.. С грохотом распахнулась дверь, и
вбежавший сержант истошно завопил:
- Подъем! Хватит отлеживать задницы! Скатать койки! Вынуть из ящиков
бритвенные принадлежности! По двое - в уборную! Ну, шевелись, ленивые
свиньи! Живей, живей, живей!
Я успел проскочить в уборную прежде, чем в дверях возникла пробка.
Умывальников было очень мало, но мне удалось протолкаться к одному из них.
Взглянув в кривое зеркало на измученную, бледную, с запавшими глазами
физиономию, я едва узнал себя. Я подумал, что с нами, наверное, сознательно
обращаются по-скотски - хотят напугать, вывести из равновесия, сбить с
толку, иными словами, подготовить для промывания мозгов, для полного
разрушения личности. Ну уж нет! Мозги и личность Джима ди Гриза вам не по
зубам! Сверхзвуковое лезвие противно заверещало, сбривая щетину. Сунув в
рот автоматическую зубную щетку, я умылся и вышел из уборной. В дверях
казармы снова появился сержант Клутц.
- Выходи строиться на поверку! - заорал он и тут же в страхе отпрянул:
я ринулся на него, как бык. Сбежав с крыльца, я встал перед фонарем по
стойке "смирно".
- Шутить вздумал? - процедил он сквозь зубы, брызжа слюной мне в лицо.
- Никак нет, сэр! - я выпятил грудь и ел начальство глазами. -
Выполняю приказ, сэр! Мои старики, отец и дед, были солдатами, они
говорили: нет лучшей доли, чем солдатская, нет в армии старше чина, чем
сержант. - Я перестал орать и прошептал: - Сэр, скажу вам честно - я не
мобилизованный. Я - доброволец. Пожалуйста, не говорите об этом ребятам, не
то меня засмеют.
Он промолчал. В уголках глаз блеснули капельки влаги или мне
показалось? Как бы там ни было, он не отвесил мне оплеуху, а повернулся и
пошел в казарму - пинками выгонять остальных рекрутов. После переклички, во
время которой Клутц переврал великое множество имен, даже такое
простенькое, как Бил, мы строем направились в столовую. Когда запахло
настоящей едой, на мостовую, словно частый дождик, закапала слюна. Получив
поднос, я глазам своим не поверил - камни под карамелевым соусом, не иначе!
Впрочем, камни оказались мягкими, горячими и недурными на вкус. В мгновение
ока опустошив тарелку, я бросился за добавкой. В те минуты мне казалось,
что в армии не так уж плохо. Но я сразу выбросил эту мысль из головы. Нас
кормили только для того, чтобы мы не умерли с голоду. Начальство рассуждало
так: если некоторые рекруты не выдержат учебы, то не из-за плохой кормежки,
а из-за слабости тела или недостатка силы воли. Кто останется жив -
превратится в относительно крепкий закаленный винтик военной машины. После
завтрака полагалась утренняя зарядка - вероятно, для лучшего усвоения пищи.
Сержант Клутц вывел нас на широкую площадку, где уже упражнялись
новобранцы. Нас поджидал инструктор - детина с чрезмерно развитой
мускулатурой и непропорционально маленькой головой. У меня зубы задрожали
от его рева:
- Что такое?! Почему опоздали на целую минуту, кретиноджи?!
- Совсем обнаглели, свиньи, - наябедничал наш любимый сержант,
доставая из кармана длинную черную сигару. - Едва оторвал их от корыта.
По рядам прошел глухой ропот - мы опоздали потому, что Клутц не мог
идти быстрее.
- Вот оно что?! - Крошечные глазки инструктора затлели, как угольки. -
Ну-ну, поглядим, стоит ли кормить таких недоносков. Ложись! Пятьдесят
отжиманий! Начинай!
Приказ меня не испугал - я каждое утро отжимался сто раз, чтобы не
потерять форму. Да и ветер дул холодный, не мешало размяться. Отжимаясь в
двадцатый раз, я заметил, что слегка вспотел. Кругом пыхтели, кряхтели и
стонали. Когда инструктор досчитал до тридцати, добрая половина взвода
лежала без сил на земле, а сержант Клутц стряхивал пепел на чью-то спину.
Пятьдесят раз отжались только я да культурист, боявшийся уколов.
- Еще пятьдесят! - прорычал, гневно глядя на нас, инструктор.
Культурист, кряхтя, отжался двадцать раз и скис. Я выполнил упражнение до
конца.
- Все, сэр? - спросил я инструктора. - Или еще пятьдесят?
- Встать! - рявкнул он.- Ноги шире плеч, руки перед собой, делай, как
я... Раз, два, три, четыре...
К концу физзарядки мы обливались потом, а двое слабейших неподвижно
лежали в пыли. Один из них, держась за бок, постанывал у моих ног.
- Сопляки недоделанные! Мамины сынки! - выразил свое недовольство
сержант Клутц. - Уберите с глаз моих этих недоносков! Вы двое и вы двое -
оттащите их в палатку лазарета и бегом обратно.
Я перекинул через плечо руку бесчувственного рекрута. Мой напарник
выглядел ненамного лучше, чем тот, кого мы тащили в лазарет.
- Ты не напрягайся, только делай вид, будто помогаешь, - сказал я ему.
- С... спасибо, - пропыхтел он. - Я не в такой прекрасной форме, как
ты.
Это я уже заметил. Парнишка был субтильным, с цыплячьей грудью и
тенями под глазами. И выглядел старше остальных рекрутов.
- Меня зовут Мортон,- представился он.
- Жак. С виду ты староват для армии, Мортон.
- Ты прав, - кивнул он. - Меня из университета забрали. Я едва не
угробил себя этой учебой, чтобы не попасть сюда. И вот результат -
перетрудился, заболел и пропустил экзамены. Что нам с ним делать? - спросил
он, имея в виду нашу бесчувственную ношу. - Он плохо выглядит.
- Да вот она, палатка.
- Бросайте на землю, - велел капрал медслужбы, лениво листавший
комиксы. Когда он переворачивал страницу, послышался тоненький стон. Я
огляделся. В палатке уже лежали четверо новобранцев.
- Как насчет медицинской помощи, капрал? Он неважно выглядит.
- Ничего с этой дохлятиной не случится. Оклемается - прогоню его в
казарму, а нет - вечером придет врач, осмотрит его. Все, уносите отсюда
свои задницы, не то скажу сержанту, что вы сачкуете.
- Откуда в армии берутся такие садисты? - пробормотал я, когда мы с
Мортоном вышли из палатки.
- На их месте могли бы оказаться и мы с тобой, - угрюмо ответил он. -
В больном обществе - больные индивидуумы. Люди делают то, что от них
требуется, так легче жить. Наше общество построено на милитаризме,
шовинизме и взаимной ненависти. Когда такие вещи возводятся в ранг законов,
находятся и наиболее ревностные исполнители этих законов.
Признаться, я ушам своим не поверил.
- Тебя этому в университете учили?
Он усмехнулся и отрицательно покачал головой. Наш взвод уже уходил со
спортивной площадки, и мы пристроились в конец. Сержант Клутц привел нас на
вещевой склад, где я получил подтверждение слухам, что в армии есть только
два размера мундиров. Мой оказался настолько велик, что пришлось подвернуть
обшлага рукавов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56