- А почему нельзя ломать, если он для этого и предназначен? -
пробормотал я. Сосед объяснил:
- Личный знак ломают пополам после смерти солдата. Одну половинку
отправляют в архив, а другую кладут в рот мертвецу.
Наверное, вам не покажется странным, что я в этот миг почувствовал на
языке металлический привкус.
В других обстоятельствах мне, наверное, понравилось бы путешествие на
этом необычном воздушном корабле. Он имел форму огромной сигары,
заполненной, видимо, каким-то газом. Снизу к сигаре была подвешена
металлическая кабина, со вкусом украшенная орнаментом из черепов и костей;
лопасти огромного винта могли толкать летательный аппарат вперед и вверх.
Вид из кабины, наверное, был бы восхитительным, если б ее создатели
предусмотрели иллюминаторы в пассажирском отсеке, где на исключительно
неудобных креслах из литой пластмассы сидели мы, новобранцы. Я
блаженствовал - в призывном центре нам лишь раз позволили присесть, и то
для того, чтобы сдать кровь. Пластмасса холодила тело сквозь тонкую
фиолетовую ткань формы, пол под картонными подошвами, пришитыми прямо к
штанинам, казался невероятно твердым. Единственный карман находился на
груди; уложив в него мешок с личными вещами, каждый из нас стал похож на
фиолетовое сумчатое животное, каких можно увидеть разве что в кошмаре.
- Я еще ни разу в жизни не покидал родного дома, - пожаловался рекрут
справа от меня. Он всхлипнул и вытер мокрый нос рукавом.
- А я покидал! - тепло и бодро заявил я. Ни теплоты, ни бодрости я не
испытывал, но надеялся, подняв настроение соседа, тем самым поднять и свое.
- Кормят в армии паршиво, говорят,- упорно скулил мой соратник. -
Никто на свете не умеет печь сепкукоджи лучше, чем моя мамочка.
Пирог с луком! Ну и вкус у этого паренька!
- Забудь об этом, - весело посоветовал я.
От продолжения этой интересной беседы меня спасло появление сержанта.
Распахнув дверь из пилотского отсека, он взревел:
- А ну, встать, кретиноджи! - и позаботился о том, чтобы все мы
выполнили приказ, нажав кнопку механизма, убирающего сиденья. Только я один
не успел вскочить на ноги, и мне одному пришлось выдержать всю силу
испепеляющего сержантского взгляда.
- Руки вдоль туловища, ноги вместе, грудь вперед, живот назад,
подбородок опустить, смотреть прямо и не дышать!
После секундной неразберихи образовались и застыли фиолетовые ряды.
Сержант разглядывал нас с нескрываемым презрением.
- Кажется, кто-то все-таки дышит. Не дышать, покуда не разрешу!
Первому, кто вздохнет, врежу в самое подходящее место!
В ответ - мертвая тишина. Вскоре то один, то другой новобранец стал
пошатываться. Застонав, один упал в обморок. Я бесшумно дышал носом. Кто-то
захрипел - не выдержал. Сержант тут же подскочил к нему, и самое подходящее
место на теле новобранца оказалось солнечным сплетением. Взвизгнув, жертва
рухнула на пол, а остальные стали хватать ртом живительный воздух.
- Это вам маленький урок, - процедил сквозь зубы сержант. - Поняли,
что я имею в виду?
- Да, - тихонько пробормотал я. - Что ты - садомазохист.
- Что я приказываю, а вы исполняете, иначе пеняйте на себя. - В
заключение этой неприятной сентенции у него перекосилось лицо, губы
разжались, и блеснули желтые клыки. Далеко не сразу я понял, что это
означает улыбку.
- Садитесь, ребята, устраивайтесь поудобнее, - вдруг благодушно
предложил он.
"Куда? - подумал я.- На голый пол? Кресла же убраны".
Сержант любовно похлопал себя по мешку сала, перетянутому ремнем.
- Меня зовут Клутц, строевой сержант Клутц. Но не вздумайте обращаться
ко мне по имени - это привилегия старших по званию. Для вас я - сержант,
сэр или мастер. Вы должны быть скромны, исполнительны, почтительны и
покорны. Я не стану описывать наказания за несоблюдение этих требований,
потому что недавно поел и не хочу портить себе пищеварение.
По шеренгам прокатился тихий стон при мысли о том, какие ужасы могут
испортить пищеварение этому чреву.
- Как правило, достаточно один раз наказать самого строптивого
рекрута, чтобы сломить его дух. Но иногда его приходится наказывать во
второй раз. В третий раз у нас никого не наказывают. Хотите знать, почему?
Налитые кровью глаза скользнули по нам, и мне захотелось забиться в
угол.
- Поскольку вы слишком тупы, чтобы ответить на этот вопрос, я отвечу
сам. В третий раз орущего, брыкающегося, зовущего мамочку рекрута
запихивают в особую камеру. Там из него с шипением уходят девяносто девять
целых, девяносто девять сотых процента влаги. Знаете, на что он становится
похож? Хотите посмотреть?
Он полез в карман и достал крошечную фигурку обезвоженного рекрута. На
лице бедняжки навеки застыл невыразимый ужас.
Солдаты застонали, наиболее слабые попадали без чувств. Сержант Клутц
улыбнулся.
- Да, вот так в итоге выглядит непокорный. После казни его крошечное
тельце месяц висит в казарме на доске объявлений, в назидание остальным, а
после, вместе с игрушечной лопаткой, чтобы было чем выкопать могилку, его
кладут в почтовый конверт и отсылают родным. Вопросы есть?
- Простите, сэр, - послышался дрожащий голос. - Скажите, процесс
обезвоживания - мгновенный или... медленный и мучительный?
- Хороший вопрос. Ты уже пробыл один денек в армии, так неужели не
догадаешься?
Снова стоны, шум падения бесчувственных тел. Сержант одобрительно
кивнул.
- Ладно. Сейчас я скажу, что вас ждет в ближайшем будущем. Мы летим в
ЛНПС на ВБМ, то есть в лагерь начальной подготовки Слиммарко на Военной
базе Мортстерторо. Там вы постигнете основы солдатской науки. Некоторые из
вас не выдержат начальной подготовки и будут похоронены со всеми воинскими
почестями. Запомните это. Запомните и то, что обратного пути у вас нет. Вы
станете справными солдатами - или мертвецами. И поймете, что военная служба
трудна, но справедлива. Вопросы есть?
В тишине у меня громко заурчало в животе, а изо рта выскочили слова:
- Да, сэр. Когда нам дадут поесть?
- Крепкий у тебя желудок, как я погляжу. Обычно новобранцам суровая
правда военной жизни портит аппетит.
- Сэр, я желаю честно исполнить свой долг. Солдат обязан быть сильным
и выносливым, а для этого надо хорошо питаться.
Сопя и таращась на меня, Клутц обмозговал (если в данном случае
уместно это слово) мой довод.
- Ладно, будем считать, что ты сам напросился идти за пайками для
всех. Кладовка вон за той дверью. Пошел!
Я отворил дверь в крошечный отсек, где стояла одна-единственная
коробка с надписью "БОЕВЫЕ ПАЙКИ ЮК-Е".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56