— А если сегодня ночью ваши нас… вспомни обо мне!
Она вскинула на него глаза.
— Прикончите своих командиров, тогда мы скажем нашим, чтобы вас не трогали.
Спятила, подумал Хольт, она совсем спятила! Он захлопнул дверь, повернул ключ и побежал наверх.
Он вернулся в вестибюль в тот самый миг, когда Кранц, оборонявший черный ход, выпустил из рук карабин, склонился вперед и, все больше и больше скрючиваясь, беззвучно повалился поперек порога открытой двери. Хольт стал на колено за выступом стены и высунул ствол карабина. У колодца опять засверкали вспышки выстрелов. Кранц вытянулся и застыл недвижимый. Хольт расстрелял всю обойму. Зарядил и стал ждать. Какая бессмыслица! — думал он.
В доме стало вдруг тихо. Вольцов тоже замолчал. Но снаружи пулемет все еще тарахтел. Это тянется по крайней мере уже час, подумал Хольт. Взглянул на часы. Только половина первого. Вольцов крикнул:
— Вернер?
Во дворе стрельба замолкла. Теперь легко можно было различить отдаленный шум боя. Дерутся, должно быть, на станции, подумал Хольт. В саду послышался треск сучьев. Во дворе раздались восклицания на незнакомом языке. Ну, теперь они скрылись, решил он.
— Вернер! — опять позвал Вольцов. На этот раз Хольт откликнулся:
— Кранц тоже убит! Арестованных я не расстрелял. Они смылись!
Вольцов вскинул карабин. Феттер тоже начал стрелять, кто-то часто палил из «вальтера». Потом опять стало тихо.
— Подобрались к самым дверям! — крикнул Феттер. — Думали — так просто войдут!
Пулемет вдруг смолк. Сильный взрыв потряс все здание школы. Второй, третий, четвертый. Пол закачался, с потолка посыпалась штукатурка… Затем наступила мертвая тишина.
Голос Вольцова:
— Господин обер-фельдмейстер!.. Это наверху! Никто не отозвался.
— Дым! — закричал Вольцов. — Горим!
Хольт прислонился к стене. Все. Конец.
— Никого не впускать! — послышался голос Вольцова. И он бросился вверх по лестнице. На мощеный двор падали колеблющиеся отсветы пламени. Вольцов, громко топая, сбежал вниз и, шмыгнув за выступ к Хольту, крикнул:
— Каюк! Лессер и Бетхер убиты… Ручные гранаты! Солома так и полыхает!
— Гильберт! — закричал Хольт.
— Заткнись! — Вольцов снял каску и провел пятерней по волосам.
— Кто же остался? — спросил Хольт.
— Только мы четверо с батареи, больше никого, — ответил Вольцов.
Двор освещали языки пламени, которые все сильнее выбивало из окон, лестница озарялась розоватыми бликами.
— В темноте мы бы еще проскочили, — сказал Вольцов, — а теперь, когда от пожара светло как днем, перещелкают нас всех. Они только этого и ждут. — Он задумался. — Давно пора было уматывать отсюда! Когда эта мура началась, сразу нужно было пробиваться на станцию, самое было бы правильное. Вот что следовало бы покойнику Лессеру зарубить на носу… А ведь знал, что сегодня начнется! — вдруг со злостью воскликнул он.
Феттер крикнул:
— Тут все время сыплется известь.
— Пусть себе сыплется, — крикнул Вольцов в ответ. — Ты лучше следи за входом! — Он снова задумался. — Скажи-ка, ты, случайно, не отпустил швейцара?
— Откуда ты взял?
— Странно! Как же они бежали?
— В окно!
— Но ведь на окнах решетки!
— Прутья выломаны, — ответил Хольт. — Господи, что же с нами будет? Неужели нам здесь живьем сгореть?
— Да помолчи! — бросил Вольпов. — А куда выходит окно? Во двор?
— Нет, в сад.
— Дай сюда ключи, — сказал Вольпов. — Пойду погляжу! Он сбежал по лестнице в подвал. Хольт слышал, как в верхнем этаже с треском полыхало пламя, лопались и со звоном падали во двор стекла.
— Черт! — возмущенно крикнул Феттер. — Они разгуливают на школьной площади, как ни в чем не бывало! Что они, думают, что тут нет никого?
Он спустил курок. Прогремел выстрел. В ответ пулемет послал через дверь такую очередь, что от лестницы во все стороны полетели щепки. За колодцем и возле домика швейцара Хольт при свете пожара увидел еще какие-то фигуры, но стрелять не стал.
Вольцов появился в двери подвала.
— Если нам хоть чуточку повезет, выберемся в сад. А там посмотрим, что будет.
Значит, еще что-то будет. Значит, не все еще кончено, подумал Хольт.
— А Зепп?
— У него шок. Мы возьмем его с собой. Итак, Христиан пойдет с Зеппом. А мы останемся прикрывать.
Он еще что-то соображал, склонив голову набок. Хольт нетерпеливо крикнул:
— Ну, пошли!
— Постой! Что это с тобой сегодня, ошалел, что ли? Я вот соображаю. Выбьют все-таки они нас отсюда? Боевого задания у нас не было. Думаю, что мы имеем право пробиваться.
— Гильберт, — заорал Хольт, — перестань! Или я уйду один.
— Нет ты этого не сделаешь, — отрезал Вольцов, разозлившись, — Я этого не допущу. Организованное отступление — да. Но не беспорядочное бегство!
У Хольта невольно мелькнула мысль: четыре человека… и организованное отступление!
Феттер и Гомулка ползком пересекли вестибюль. Добравшись до Хольта, они поднялись. Гомулка опирался на Феттере и на свой карабин. Он обессилел. Лицо его под марлевой повязкой казалось землисто-серым, губы посинели, на лбу выступили капельки пота.
— Больно? — спросил Хольт.
— Почти что нет, — слабым голосом ответил Гомулка и вместе с Феттером скрылся в подвале.
На улице опять затараторил пулемет. Отстреливаясь, Вольцов крикнул:
— Да бей же, Вернер!
Кто-то проскочил через озаренное огнем пространство в темноту сада. Хольт расстрелял все патроны, наверху бушевало пламя, во двор с грохотом сыпались кирпичи, балки… Вольцов уже был возле него, он примкнул штык к карабину.
— Заряжай и бежим!
Они кинулись в подвал. Хольт взобрался на ящик и вылез в окно. Вольцов подал ему карабины. Они нырнули в кусты. Спасены! Хольт оглянулся. Пожар все разгорался, снопы пламени выбивались из окон и взмывали высоко над крышей.
Четверка друзей благополучно добралась до железнодорожной насыпи и пошла вдоль полотна к станции. Стрельба в городе мало-помалу затихла. Двигались они медленно, Гомулку приходилось поддерживать. Часам к двум утра наконец приблизились к станции, там все еще трещали выстрелы. Спрятавшись в лесу, в стороне от железной дороги, они ждали, пока не рассветет и не кончится перестрелка.
Остатки станционной охраны засели в будке блок-поста.
Вокруг стояла такая тишина, будто ночью ничего не произошло. Они явились к унтер-фельдмейстеру Ришке. Бледный, растерянный, он сидел на корточках в кругу своих бойцов.
Гомулка скоро оправился от шока. Он попросил Хольта переменить повязку. Пуля задела щеку, содрав полосу кожи наискось, до самой мочки уха; рана сильно кровоточила.
Вольцов и Феттер тем временем отправились с несколькими бойцами в город; покинутый жителями, он словно вымер. К десяти часам робко, разрозненными группками, к станции подошел лишившийся командира и сильно поредевший третий взвод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153