Уолтер почти никогда не называл его прежним именем.
- Что, Уолтер?
Великан улыбнулся.
- Должен сказать, я люблю свою семью, и жизнь здесь тоже люблю, но… черт побери все, человече… - Словотский покачал головой и вздохнул.
- Но сейчас ты чувствуешь себя куда более живым, чем когда-либо прежде, да?
- И ты тоже? - Уолтер приподнял бровь. - Ну да.
- Я - нет. Может быть, так и должно быть, но мне это не нравится. Только припомни, как тебе было весело, когда ты балансировал на острие копья.
Словотский хмыкнул.
- Я очень постараюсь.
- Ну еще бы.
- Зараза ты. Это же мой последний шанс. - Словотский допил пиво. - Что теперь?
- Теперь - заткнись и выпей еще эля. Потом сходи пообщайся с женой и моими назваными дочками. Пусть порадуются, пока мы еще тут. А вечером - давай-ка мы с тобой напьемся по-настоящему. Утром начинаем тренировки - сразу, как поговорим с царем.
- Тренировки?…
- А ты как думал? Мы отправляемся через пару-другую десятидневий.
Когда вопрос о возвращении на тропу борьбы был решен, Ахира принял на себя командование прежде, чем осознал это. Он решил, что ему куда больше нравится снова быть командиром - даже если командовать приходится отрядом всего лишь из них двоих, как сейчас, - чем просто советчиком, как бы высоко советы ни ценились.
- Очень хорошо.
И Словотский улыбнулся своей фирменной улыбкой, улыбкой, которая вопрошала: «Ну не умница ли был Бог, что создал меня?», одновременно показывая, что вопрос совершенно риторический.
- Последнее слово всегда за тобой?
- А то. - Словотский улыбнулся. Опять.
Чуть-чуть раньше, в коттедже университетского городка: Артур Симпсон Дейтон
- Я тревожусь об этом мальчике, - проговорил Артур Симпсон Дейтон, и из его трубки вылетел клубочек дыма. - Я - Артур Симпсон Дейтон, - настойчиво повторил он самому себе. - Не Арта Мирддин. Я должен им быть - на этой стороне.
Не то чтобы та паутина лжи, которую он сплел, чтобы дать жизнь своей дейтоновской личности, что-то значила для него - просто обращение к этой личности было его якорем в море безумия, что медленно, но неуклонно росло в нем. Некогда это безумие уже вырвалось из-под контроля, стало убийственной бурей. Но вот уже долгие века в море был покой.
- Покой обманчив, как и всегда.
Не важно, сколько длится покой. Сколько бы он ни длился, это спокойствие ока бури. Он пребывал в оке бури столетия - но все равно это лишь химера спокойствия.
- Одна лишь иллюзия.
В полутемной комнате маленького коттеджа преподавательской части студенческого городка не было никого, кроме него; Дейтон, как частенько в последнее время, говорил сам с собой. Слишком большая потрачена сила.
- Слишком большая потрачена сила.
Разумеется, вовсе не всегда тот, кто говорит сам с собой, - безумец, но маг ни в коем случае не должен этого делать, как пороховых дел мастер не должен курить, составляя свое зелье. Слова и символы, допускаемые в мозг, всегда надо отбирать - со всей тщательностью и осторожностью. Символы и их могущество надлежит хранить до мига, когда это могущество должно быть выпущено и воплощено.
Представим мага, шевелящего губами и бормочущего огненное заклятие в тот самый миг, как оно пришло ему на ум… оно вырвется тут же, поразив неведомо кого и неведомо зачем.
Так что маг, беседующий сам с собой, опасен.
И глуп.
Или - что даже скорее - безумен.
Артур Симпсон Дейтон отлично знал, почему говорит сам с собой, но поделать с этим он ничего не мог.
Может стать и хуже.
И было хуже - вне ока бури.
И будет хуже - правда, недолго. Очень недолго, на это он надеялся со всем пылом души.
- Стареешь ты, Арта, вот в чем дело. «Мальчик», ну надо же! Ему уже почти сорок - сорок лет, прожитых там. Не в здешнем медленном времени.
Но даже и так - прикрывать отсутствующих трудно, и в сплетенной паутине лжи непременно попадутся слабые нити. Самым простым были списки учащихся: с ними можно было управиться малой силой, всего-то чуть-чуть воздействовать на чернила и начинку компьютеров… С секретаршами и подавно трудностей не было; они помогали «добровольно», а после просто-напросто забывали, что позволили некоему профессору философии порыться в списках, чего, разумеется, не имели права делать.
Трудней всего было с родней, возлюбленными и друзьями - каждого нужно было отыскать, с каждым побеседовать прежде, чем они поднимут тревогу. С одними - высказать предположение, с другими - подсунуть правдоподобную ложь…
Ничего, скоро клубок размотается до конца. Но к тому времени дело должно быть закончено.
