюэ и других служанок вовсе не замечает. Зря, видно, девушки расточали ему свои ласки!»
Пришла Уэр, поглядела на Цзыцзюань и сказала:
— Опять оплакиваешь барышню Линь Дайюй, сестра? Верно говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Уж как только не расхваливали второго господина Баоюя! И ласковый он, и добрый. Вот моя мать меня к нему и устроила. Однажды он заболел, и я ходила за ним. Так потом он доброго слова мне не сказал, а сейчас вообще не глядит в мою сторону!
— Тьфу, негодница! — фыркнула Цзыцзюань, сдерживая смех. — И не стыдно тебе? Да кто ты такая, чтобы Баоюй на тебя внимание обращал? Он на своих наложниц и то смотреть не желает!.. Не пристало девушке так говорить!
Уэр покраснела. Она хотела сказать, что ничего ей от Баоюя не нужно, что ее возмущает лишь его равнодушие к служанкам, но тут за воротами послышался шум. Кто-то сказал:
— Опять пришел монах и требует десять тысяч лянов серебра! Госпожа Ван волнуется. Некому поговорить с монахом, господина Цзя Ляня, как нарочно, нет дома! И госпожа велела позвать вторую госпожу Баочай, чтобы с ней посоветоваться.
Если хотите узнать, как удалось выпроводить хэшана, прочтите следующую главу.
Глава сто семнадцатая

Две прелестные девушки самоотверженно защищают чудесную яшму;
компания непутевых молодых людей берется за управление домом
Итак, госпожа Ван послала за Баочай служанку, а Баоюй, услышав, что явился монах, бросился с криком к дверям:
— Где мой учитель?
Баоюй долго кричал, потом выбежал во двор и увидел, что Ли Гуй не дает монаху войти.
— Госпожа велела пригласить учителя в дом! — крикнул Баоюй.
Ли Гуй почтительно вытянулся, и монах вразвалку пошел к дому.
Баоюй сразу его узнал. Ведь это был тот самый монах, которого он видел во сне! Тут юноша словно прозрел, подошел к монаху, совершил приветственную церемонию и промолвил:
— Простите, учитель, что не успел встретить вас!..
— А зачем меня встречать? — возразил монах. — Дайте мне деньги, и я уйду!
«Не пристало монаху требовать деньги! — подумал Баоюй и только сейчас заметил, что монах грязный, оборванный, на голове парша. — Еще древние говорили: „Праведник не показывает своего истинного облика, а если показывает — он не праведник“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167