И в этой тишине послышался хриплый голос Вольцова:
— Мерзавцы, накидали в пожар фугасных бомб! Новые налеты. Над Францией большие партии бомбардировщиков летели по направлению к району Кобленц — Саарбрюкен.
— Сегодня у них обширная программа, — заметил Гомулка. Вольцов вместе с дружинником прочищал орудийный ствол. Только на заре, часов около четырех, было сообщено об уходе последних бомбардировщиков.
Хольт не переставая думал о том, как уладить давешнюю ссору. Когда они натягивали на пушку брезент, он глаз не спускал с Цише и немного успокоился, увидев, что он вместе с другими поплелся в барак и в изнеможении повалился на койку.
Тот ворох бумажек так, верно, и остался у него под френчем, соображал Хольт. На мгновение ему пришло в голову силой отиять письмо. Цише спал, тихо всхрапывая во сне. Спали и другие. Только Хольт лежал, не смыкая глаз; душевное напряжение и крайняя усталость мешали ему забыться. Мучительно искал он выхода. Снова и снова приходила ему в голову мысль довериться все же Вольцову, сослаться на данное им когда-то обещание. Около семи утра сигнал тревоги снова погнал их к орудию.
Было утро, свежее и ясное. Над поселком, который накануне подвергся бомбежке, по-прежнему непроницаемой пеленой стлался дым, скрывая горизонт. Не успели на огневой проверить связь с оптическими приборами, как поступили сообщения об отдельных скоростных разведчиках. Они летели вдоль
Рейна, держа курс на юг. Цише сообщил о крупных соединениях бомбардировщиков и истребителей над юго-восточной Голландией.
— Бомбардировщики под прикрытием истребителей? — откликнулся Гомулка. — Будет нашим истребителям работа!
Только бы не бомбометание на бреющем! — встревожился Хольт.
Вольцов ругался на чем свет стоит. Теперь, когда дружинники ушли с позиции и у орудий осталась одна молодежь, выяснилось, что на огневой за ночь израсходованы все боеприпасы.
— За дело! — скомандовал Цише. — Тащите сюда резервные патроны! — Но в то время как молодежь подтаскивала по полю корзины с боеприпасами, завыли сирены. С командирского пункта сразу же раздалась обычная команда.
Хольт бросил на поле корзину в центнер весом и побежал к орудию. От волнения ему никак не удавалось включить в механизм вилку наушников.
— Основное направление — девять! — крикнул Цише. Кто-то сказал:
— «Следопыты»!
Хольт слышал только слабый шум моторов. Он поднял глаза. Три машины с необыкновенной быстротой шли по небу. Должно быть, «лайтнинги»! В прозрачном воздухе вдруг выросли высокие, узкие, ясно очерченные столбы дыма. Хольт не сразу сообразил, в чем дело.
— Нас засекают дымовыми сигналами! — вне себя выкрикнул Цише.
Хольт с удивлением оглянулся: повсюду над позицией стояли дымовые сигналы, один — прямо перед ним, очевидно у дерева, соображал Хольт, другой — позади, рядом со столовой. Только тут он спохватился, что противник засекает цель и что эта цель — не что иное, как они сами… Даже голос Вольцова на сей раз звучал хрипло: «Сегодня добрались и до нас!» В отдалении, быстро нарастая, раздался гул моторов.
— Тревога!.. Основное направление — девять! — с отчаянием в голосе выкрикнул Цише. — Стрелять по данным прибора управления. Прямое приближение! — В наушниках у Хольта ясный, отчетливый голос произнес: «Угол горизонтальной наводки — сорок девять — тридцать».
— «Антон» к бою готов! — доложил Цише. — Беглый…
— Подносите патроны бесперебойно! — крикнул Вольцов, а Цише срывающимся голосом: — Огонь!
Хольт втянул голову в плечи и тесно прижался к орудию. Грянул выстрел, орудие закачалось, пустая гильза вывалилась на станину. Хольт сразу же успокоился: Вольцов ведет огонь! Но еще прежде, чем раздался оглушительный свист, налетевший грохочущий ураган смял все вокруг, дневной свет погас, земля дрогнула, вздыбилась, заколебалась, и Хольту почудилось, что он летит куда-то в бездонную пропасть… Когда он очнулся, еще не осознав, что произошло, воздух содрогался от гудения приближающихся моторов, а вокруг — ни малейшего намека па орудийный окоп, только взрыхленная земля и расщепленные балки, среди которых на корточках сидел Вольцов — Гомулка перевязывал ему голову. Хольт выплюнул набившуюся в рот землю и шлак. Где же пушка? Он увидел, что она лежит на боку и вместо стройного ствола в воздухе торчит только задранная станина, а под ней на усыпанной шлаком земле лежат неподвижно две серо-голубые фигуры. Хольт подполз к Вольцову, который нахлобучивал каску на забинтованную голову.
— Айда к «Берте»!
Хольт с трудом поднялся на ноги, еще раз оглянулся па неподвижные тела, распростертые под опрокинутым лафетом, и пустился бегом по изрытому воронками полю. Он взглянул вверх и увидел рассеивающиеся в воздухе дымовые сигналы, увидел цепочку четырехмоторных бомбардировщиков, приближающихся на небольшой высоте, и бросился наземь. Раздавшиеся выстрелы двух орудий так испугали его, что он скатился в огромную воронку. Там уже лежал Вольцов, лицо его было залито кровью.
— Вторая волна! — крикнул Вольцов. Рев идущих на бреющем полете бомбардировщиков мешал Хольту что-либо расслышать. Но тут его обдало словно сильным порывом ветра и так оглушило взрывной волной, что у него пресеклось дыхание. У самого его уха Вольцов простонал: «Боеприпасы! Боеприпасы взлетели на воздух!..» Громовое урчание моторов не утихало. Одинокое орудие выстрелило и умолкло. Хольт и Вольцов выкарабкались из воронки и побежали к «Берте».
Здесь укрылись от бомб Гомулка, Феттер и двое силезцев, все они с лихорадочной торопливостью готовились к стрельбе! Вольцов с усилием открыл затвор.
— Вернер — командир орудия! Зепп — первый номер! Христиан — шестой! Шредер, не стой без дела, будешь вторым! А ты — седьмым!..
Хольт повесил на шею ларингофон. Не чудо ли — в проводах оказался ток! С великим облегчением услышал он голос Готтескнехта.
— Нам нужны подносчики снарядов! — крикнул Вольцов.
— Я «Берта»! — доложил Хольт. — