А оговорилась я по рассеянности.
— Ну конечно же о монастыре Шуйюэ! — согласилась Фэнцзе. — К монастырю Пампушек я не имею никакого отношения. А в монастырь Шуйюэ назначила смотрителем Цзя Циня. Верно, он присвоил себе часть денег, предназначенных монашкам.
— Речь идет не о деньгах, — возразила Пинъэр, — а о грязных делишках.
— Тут уж я совсем ни при чем, — оборвала ее Фэнцзе. — Куда ушел мой муж?
— Он у господина Цзя Чжэна. Господин Цзя Чжэн очень рассержен, и господин Цзя Лянь не осмеливается уйти домой, — отвечала Пинъэр. — А я велела не поднимать шума, как только услышала, что дело приняло Дурной оборот. Не знаю, известно ли о случившемся госпожам. Господин Цзя Чжэн, говорят, велел доставить к нему монашек. Я послала служанок разузнать, в чем дело. А вы, госпожа, больны, и нечего расстраиваться по пустякам.
Вернулся наконец Цзя Лянь. Лицо его так и пылало гневом, и Фэнцзе не решилась обратиться к нему с расспросами, сделав вид, будто ей ничего не известно.
Не успел Цзя Лянь поесть, как за ним прибежал Ванъэр.
— Вас зовут, второй господин, — сообщил он. — Возвратился Лай Да.
— А Цзя Цинь тоже приехал? — осведомился Цзя Лянь.
— Приехал.
— Передай Лай Да, что господин Цзя Чжэн на дежурстве в ямыне, — распорядился Цзя Лянь. — Монашек пусть разместят в саду, а завтра господин повезет их ко двору. Цзя Циню скажи, чтобы ожидал меня во внутреннем кабинете.
Идя в кабинет, Цзя Цинь заметил, что слуги о чем-то возбужденно переговариваются. Ничто не говорило о том, что монашек собираются везти ко двору. Цзя Цинь попытался разузнать, зачем его вызвали, но в ответ не услышал ничего определенного.
Цзя Цинь терялся в догадках, когда из кабинета вышел Цзя Лянь. Цзя Цинь справился о его здоровье и спросил:
— Не скажете ли, зачем государыня требует монашек во дворец? Мы так торопились! Хорошо, что я как раз нынче возил в монастырь деньги и не успел вернуться, так что мы приехали вместе с Лай Да. Вам, наверное, что-либо известно, дядюшка?
— Мне? — оборвал его Цзя Лянь. — Полагаю, тебе известно больше, чем мне!
Цзя Цинь ничего не понял, но продолжать расспросы не решился.
— Нечего сказать! Хорошенькими делами ты занимаешься! — промолвил Цзя Лянь. — Господин Цзя Чжэн вне себя от гнева!
— Я ничего плохого не сделал, — возразил изумленный Цзя Цинь. — Деньги в монастырь отвожу каждый месяц, монашки исправно читают молитвы.
Поняв, что Цзя Цинь ничего не подозревает, и памятуя их дружбу в детстве, Цзя Лянь покачал головой и сказал:
— Дурень ты! Бить тебя надо! Вот, погляди!
Он вытащил из-за голенища сорванный с ворот листок и сунул Цзя Циню. Тот прочел и позеленел от страха.
— Кто это мог сделать? — вскричал он. — Кто хочет меня погубить? Ведь я никогда никому не причинил зла! В монастырь ездил, чтобы отвезти деньги, раз в месяц, и подобными делами не занимался! Если господин Цзя Чжэн станет меня допрашивать и велит высечь, я умру от обиды! А моя мать! Ведь она убьет меня!
Он бросился на колени перед Цзя Лянем.
— Дорогой дядюшка! Спасите меня! — молил он, колотясь лбом об пол, и слезы катились из его глаз.
