Взор Баоюя был прикован к Цзян Юйханю. Чистый голос и четкая дикция буквально завораживали, и душа Баоюя, подхваченная вихрем музыки и пения, унеслась в неведомые дали.
Акт окончился. Теперь Баоюй был убежден, что ни один актер не может сравниться с Цзян Юйханем по искренности и глубине исполнения. Юноша вспомнил, что в «Трактате о музыке» говорится: «Чувства, возникающие в груди, выражаются в звуках, а звуки, сливаясь в гармонию, образуют мелодию. Чтобы понимать музыку, надо много учиться. Прежде всего следует познать источник звуков и тонов. С помощью стихов чувства можно выразить лишь в словах, но они не проникнут в душу — надо научиться понимать мелодию…»
Мысли Баоюя витали где-то далеко, когда вдруг он заметил, что Цзя Шэ собирается уходить. Пришлось и ему попрощаться.
Когда они возвратились домой, Цзя Шэ отправился прямо к себе, а Баоюй пошел навестить отца.
Цзя Чжэн как раз вернулся из ямыня и расспрашивал Цзя Ляня, как обстоит дело с повозками.
— Я посылал человека с письмом к начальнику уезда, — рассказывал Цзя Лянь, — но того дома не оказалось. Служитель ямыня сказал нашему слуге: «Моему господину об этом деле ничего не известно, приказа отбирать повозки он не отдавал. Все это дело рук негодяев и вымогателей. Я распоряжусь, чтобы все немедленно разыскали и завтра же доставили вам. О малейшей пропаже можете доложить начальнику уезда, и пусть он назначит мне наказание. Сейчас начальника нет дома, но прошу вас, если можно, устроите так, чтобы он ничего не знал: это лучше».
— Кто же осмелился творить подобные беззакония? — возмутился Цзя Чжэн.
— Скорее всего, это чиновники, которые служат за пределами столицы, — заметил Цзя Лянь, — но я уверен, завтра нам все доставят.
Цзя Чжэн после ухода Цзя Ляня задал сыну несколько вопросов и велел навестить бабушку.
Поскольку накануне вечером Цзя Лянь не мог дозваться никого из слуг, он приказал им явиться сейчас, отругал хорошенько и приказал старшему управляющему.
— Тщательно проверь по списку, все ли слуги на месте, и объяви, что тех, кто будет самовольно уходить и не являться по первому зову, выпорют и выгонят.
— Слушаюсь, слушаюсь, — почтительно ответил управляющий и поспешил выполнить приказ.
Однажды у ворот дворца Жунго появился человек в синем халате, войлочной шляпе и рваных сандалиях и поздоровался со слугами. Слуги смерили его взглядом и спросили:
— Ты откуда?
— Я слуга из семьи Чжэнь, — ответил человек. — Принес письмо для господина Цзя Чжэна.
Услышав, что человек из семьи Чжэнь, слуги предложили ему сесть.
— Подождите, мы доложим господину!
Один из привратников поспешил к Цзя Чжэну и вручил письмо. Вот что там было написано:
«Мысль опять влечет к старой дружбе,
Чувства верности глубоки.
Я вдали, но как будто вижу
Полог Вашего паланкина
И не смею к Вам подойти,
Потому что я бесталанен,
Провинился пред Государем,
И смертей — пусть их десять тысяч —
Мало, чтоб вину искупить!
Все ж ко мне отнеслись гуманно, —
Жив, опальный, хоть в захолустье…
Ныне дом у меня в упадке,
Кто куда разбежались люди, —
Разлетелись, как звезды в небе…
Лишь один остался мне верным —
Бескорыстный раб Бао Юн.
Он давно мне исправно служит,
Не скажу, чтобы был сноровист,
Но зато и правдив и честен… Если б
Вы его приютили,
Заработать на пищу дали, —
Оправдалась бы поговорка:
«Любишь дом — и ворона на доме
Не останется без вниманья».
Безгранично Вас уважая,
Посылаю письмо с почтеньем,
После новым его дополню,
А пока на этом кончаю…
Засим низко кланяюсь, ваш младший брат Чжэнь Инцзя».
Прочитав письмо, Цзя Чжэн усмехнулся.
— У нас и так избыток людей, а тут еще одного прислали. И отказать неудобно. — Он приказал привратнику: — Позови этого человека ко мне! Придется найти для него какое-нибудь дело.
Привратник вышел и вскоре привел Бао Юна.
— Мой господин шлет вам привет, — сказал слуга. — И я, Бао Юн, тоже вам кланяюсь. — И он трижды стукнулся лбом об пол.
Цзя Чжэн справился о самочувствии Чжэнь Инцзя и внимательно посмотрел на Бао Юна.
Это был малый ростом более пяти чи, широкоплечий, с густыми бровями, большими глазами навыкате, широким лбом и длинными усами. Вид у него был суровый и мрачный.
— Ты давно служишь в семье Чжэней или только последние годы? — спросил Цзя Чжэн.
— Всю жизнь, — ответил Бао Юн.
— А сейчас почему ушел?
— Я не по своей воле ушел, господин меня упросил. Сказал, что у вас я буду все равно что у него в доме, — объяснил Бао Юн. — Потому я к вам и пришел.
— Твоему господину не следовало заниматься делами, которые до добра не доводят, — укоризненно произнес Цзя Чжэн.
— Не мне судить господина, — ответил Бао Юн. — Одно могу сказать, пострадал он из-за своей чрезмерной порядочности и доброты.
— Это хорошо, что он порядочный, — заметил Цзя Чжэн.
— Но из-за честности его и невзлюбили, — ответил Бао Юн, — и при первой же возможности ввергли в беду.
— В таком случае Небо не отвернется от него! — произнес Цзя Чжэн, — я уверен!
Бао Юн хотел еще что-то сказать, но Цзя Чжэн его снова спросил:
— Это правда, что молодого господина в вашей семье тоже зовут Баоюй?
— Правда!
— Как он? Усерден? Стремится служить? — поинтересовался Цзя Чжэн.
— С нашим молодым господином произошла странная история, — принялся рассказывать Бао Юн. — Характером он в отца. Скромный, честный, но с самого детства любил играть только с сестрами. Сколько его за это ни били, как ни наказывали — ничего не помогало. В тот год, когда наша госпожа ездила в столицу, он заболел и едва не умер. Отец чуть с ума не сошел от горя и, потеряв всякую надежду, стал все готовить к похоронам. Но, к счастью, молодой господин неожиданно выздоровел. Он рассказал, будто ему привиделось во сне, что он проходит под какой-то аркой, там его встречает девушка и ведет в зал, где стоят шкафы с книгами. Потом вдруг он очутился в комнате со множеством девушек; одни на его глазах превращались в бесов, другие становились скелетами. Он перепугался, стал плакать, кричать. Тогда-то отец и понял, что мальчик приходит в себя. Позвали докторов, стали его лечить, и он постепенно поправился. После этого отец разрешил ему играть с сестрами. Но мальчик совершенно изменился: отказался от всяких игр, стал усердно заниматься и не поддавался дурному влиянию. Мало-помалу он приобрел знания и сейчас помогает отцу в хозяйственных делах.
— Ладно, иди, — после некоторого раздумья произнес Цзя Чжэн. — Как только представится возможность, я дам тебе какое-нибудь дело.
Бао Юн почтительно поклонился и вышел. И больше мы о нем пока рассказывать не будем.
Однажды, встав рано утром, Цзя Чжэн собрался в ямынь, как вдруг услышал, что люди у ворот говорят так громко, словно хотят, чтобы он их услыхал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167