Служанки не на шутку перепугались. Две женщины держали ее под руки, а она то становилась на колени, кричала и плакала, то ползала по полу и молила:
— Убейте меня! Краснобородый повелитель, я больше никогда никому не причиню зла!
Потом, сложив руки, она вдруг принималась жаловаться, что ей больно, изо рта шла кровь, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Растрепанные волосы торчали во все стороны. В такие минуты никто из служанок не решался приблизиться к ней.
Вечером голос наложницы Чжао звучал особенно зловеще, напоминая вой демонов. Женщины в ужасе от нее шарахались — пришлось звать на помощь мужчин. Чжао потеряла сознание, но вскоре пришла в себя. Всю ночь она буйствовала, а на следующий день умолкла. Лицо исказила гримаса, платье на груди было порвано. Она не произносила ни единого слова, но все понимали, как она мучается.
Наконец появился врач. Он даже не стал осматривать больную, только взглянул и сказал:
— Готовьте все для похорон!
— Господин, вы бы хоть пульс проверили! — стали просить служанки. — А то мы не знаем, что доложить госпоже!
Доктор взял руку больной, но пульса уже не было. Цзя Хуань зарыдал, и все принялись его утешать, забыв о самой Чжао, — босая, со всклокоченными волосами, она лежала бездыханная. Наложница Чжоу, глядя на нее, думала: «Таков конец всех наложниц! Хорошо, у нее сын есть! А обо мне кто позаботится, когда я умру? !»
Тем временем ездивший за доктором слуга возвратился домой и сообщил Цзя Чжэну о смерти наложницы Чжао. Цзя Чжэн распорядился устроить похороны. Вместе с Цзя Хуанем они три дня провели у гроба, после чего вернулись домой.
Вначале поползли слухи, а вскоре все стали говорить в открытую, что наложницу Чжао постигло возмездие за совершенное зло.
— Теперь, пожалуй, и вторая госпожа — супруга Цзя Ляня — обречена, — говорили другие. — Иначе зачем было наложнице Чжао упоминать о ней перед смертью?!
Услышав это, Пинъэр разволновалась и стала приглядываться к Фэнцзе — вид ее и в самом деле не вселял надежды. А Цзя Лянь, будто нарочно, относился к жене последнее время как к чужой. Пинъэр не отходила от своей госпожи и без конца ее утешала.
Госпожи Син и Ван уже несколько дней как возвратились домой, но ни разу не пришли навестить Фэнцзе, лишь присылали слуг справиться о ее самочувствии. И это заставляло Фэнцзе страдать. Но еще обиднее было равнодушие мужа! Со времени своего возвращения домой он не сказал ей ни одного доброго слова.
И вот однажды, когда Фэнцзе жаждала смерти, как избавления, ей показалось, что из внутренней комнаты вышла Ю Эрцзе, приблизилась к ней и промолвила:
— Как давно мы не виделись, сестра! Я не забывала тебя, мечтала о встрече. И вот наконец мечта моя осуществилась. Ум и находчивость твои истощились. Ты сама видишь. Наш второй господин глуп и не понимает твоего доброго к нему отношения. Считает, что ты разрушила все его надежды, и теперь ему стыдно перед людьми! Нет предела моему возмущению!
— Прости, что зло тебе причинила! — чуть слышно пробормотала Фэнцзе. — Не будем вспоминать старое. Приходи еще раз меня навестить!
— О чем это вы, госпожа? — удивилась Пинъэр.
Фэнцзе очнулась, вспомнила, что Эрцзе давно нет в живых, и решила, что та приходила за нею.
— Не знаю, что со мной! — ответила Фэнцзе. — Наверное, разговаривала во сне. Разотри меня!
Но только Пинъэр собралась исполнить просьбу Фэнцзе, как появилась девочка-служанка и доложила, что пришла бабушка Лю справиться о здоровье второй госпожи.
— Где она? — осведомилась Пинъэр.