«В подобных делах Цзя Чжэн особенно строг, и если узнает, что написанное на листке — правда, не миновать беды, — подумал Цзя Лянь. — А если эта история получит огласку?! Те, кто ее затеял, осмелеют, и неприятностей тогда не оберешься. Пока господин на дежурстве, надо посоветоваться с Лай Да, как быть. Если дело удастся замять, все кончится благополучно. Ведь свидетелей никаких нет».
Приняв наконец решение, Цзя Лянь сказал:
— Нечего меня морочить! Думаешь, я не знаю о твоих проделках?! Наберись решимости, и если тебя будут допрашивать, даже бить, стисни зубы и тверди, что ничего подобного не было! А теперь вставай, бессовестная тварь! Нечего ползать на коленях!
Цзя Лянь приказал слугам позвать Лай Да и стал советоваться, что предпринять.
— Господин Цзя Цинь устроил такое, что не знаю, как и рассказать, — промолвил Лай Да. — Приезжаю в монастырь, смотрю, они все там перепились. Все, что написано на бумажке, сущая правда!
— Слышал?! — крикнул Цзя Лянь, обращаясь к Цзя Циню. — Или скажешь, что Лай Да тоже на тебя клевещет?
Цзя Цинь промолчал, лишь густо покраснел.
Тогда Цзя Лянь тронул Лай Да за руку и промолвил:
— Ладно, не губи его! Скажи, что Цзя Циня в монастыре не было. А сейчас уведи его и считай, что мы с тобой не виделись. Господина умоли не допрашивать монашек. Лучше продадим их, и делу конец. А потом купим других, если государыне вдруг понадобятся.
Лай Да решил, что поднимать шум не стоит, ибо это не принесет господам ничего, кроме худой славы, и согласился.
— Иди вместе с господином Лай Да, — приказал Цзя Лянь, обращаясь к Цзя Циню, — и делай все так, как он прикажет.
Цзя Цинь еще раз низко поклонился и вышел следом за Лай Да. А когда они с Лай Да отошли, еще раз отвесил ему поклон, до самой земли.
— Уж очень непристойно вы ведете себя, молодой господин, — попенял ему Лай Да. — Не знаю, кого вы обидели, кто мог написать этот листок? Вспомните, с кем вы не в ладах!
Цзя Цинь стал думать, но никого не мог заподозрить и понуро поплелся за Лай Да.
Если хотите узнать, что было дальше, прочтите следующую главу.
Глава девяносто четвертая
Матушка Цзя устраивает угощение и любуется цветами;
Цзя Баоюй теряет драгоценную яшму, и это предвещает несчастье
Итак, Лай Да увел Цзя Циня, и за ночь ничего примечательного не произошло — все ждали возвращения Цзя Чжэна.
Монашки были вне себя от радости, что снова попали в сад Роскошных зрелищ, и надеялись вдоволь там нагуляться, прежде чем их увезут во дворец.
Но по непонятной для них причине Лай Да приказал старым служанкам их накормить и никуда не отпускать. Ничего не подозревая, девушки ждали утра. Служанкам было известно, что монашек собираются везти во дворец, но зачем, никто точно не знал.
Цзя Чжэн задержался в ямыне, из двух провинций прислали отчеты о расходах на ремонт городских стен, и их необходимо было проверить. Поэтому Цзя Чжэн передал с нарочным, чтобы Цзя Лянь его не ждал, сам допросил монашек и принял необходимые меры.
Цзя Лянь обрадовался прежде всего за Цзя Циня и подумал:
«Делать все самому опасно, господин может заподозрить неладное. Надо посоветоваться с госпожой Ван, и тогда мое дело — сторона».
Цзя Лянь отправился к госпоже Ван и стал ей все по порядку рассказывать:
— Вчера второму старшему господину Цзя Чжэну показали листок, который был наклеен на воротах, и господин разгневался. Он велел доставить к нему Цзя Циня, а также монашек, чтобы с пристрастием допросить. Но времени у господина на всякие непристойные дела не хватает, поэтому он велел доложить вам и посоветоваться, как быть. Вот я и пришел попросить у вас указаний, госпожа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
— Ну конечно же о монастыре Шуйюэ! — согласилась Фэнцзе. — К монастырю Пампушек я не имею никакого отношения. А в монастырь Шуйюэ назначила смотрителем Цзя Циня. Верно, он присвоил себе часть денег, предназначенных монашкам.