Лишь на миг он приоткрыл свой разум бормочущему врагу, безумию, что лежало по Ту Сторону.
Скоро это закончится, подумал он.
Скоро.
- И все же я тревожусь за мальчика.
Глава 3: ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Нет, для меня стареть не можешь ты.
Каким увидел я тебя впервые,
Таков ты и теперь…
Вильям Шекспир
- Милая, я дома! - С этим восклицанием Карл Куллинан ступил на лестницу, ведущую на второй этаж Бимстренского замка, к его личным покоям. На площадке мимо него проскочили две камеристки; он одарил обеих кивком и улыбкой, постаравшись улыбнуться пошире той, что уродливей. Как-никак, приближенные слуги.
Он сам не понимал, почему думал когда-то, что горничные должны быть непременно юными и привлекательными.
Он еще не встречал ни одной, у которой не было бы крохотного бюста и огромного брюха - за исключением тех, у которых был огромный бюст и маленькое брюхо.
Нечестно, нечестно, подумал Карл. И уж наверняка не стоит говорить это вслух. Энди назвала бы это грубым мужским шовинизмом.
Даже если это правда.
Он рысцой пробежал по коврам и свернул в приемную, отделявшую коридор от их личных апартаментов. В первой комнате оных он, притормозив, повесил ножны с мечом на вбитый в стену крюк и, прыгая то на одной, то на другой ноге, принялся стягивать сапоги.
Какой-то миг Карл смотрел на меч - тот висел на стене в кожаных, схваченных сталью ножнах. Совсем простых.
МЕЧ…
Вот уже несколько лет торговцы привозят слухи: кое-кто в Пандатавэе считает, что когда-нибудь Карл отправится за мечом; будто бы он примирился с далеким Арта Мирддином и намерен потребовать волшебный предмет, дожидающийся его - и только его - руки.
Он улыбнулся.
Отлично. Начать с того, что это неправда; меч ждет не Карла - Джейсона.
Ты не получишь моего сына, Дейтон. Оставь Джейсона в покое.
И все же слухи ползут. И это может значить что угодно.
Например, что маленький негодяй Армин поставил на него капкан где-то в Мелавэе, и если помариновать подонка подольше и действовать осторожно, Карлу, возможно, удастся поймать в капкан самого ловца, а заодно и покончить с угрозой, что Джейсон окажется втянутым в дела Арта Мирддина.
Возможно, когда-нибудь он и отправится в Мелавэй. Но не за мечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Что, Уолтер?
Великан улыбнулся.
- Должен сказать, я люблю свою семью, и жизнь здесь тоже люблю, но… черт побери все, человече… - Словотский покачал головой и вздохнул.
- Но сейчас ты чувствуешь себя куда более живым, чем когда-либо прежде, да?
- И ты тоже? - Уолтер приподнял бровь. - Ну да.
- Я - нет. Может быть, так и должно быть, но мне это не нравится. Только припомни, как тебе было весело, когда ты балансировал на острие копья.
Словотский хмыкнул.
- Я очень постараюсь.
- Ну еще бы.
- Зараза ты. Это же мой последний шанс. - Словотский допил пиво. - Что теперь?
- Теперь - заткнись и выпей еще эля. Потом сходи пообщайся с женой и моими назваными дочками. Пусть порадуются, пока мы еще тут. А вечером - давай-ка мы с тобой напьемся по-настоящему. Утром начинаем тренировки - сразу, как поговорим с царем.
- Тренировки?…
- А ты как думал? Мы отправляемся через пару-другую десятидневий.
Когда вопрос о возвращении на тропу борьбы был решен, Ахира принял на себя командование прежде, чем осознал это. Он решил, что ему куда больше нравится снова быть командиром - даже если командовать приходится отрядом всего лишь из них двоих, как сейчас, - чем просто советчиком, как бы высоко советы ни ценились.
- Очень хорошо.
И Словотский улыбнулся своей фирменной улыбкой, улыбкой, которая вопрошала: «Ну не умница ли был Бог, что создал меня?», одновременно показывая, что вопрос совершенно риторический.
- Последнее слово всегда за тобой?
- А то. - Словотский улыбнулся. Опять.
Чуть-чуть раньше, в коттедже университетского городка: Артур Симпсон Дейтон
- Я тревожусь об этом мальчике, - проговорил Артур Симпсон Дейтон, и из его трубки вылетел клубочек дыма. - Я - Артур Симпсон Дейтон, - настойчиво повторил он самому себе. - Не Арта Мирддин. Я должен им быть - на этой стороне.
Не то чтобы та паутина лжи, которую он сплел, чтобы дать жизнь своей дейтоновской личности, что-то значила для него - просто обращение к этой личности было его якорем в море безумия, что медленно, но неуклонно росло в нем. Некогда это безумие уже вырвалось из-под контроля, стало убийственной бурей. Но вот уже долгие века в море был покой.
