Цзя Юйцунь пишет заключение ко «Сну в красном тереме»
Итак, Баочай услышала, что Сижэнь плохо, и бросилась к ней в комнату. Цяоцзе и Пинъэр последовали за нею. Сижэнь лежала на кане и задыхалась от невыносимой боли в сердце. Баочай приказала напоить ее теплой водой, уложить поудобнее и послала за доктором.
— Почему вдруг Сижэнь так тяжело заболела? — удивилась Цяоцзе.
— Третьего дня она так плакала, что потеряла сознание, — ответила Баочай. — Госпожа велела отвести ее домой и уложить в постель. Но тогда всем было не до нее, и даже не пригласили доктора. А сегодня ей стало хуже.
Пришел доктор, осмотрел больную, прописал успокоительное.
Надо сказать, что когда Сижэнь вели в ее комнату, она краем уха слышала, что всех служанок Баоюя, если он не вернется, отправят домой, и очень разволновалась.
Пока Цювэнь готовила лекарство, Сижэнь лежала в полузабытье. Ей чудилось, будто перед нею стоит Баоюй. Потом Баоюй исчез, словно растаял в тумане, и появился монах со свитком в руке. Он развернул свиток и прочитал: «Ты не из нашего мира, тебе суждено быть замужем».
Только Сижэнь собралась ответить монаху, как появилась Цювэнь:
— Сестра, лекарство готово, выпей…
Сижэнь открыла глаза, поняла, что видение было сном, и никому ничего не сказала.
Девушка выпила лекарство и стала размышлять: «Нет сомнений, Баоюй ушел с монахом. Он давно собирался покинуть дом, еще когда хотел яшму отдать монаху. Я с трудом его удержала, так яростно он отбивался. Даже жалости у него ко мне не было! Потом он потерял всякий интерес к девушкам, даже к жене. Пусть даже он познал великую истину, но разве можно бросать жену? Госпожа Ван сделала меня его наложницей, мне платили больше, чем остальным. Но отец его об этом не знал, продолжая считать меня простой служанкой. Если же теперь мне предложат уйти, а я стану упорствовать, надо мной же будут смеяться. А уйду — все равно не смогу забыть Баоюя и буду вечно страдать» .
Эти мысли расстроили девушку, она вспомнила о своем сне и подумала: «Мне суждено принадлежать другому — так не лучше ли умереть сразу?»
После лекарства боли постепенно утихли, и Сижэнь захотелось встать. Но она заставила себя остаться в постели. Через несколько дней Сижэнь почувствовала себя совсем здоровой и снова стала прислуживать Баочай.
Баочай не забывала Баоюя и украдкой проливала слезы и сетовала на судьбу. В то же время Баочай старалась помочь матери, только и думавшей, как бы спасти Сюэ Паня от грозной кары. Но оставим пока Баочай и вернемся к Цзя Чжэну и Цзя Жуну.
Они сопровождали на родину гробы с останками близких. Матушку Цзя, госпожу Цинь, Фэнцзе и Юаньян похоронили в Цзиньлине, и Цзя Чжэн остался там для обустройства могил. А Цзя Жун продолжал путь один, сопровождая к месту погребения гроб Линь Дайюй.
Однажды Цзя Чжэн получил из дому письмо, которое и обрадовало его и опечалило. Обрадовало то, что Баоюй и Цзя Лань выдержали экзамены, а опечалило известие об исчезновении Баоюя. Цзя Чжэн решил немедля возвратиться домой, а в пути он услышал о великой амнистии, объявленной государем, и вскоре получил второе письмо, в котором слух об амнистии подтверждался. Вне себя от радости, Цзя Чжэн старался плыть как можно быстрее, ни днем ни ночью не останавливаясь на отдых. Когда он добрался до окрестностей почтовой станции Пилин, неожиданно ударил мороз, повалил снег. Пришлось остановиться в тихом укромном месте.