— Речь идет не о деньгах, — возразила Пинъэр, — а о грязных делишках.
— Тут уж я совсем ни при чем, — оборвала ее Фэнцзе. — Куда ушел мой муж?
— Он у господина Цзя Чжэна. Господин Цзя Чжэн очень рассержен, и господин Цзя Лянь не осмеливается уйти домой, — отвечала Пинъэр. — А я велела не поднимать шума, как только услышала, что дело приняло Дурной оборот. Не знаю, известно ли о случившемся госпожам. Господин Цзя Чжэн, говорят, велел доставить к нему монашек. Я послала служанок разузнать, в чем дело. А вы, госпожа, больны, и нечего расстраиваться по пустякам.
Вернулся наконец Цзя Лянь. Лицо его так и пылало гневом, и Фэнцзе не решилась обратиться к нему с расспросами, сделав вид, будто ей ничего не известно.
Не успел Цзя Лянь поесть, как за ним прибежал Ванъэр.
— Вас зовут, второй господин, — сообщил он. — Возвратился Лай Да.
— А Цзя Цинь тоже приехал? — осведомился Цзя Лянь.
— Приехал.
— Передай Лай Да, что господин Цзя Чжэн на дежурстве в ямыне, — распорядился Цзя Лянь. — Монашек пусть разместят в саду, а завтра господин повезет их ко двору. Цзя Циню скажи, чтобы ожидал меня во внутреннем кабинете.
Идя в кабинет, Цзя Цинь заметил, что слуги о чем-то возбужденно переговариваются. Ничто не говорило о том, что монашек собираются везти ко двору. Цзя Цинь попытался разузнать, зачем его вызвали, но в ответ не услышал ничего определенного.
Цзя Цинь терялся в догадках, когда из кабинета вышел Цзя Лянь. Цзя Цинь справился о его здоровье и спросил:
— Не скажете ли, зачем государыня требует монашек во дворец? Мы так торопились! Хорошо, что я как раз нынче возил в монастырь деньги и не успел вернуться, так что мы приехали вместе с Лай Да. Вам, наверное, что-либо известно, дядюшка?
— Мне? — оборвал его Цзя Лянь. — Полагаю, тебе известно больше, чем мне!
Цзя Цинь ничего не понял, но продолжать расспросы не решился.
— Нечего сказать! Хорошенькими делами ты занимаешься! — промолвил Цзя Лянь. — Господин Цзя Чжэн вне себя от гнева!
— Я ничего плохого не сделал, — возразил изумленный Цзя Цинь. — Деньги в монастырь отвожу каждый месяц, монашки исправно читают молитвы.
Поняв, что Цзя Цинь ничего не подозревает, и памятуя их дружбу в детстве, Цзя Лянь покачал головой и сказал:
— Дурень ты! Бить тебя надо! Вот, погляди!
Он вытащил из-за голенища сорванный с ворот листок и сунул Цзя Циню. Тот прочел и позеленел от страха.
— Кто это мог сделать? — вскричал он. — Кто хочет меня погубить? Ведь я никогда никому не причинил зла! В монастырь ездил, чтобы отвезти деньги, раз в месяц, и подобными делами не занимался! Если господин Цзя Чжэн станет меня допрашивать и велит высечь, я умру от обиды! А моя мать! Ведь она убьет меня!
Он бросился на колени перед Цзя Лянем.
— Дорогой дядюшка! Спасите меня! — молил он, колотясь лбом об пол, и слезы катились из его глаз.