- Покой обманчив, как и всегда.
Не важно, сколько длится покой. Сколько бы он ни длился, это спокойствие ока бури. Он пребывал в оке бури столетия - но все равно это лишь химера спокойствия.
- Одна лишь иллюзия.
В полутемной комнате маленького коттеджа преподавательской части студенческого городка не было никого, кроме него; Дейтон, как частенько в последнее время, говорил сам с собой. Слишком большая потрачена сила.
- Слишком большая потрачена сила.
Разумеется, вовсе не всегда тот, кто говорит сам с собой, - безумец, но маг ни в коем случае не должен этого делать, как пороховых дел мастер не должен курить, составляя свое зелье. Слова и символы, допускаемые в мозг, всегда надо отбирать - со всей тщательностью и осторожностью. Символы и их могущество надлежит хранить до мига, когда это могущество должно быть выпущено и воплощено.
Представим мага, шевелящего губами и бормочущего огненное заклятие в тот самый миг, как оно пришло ему на ум… оно вырвется тут же, поразив неведомо кого и неведомо зачем.
Так что маг, беседующий сам с собой, опасен.
И глуп.
Или - что даже скорее - безумен.
Артур Симпсон Дейтон отлично знал, почему говорит сам с собой, но поделать с этим он ничего не мог.
Может стать и хуже.
И было хуже - вне ока бури.
И будет хуже - правда, недолго. Очень недолго, на это он надеялся со всем пылом души.
- Стареешь ты, Арта, вот в чем дело. «Мальчик», ну надо же! Ему уже почти сорок - сорок лет, прожитых там. Не в здешнем медленном времени.
Но даже и так - прикрывать отсутствующих трудно, и в сплетенной паутине лжи непременно попадутся слабые нити. Самым простым были списки учащихся: с ними можно было управиться малой силой, всего-то чуть-чуть воздействовать на чернила и начинку компьютеров… С секретаршами и подавно трудностей не было; они помогали «добровольно», а после просто-напросто забывали, что позволили некоему профессору философии порыться в списках, чего, разумеется, не имели права делать.
Трудней всего было с родней, возлюбленными и друзьями - каждого нужно было отыскать, с каждым побеседовать прежде, чем они поднимут тревогу. С одними - высказать предположение, с другими - подсунуть правдоподобную ложь…
Ничего, скоро клубок размотается до конца. Но к тому времени дело должно быть закончено.
Лишь на миг он приоткрыл свой разум бормочущему врагу, безумию, что лежало по Ту Сторону.
Скоро это закончится, подумал он.
Скоро.
- И все же я тревожусь за мальчика.
Глава 3: ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Нет, для меня стареть не можешь ты.
Каким увидел я тебя впервые,
Таков ты и теперь…
Вильям Шекспир
- Милая, я дома! - С этим восклицанием Карл Куллинан ступил на лестницу, ведущую на второй этаж Бимстренского замка, к его личным покоям. На площадке мимо него проскочили две камеристки; он одарил обеих кивком и улыбкой, постаравшись улыбнуться пошире той, что уродливей. Как-никак, приближенные слуги.
Он сам не понимал, почему думал когда-то, что горничные должны быть непременно юными и привлекательными.
Он еще не встречал ни одной, у которой не было бы крохотного бюста и огромного брюха - за исключением тех, у которых был огромный бюст и маленькое брюхо.
Нечестно, нечестно, подумал Карл. И уж наверняка не стоит говорить это вслух. Энди назвала бы это грубым мужским шовинизмом.
Даже если это правда.
Он рысцой пробежал по коврам и свернул в приемную, отделявшую коридор от их личных апартаментов. В первой комнате оных он, притормозив, повесил ножны с мечом на вбитый в стену крюк и, прыгая то на одной, то на другой ноге, принялся стягивать сапоги.
Какой-то миг Карл смотрел на меч - тот висел на стене в кожаных, схваченных сталью ножнах. Совсем простых.
МЕЧ…
Вот уже несколько лет торговцы привозят слухи: кое-кто в Пандатавэе считает, что когда-нибудь Карл отправится за мечом; будто бы он примирился с далеким Арта Мирддином и намерен потребовать волшебный предмет, дожидающийся его - и только его - руки.
Он улыбнулся.
Отлично. Начать с того, что это неправда; меч ждет не Карла - Джейсона.
Ты не получишь моего сына, Дейтон. Оставь Джейсона в покое.
И все же слухи ползут. И это может значить что угодно.
Например, что маленький негодяй Армин поставил на него капкан где-то в Мелавэе, и если помариновать подонка подольше и действовать осторожно, Карлу, возможно, удастся поймать в капкан самого ловца, а заодно и покончить с угрозой, что Джейсон окажется втянутым в дела Арта Мирддина.
Возможно, когда-нибудь он и отправится в Мелавэй. Но не за мечом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67