Дория отдала приказ; кровь потекла. Исцеление продолжалось, пока жуткая смертная бледность не оставила лица больного и он не начал - медленно - приходить в себя.
- Отлично сделано, Дория, - сказала Эльмина. Она коснулась пальцем сухих, растресканных губ фермера, все еще покрытых коркой рвоты и спекшейся крови. - Спокойней, дружок. Ты в руке Длани, с тобой все будет в порядке.
Она повернулась к Дории.
- И с тобой тоже, сестра, - так или иначе.
Дория кивнула. То, что Матриарх называла «ощущением порядка вещей», росло в ней день ото дня - и указывало на противостояние. По крайней мере - одно.
И потом - она помнила, что сказала Матриарх Карлу. Никогда более не станет Длань помогать тебе, сказала она. Никогда более не станет.
- Я понимаю, - кивнула Эльмина. - Но сейчас мы должны… - она сглотнула и помолчала, но собралась с силами - ее восковая, почти прозрачная кожа на глазах обретала и плотность, и цвет, - сейчас мы должны восстановить силы. Мы обе. Мы продолжим наше дело, но, возможно, когда-нибудь станем делать его из разных побуждений. Не так ли?
Дория кивнула:
- Так.
Несколькими днями ранее, перед Старонорьем: Ахира и Уолтер Словотский
- Я тревожусь за Карла.
Ахира, щурясь на закатное солнце, откинулся в каменном кресле.
- Ты тревожишься слишком много. Больше действуй; меньше тревожься. - Словотский смотрел, как, Ахира перечитывает последнее письмо Карла. В который раз.
Не то чтобы волноваться было совсем не о чем.
Во-первых, не так давно Ахира сообразил, что дочери Словотского Джейни скоро замуж, а вокруг и выбрать-то не из кого.
Ахира крякнул про себя. Мне очень нравится быть гномом - но не хотелось бы, чтобы моя крестница за гнома вышла.
- Ты тревожишься слишком много, - повторил великан; сидя рядом с другом на скамье у входа в пещеры Энделла, он строгал свежую сосновую ветку. Близилась ночь. - Особенно для конца дня. Я считал тебя гномом, а не человеком. Тебе полагалось бы любить сумерки.
- Отчасти ты прав, - кивнул Ахира. - Вечер - лучшее время; суета дневных забот медленно уступает место покою грядущей ночи…
Во всяком случае, так должно быть. Беда Словотского в том, что, рассуждая, он не учитывает гномьего отношения к времени.
Беда, да… но не вина.
Кровь и кости - лишь плоть; мир обращает их в тлен,
Они осыпаются прахом - хрипя и стеная, вопя и скрипя,
Дрожа, трепеща и трясясь.
Так пусть мир уходит прочь - на закате, с исходом дня…
Так начинается древняя вечерняя песнь; простое напоминание, что ночь - время для сна и отдыха и что тревоги завтрашнего дня вполне могут подождать до завтра.
Простая мысль - но гномы вообще любят простоту. Такими уж они уродились.
Чувство времени - часть этой простоты.
Пока друзья не торопясь перебрасывались фразами, гномы, живущие в Старонорье - так звались эти, хоть и не самые древние в Энделле, пещеры, - готовились завершить дневные труды, вернуться в тепло и уют родных жилищ.
Кто верхом на пони, кто пешком, все они стекались к входу в пещеры, ожидая прихода ночи. Иных покрывали пот и пыль - они трудились на полях царя Маэреллена, иные - немногие - возвращались домой из южных походов, восседая на облучках груженных добром повозок; но все они умудрились прибыть к входу на закате - не раньше и не позже.
Чувство времени - особый дар гномов, что-то вроде способности людей к плаванию. Гномы не плавают; им и на воде-то не удержаться.
В конце концов, и люди ненамного легче воды, но плавать все же могут. У гномов куда более плотные мышцы, да и кости тяжелей - гномы камнем идут ко дну.
Это была потеря. Джеймс Майкл Финнеган всегда любил плавать - одетое в спасательный жилет, в бассейне непослушное тело не предавало его.
Плавание было, пожалуй, единственным, о чем Ахира жалел - из всей своей человеческой жизни. Обо всем остальном вспоминать не хотелось. Но плавание…
Люди плавают так же легко, как убивают и предают, подумал Ахира - и устыдился самого себя.
Как ни посмотри, лучшие его друзья - люди. Те, кого он любит больше всего, - люди: Уолтер Словотский, его жена Кира, Джейни - он выделял ее из всех - и крошка Дория Андреа Словотская. Если Дория Андреа и не была милейшим существом во вселенной, то лишь потому, что ее затмевала Джейни.
А был ведь еще Карл Куллинан, который - буквально - вырвал его у смерти - Карл тоже был человеком. Так же, как Чак и все остальные…
И сам он тоже был человеком - когда-то.
Он был калекой Джеймсом Майклом Финнеганом. И больше никогда - хвала богам! - им не будет.
Люди в общем-то не так уж и плохи. И все же гномы - совсем другое дело. Так же, как то, где они живут - и как живут.
К северу от Эрена ночь - опасная штука. Большие, неуклюжие люди наловчились убивать существ, которых почитают опасными; гномы предпочитают избегать опасности, в бой вступают, лишь когда вынуждены. Крестовые походы - будь то начинание Пап на Той Стороне или то, что ощущалось человеческой частью Ахиры как совершенно справедливый Поход Карла Куллинана на Этой - было нечто, совершенно чуждое гномам.
Гномам свойственна умеренность, да еще и замешенная на рассудочности: умеренность, возведенная в степень. Неистовство плохо, но, разумеется, биться можно - защищая себя. Гномий север - край холодный и суровый, добыть пропитание здесь нелегко; порой приходилось биться и за деньги. Но только при крайней необходимости.
Только при необходимости.
- Пора внутрь, - сказал Ахира.
С кряхтеньем, указывающим на годы куда большие, чем его неполные сорок, Уолтер Словотский поднялся и плотней закутался в плащ.
- Старею я, - объявил он.
- Ты, - заметил Ахира, - набит дурью.
- Что есть, то есть, - согласился Словотский, проходя в двери и добродушно кивая охраняющим их вооруженным копьями и рогами стражам. - И в этом - секрет моего обаяния.
- Верно.
Двери и стены Старонорья долгие века изгладили едва не до зеркального блеска. Полы Главных Сеней покрывали новой плиткой каждые несколько десятидневий: бессчетные гномьи ноги способны истереть и более твердый камень.
- Ты и в самом деле за него волнуешься? - спросил Словотский, когда они, задержавшись на пару минут перекинуться словом с одним из придворных - тот почтительно выслушал и удалился, - свернули в Царский Ход. Царь Маэреллен высоко ценил службу их обоих, в особенности - Уолтера Словотского. На Этой Стороне был лишь один дипломированный (ну, почти дипломированный) специалист по сельскому хозяйству, и это делало Уолтера столь же ценным для порой голодающего Энделла, сколь Лу Рикетти - для Приюта.
- В самом деле, - кивнул Ахира. - Я тревожусь за него. Ты же читал его письмо.
Ахира едва подавил желание броситься к входу и приказать кому-нибудь седлать коня. Его почти физически тянуло вскочить на пони и помчаться галопом в синюю даль - видение это зримо стояло перед глазами гнома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67