Цзя Чжэн послал людей на берег отправить письма друзьям с извинениями, что чересчур поспешный отъезд помешал ему попрощаться с ними.
Оставшись в лодке с мальчиком-слугой, он сел писать письмо домой, намереваясь отправить его со слугой по суше в надежде, что оно дойдет быстрее, чем он сам доберется до дому. Но едва он собрался писать о Баоюе, рука с кистью замерла. Он поднял голову и сквозь снежную пелену увидел на носу лодки силуэт человека. Цзя Чжэн выскочил из каюты. Человек отвесил ему четыре поклона и произнес слова приветствия. Цзя Чжэн тоже поклонился в ответ и вдруг узнал в человеке своего сына.
— Баоюй! — вскричал он, пораженный до глубины души.
Человек ничего не ответил, лишь на лице его отразилась не то радость, не то скорбь.
— Что за одеяние у тебя? Как ты сюда попал? — спросил Цзя Чжэн.
Баоюй не успел ответить, как появились два монаха — буддийский и даосский, подхватили его под руки и сказали:
— Нити, связывавшие тебя с бренным миром, порваны! Почему же ты медлишь?
С этими словами они потащили Баоюя на берег и стали быстро удаляться. Несмотря на снег, Цзя Чжэн, скользя, бросился за ними. Три фигуры маячили впереди, но он никак не мог их догнать. Только слышал слова песни:
Впредь поселюсь я
В месте том, где дикий
Утес Цингэн
Над миром возвышается.
Летать я буду
В пустоте великой.
Мне первозданный
Хаос открывается.
Со мною кто
Сейчас уходит в вечность?
Стремлюсь туда,
Чьей волей понукаемый?
О, безграничность далей,
Бесконечность!
Я возвращаюсь
В мир необитаемый!
Цзя Чжэн обогнул холм, и тут все трое исчезли. Взволнованный и запыхавшийся Цзя Чжэн остановился и, обернувшись, увидел подбегавшего к нему мальчика-слугу.
— Ты видел, впереди шли трое? — спросил он.
— Видел, — ответил мальчик. — Я побежал за вами, как только понял, что вы их хотите догнать. Но они вдруг куда-то исчезли.
Цзя Чжэн хотел идти дальше, но увидел перед собой пустынное снежное поле и решил, что лучше вернуться.
Слуги, посланные на берег, уже возвратились и, узнав от лодочника, что господин погнался за какими-то двумя монахами, отправились было по следу, но в это время появился сам Цзя Чжэн.
Войдя в каюту, он сел, отдышался и рассказал о встрече с Баоюем. Слуги заявили, что сейчас же отправятся на поиски.
— Это бесполезно, — вздохнул Цзя Чжэн. — Я видел сына собственными глазами, это не было наваждением, а в словах песни, которую я слышал, скрыта великая тайна. При рождении во рту у Баоюя нашли яшму, и я сразу сказал, что это не к добру. Я заботливо растил Баоюя лишь потому, что его очень любила старая госпожа! Кстати, монаха этого я уже видел три раза: в первый раз он пришел рассказать о достоинствах яшмы, во второй — прочесть над яшмой молитву, когда Баоюй заболел, после чего мальчик поправился, а монах исчез. Я подумал, что у Баоюя необыкновенная судьба, если праведники ему покровительствуют. Но мне и в голову не могло прийти, что сам он бессмертный, сошедший в наш мир. Девятнадцать лет все мы были в полном неведении. И только теперь я все понял!
Цзя Чжэн умолк, из глаз его покатились слезы. — Зачем тогда понадобилось господину держать экзамен на цзюйжэня? — возразили ему. — Ведь он и до экзамена мог уйти!
— Что вы понимаете?! — вскричал Цзя Чжэн. — Ведь он сродни владыкам созвездий на небесах, отшельникам и святым старцам, скрывающимся в горах и пещерах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167