— Ждет разрешения второй госпожи, — ответила девочка.
Пинъэр кивнула, но, подумав, что, может быть, Фэнцзе не хочет никого видеть, сказала:
— Передай бабушке, что госпожа отдыхает и тревожить ее нельзя, пусть в другой раз придет. А заодно спроси, что ей нужно.
— Ее уже спрашивали, — ответила служанка. — Она говорит, что пришла просто так, и просит прощения за то, что не была на похоронах старой госпожи. Никто не сказал ей, что старая госпожа умерла.
Тут Фэнцзе подала голос.
— Пинъэр, — сказала она, — бабушка пришла с добрыми намерениями, а ты ее не пускаешь. Пусть войдет, я хочу с ней поговорить!
Пинъэр пошла за старухой Лю, а Фэнцзе снова погрузилась в забытье. И тут ей пригрезилось, что какие-то мужчина и женщина подошли к кану и хотят влезть на него.
— Откуда здесь мужчина? — закричала Фэнцзе и позвала Пинъэр. — Что ему нужно?!
К ней подбежали Фэнъэр и Сяохун.
— Чего вам, госпожа?
Фэнцзе обвела комнату взглядом и, убедившись, что никого из посторонних нет, умолчала о том, что ей привиделось, только спросила Фэнъэр:
— Куда девалась эта негодница Пинъэр?
— Пошла за бабушкой Лю, вы ей сами велели, — удивленно ответила девушка.
Вскоре вошла бабушка Лю, ведя за руку девочку, и, озираясь по сторонам, спросила:
— Где же госпожа?
Пинъэр подвела старуху к кану, и та осведомилась:
— Как вы себя чувствуете, госпожа?
Фэнцзе открыла глаза, печально взглянула на бабушку и в свою очередь спросила:
— А ты как себя чувствуешь, бабушка? Что это вдруг вздумала нас навестить? Какая у тебя большая внучка!
Глядя на исхудавшую, тонкую как хворостинка Фэнцзе, бабушка Лю расстроилась.
— Ах, госпожа моя! Как же вы изменились! А я, старая дура, ни разу не навестила вас!
И она велела своей внучке, Цинъэр, подойти к Фэнцзе и справиться о здоровье. Цинъэр засмеялась, но к Фэнцзе не подошла. Девочка очень понравилась Фэнцзе, и она велела Сяохун хорошенько ее угостить.
— У нас в деревне люди редко болеют, — рассказывала бабушка. — А уж если заболеют, лекарств не пьют, молятся духам, дают обеты. Сдается мне, вторая госпожа, болезнь ваша от какого-нибудь наваждения.
Опасаясь, как бы Фэнцзе не расстроилась, Пинъэр незаметно подтолкнула старуху, и та, смекнув, в чем дело, сразу умолкла. Ей и в голову не могло прийти, что Фэнцзе тоже так думала.
— Бабушка! — собравшись с силами, проговорила Фэнцзе. — Ты жизнь прожила, много на своем веку повидала, мудрости набралась. Известно ли тебе, что умерла наложница Чжао?
— О господи! — воскликнула Лю. — Как же это она ни с того ни с сего умерла! Хорошо помню ее сынишку. Что теперь с ним будет?
— Беспокоиться нечего! — ответила Пинъэр. — Господа о нем позаботятся!
— Ах, барышня! — воскликнула бабушка Лю. — Родную мать никто не заменит!
Услышав это, Фэнцзе окончательно расстроилась, даже заплакала. Все стали ее утешать, а Цяоцзе бросилась к кану, схватила мать за руку и тоже заплакала.
— Ты поздоровалась с бабушкой? — сдержав слезы, спросила Фэнцзе.
— Нет, — ответила девочка.
— Ведь это твоя названая мать, она дала тебе имя, — сказала Фэнцзе. — Скорее справься о ее здоровье!
Цяоцзе подошла к старухе Лю.