«В подобных делах Цзя Чжэн особенно строг, и если узнает, что написанное на листке — правда, не миновать беды, — подумал Цзя Лянь. — А если эта история получит огласку?! Те, кто ее затеял, осмелеют, и неприятностей тогда не оберешься. Пока господин на дежурстве, надо посоветоваться с Лай Да, как быть. Если дело удастся замять, все кончится благополучно. Ведь свидетелей никаких нет».
Приняв наконец решение, Цзя Лянь сказал:
— Нечего меня морочить! Думаешь, я не знаю о твоих проделках?! Наберись решимости, и если тебя будут допрашивать, даже бить, стисни зубы и тверди, что ничего подобного не было! А теперь вставай, бессовестная тварь! Нечего ползать на коленях!
Цзя Лянь приказал слугам позвать Лай Да и стал советоваться, что предпринять.
— Господин Цзя Цинь устроил такое, что не знаю, как и рассказать, — промолвил Лай Да. — Приезжаю в монастырь, смотрю, они все там перепились. Все, что написано на бумажке, сущая правда!
— Слышал?! — крикнул Цзя Лянь, обращаясь к Цзя Циню. — Или скажешь, что Лай Да тоже на тебя клевещет?
Цзя Цинь промолчал, лишь густо покраснел.
Тогда Цзя Лянь тронул Лай Да за руку и промолвил:
— Ладно, не губи его! Скажи, что Цзя Циня в монастыре не было. А сейчас уведи его и считай, что мы с тобой не виделись. Господина умоли не допрашивать монашек. Лучше продадим их, и делу конец. А потом купим других, если государыне вдруг понадобятся.
Лай Да решил, что поднимать шум не стоит, ибо это не принесет господам ничего, кроме худой славы, и согласился.
— Иди вместе с господином Лай Да, — приказал Цзя Лянь, обращаясь к Цзя Циню, — и делай все так, как он прикажет.
Цзя Цинь еще раз низко поклонился и вышел следом за Лай Да. А когда они с Лай Да отошли, еще раз отвесил ему поклон, до самой земли.
— Уж очень непристойно вы ведете себя, молодой господин, — попенял ему Лай Да. — Не знаю, кого вы обидели, кто мог написать этот листок? Вспомните, с кем вы не в ладах!
Цзя Цинь стал думать, но никого не мог заподозрить и понуро поплелся за Лай Да.
Если хотите узнать, что было дальше, прочтите следующую главу.
Глава девяносто четвертая
Матушка Цзя устраивает угощение и любуется цветами;
Цзя Баоюй теряет драгоценную яшму, и это предвещает несчастье
Итак, Лай Да увел Цзя Циня, и за ночь ничего примечательного не произошло — все ждали возвращения Цзя Чжэна.
Монашки были вне себя от радости, что снова попали в сад Роскошных зрелищ, и надеялись вдоволь там нагуляться, прежде чем их увезут во дворец.
Но по непонятной для них причине Лай Да приказал старым служанкам их накормить и никуда не отпускать. Ничего не подозревая, девушки ждали утра. Служанкам было известно, что монашек собираются везти во дворец, но зачем, никто точно не знал.
Цзя Чжэн задержался в ямыне, из двух провинций прислали отчеты о расходах на ремонт городских стен, и их необходимо было проверить. Поэтому Цзя Чжэн передал с нарочным, чтобы Цзя Лянь его не ждал, сам допросил монашек и принял необходимые меры.
Цзя Лянь обрадовался прежде всего за Цзя Циня и подумал:
«Делать все самому опасно, господин может заподозрить неладное. Надо посоветоваться с госпожой Ван, и тогда мое дело — сторона».
Цзя Лянь отправился к госпоже Ван и стал ей все по порядку рассказывать:
— Вчера второму старшему господину Цзя Чжэну показали листок, который был наклеен на воротах, и господин разгневался. Он велел доставить к нему Цзя Циня, а также монашек, чтобы с пристрастием допросить. Но времени у господина на всякие непристойные дела не хватает, поэтому он велел доложить вам и посоветоваться, как быть. Вот я и пришел попросить у вас указаний, госпожа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167