— Амитаба! Как она выросла! — воскликнула старуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Убейте меня! Краснобородый повелитель, я больше никогда никому не причиню зла!
Потом, сложив руки, она вдруг принималась жаловаться, что ей больно, изо рта шла кровь, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Растрепанные волосы торчали во все стороны. В такие минуты никто из служанок не решался приблизиться к ней.
Вечером голос наложницы Чжао звучал особенно зловеще, напоминая вой демонов. Женщины в ужасе от нее шарахались — пришлось звать на помощь мужчин. Чжао потеряла сознание, но вскоре пришла в себя. Всю ночь она буйствовала, а на следующий день умолкла. Лицо исказила гримаса, платье на груди было порвано. Она не произносила ни единого слова, но все понимали, как она мучается.
Наконец появился врач. Он даже не стал осматривать больную, только взглянул и сказал:
— Готовьте все для похорон!
— Господин, вы бы хоть пульс проверили! — стали просить служанки. — А то мы не знаем, что доложить госпоже!
Доктор взял руку больной, но пульса уже не было. Цзя Хуань зарыдал, и все принялись его утешать, забыв о самой Чжао, — босая, со всклокоченными волосами, она лежала бездыханная. Наложница Чжоу, глядя на нее, думала: «Таков конец всех наложниц! Хорошо, у нее сын есть! А обо мне кто позаботится, когда я умру? !»
Тем временем ездивший за доктором слуга возвратился домой и сообщил Цзя Чжэну о смерти наложницы Чжао. Цзя Чжэн распорядился устроить похороны. Вместе с Цзя Хуанем они три дня провели у гроба, после чего вернулись домой.
Вначале поползли слухи, а вскоре все стали говорить в открытую, что наложницу Чжао постигло возмездие за совершенное зло.
— Теперь, пожалуй, и вторая госпожа — супруга Цзя Ляня — обречена, — говорили другие. — Иначе зачем было наложнице Чжао упоминать о ней перед смертью?!
Услышав это, Пинъэр разволновалась и стала приглядываться к Фэнцзе — вид ее и в самом деле не вселял надежды. А Цзя Лянь, будто нарочно, относился к жене последнее время как к чужой. Пинъэр не отходила от своей госпожи и без конца ее утешала.
Госпожи Син и Ван уже несколько дней как возвратились домой, но ни разу не пришли навестить Фэнцзе, лишь присылали слуг справиться о ее самочувствии. И это заставляло Фэнцзе страдать. Но еще обиднее было равнодушие мужа! Со времени своего возвращения домой он не сказал ей ни одного доброго слова.
И вот однажды, когда Фэнцзе жаждала смерти, как избавления, ей показалось, что из внутренней комнаты вышла Ю Эрцзе, приблизилась к ней и промолвила:
— Как давно мы не виделись, сестра! Я не забывала тебя, мечтала о встрече. И вот наконец мечта моя осуществилась. Ум и находчивость твои истощились. Ты сама видишь. Наш второй господин глуп и не понимает твоего доброго к нему отношения. Считает, что ты разрушила все его надежды, и теперь ему стыдно перед людьми! Нет предела моему возмущению!
— Прости, что зло тебе причинила! — чуть слышно пробормотала Фэнцзе. — Не будем вспоминать старое. Приходи еще раз меня навестить!
— О чем это вы, госпожа? — удивилась Пинъэр.
Фэнцзе очнулась, вспомнила, что Эрцзе давно нет в живых, и решила, что та приходила за нею.
— Не знаю, что со мной! — ответила Фэнцзе. — Наверное, разговаривала во сне. Разотри меня!
Но только Пинъэр собралась исполнить просьбу Фэнцзе, как появилась девочка-служанка и доложила, что пришла бабушка Лю справиться о здоровье второй госпожи.
— Где она? — осведомилась Пинъэр.
— Ждет разрешения второй госпожи, — ответила девочка.
Пинъэр кивнула, но, подумав, что, может быть, Фэнцзе не хочет никого видеть, сказала:
— Передай бабушке, что госпожа отдыхает и тревожить ее нельзя, пусть в другой раз придет. А заодно спроси, что ей нужно.
— Ее уже спрашивали, — ответила служанка. — Она говорит, что пришла просто так, и просит прощения за то, что не была на похоронах старой госпожи. Никто не сказал ей, что старая госпожа умерла.
Тут Фэнцзе подала голос.
— Пинъэр, — сказала она, — бабушка пришла с добрыми намерениями, а ты ее не пускаешь. Пусть войдет, я хочу с ней поговорить!
Пинъэр пошла за старухой Лю, а Фэнцзе снова погрузилась в забытье. И тут ей пригрезилось, что какие-то мужчина и женщина подошли к кану и хотят влезть на него.
— Откуда здесь мужчина? — закричала Фэнцзе и позвала Пинъэр. — Что ему нужно?!
К ней подбежали Фэнъэр и Сяохун.
— Чего вам, госпожа?
Фэнцзе обвела комнату взглядом и, убедившись, что никого из посторонних нет, умолчала о том, что ей привиделось, только спросила Фэнъэр:
— Куда девалась эта негодница Пинъэр?
— Пошла за бабушкой Лю, вы ей сами велели, — удивленно ответила девушка.
Вскоре вошла бабушка Лю, ведя за руку девочку, и, озираясь по сторонам, спросила:
— Где же госпожа?
Пинъэр подвела старуху к кану, и та осведомилась:
— Как вы себя чувствуете, госпожа?
Фэнцзе открыла глаза, печально взглянула на бабушку и в свою очередь спросила:
— А ты как себя чувствуешь, бабушка? Что это вдруг вздумала нас навестить? Какая у тебя большая внучка!
Глядя на исхудавшую, тонкую как хворостинка Фэнцзе, бабушка Лю расстроилась.
— Ах, госпожа моя! Как же вы изменились! А я, старая дура, ни разу не навестила вас!
И она велела своей внучке, Цинъэр, подойти к Фэнцзе и справиться о здоровье. Цинъэр засмеялась, но к Фэнцзе не подошла. Девочка очень понравилась Фэнцзе, и она велела Сяохун хорошенько ее угостить.
— У нас в деревне люди редко болеют, — рассказывала бабушка. — А уж если заболеют, лекарств не пьют, молятся духам, дают обеты. Сдается мне, вторая госпожа, болезнь ваша от какого-нибудь наваждения.
Опасаясь, как бы Фэнцзе не расстроилась, Пинъэр незаметно подтолкнула старуху, и та, смекнув, в чем дело, сразу умолкла. Ей и в голову не могло прийти, что Фэнцзе тоже так думала.
— Бабушка! — собравшись с силами, проговорила Фэнцзе. — Ты жизнь прожила, много на своем веку повидала, мудрости набралась. Известно ли тебе, что умерла наложница Чжао?
— О господи! — воскликнула Лю. — Как же это она ни с того ни с сего умерла! Хорошо помню ее сынишку. Что теперь с ним будет?
— Беспокоиться нечего! — ответила Пинъэр. — Господа о нем позаботятся!
— Ах, барышня! — воскликнула бабушка Лю. — Родную мать никто не заменит!
Услышав это, Фэнцзе окончательно расстроилась, даже заплакала. Все стали ее утешать, а Цяоцзе бросилась к кану, схватила мать за руку и тоже заплакала.
— Ты поздоровалась с бабушкой? — сдержав слезы, спросила Фэнцзе.
— Нет, — ответила девочка.
— Ведь это твоя названая мать, она дала тебе имя, — сказала Фэнцзе. — Скорее справься о ее здоровье!
Цяоцзе подошла к старухе Лю.
— Амитаба! Как она выросла! — воскликнула старуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167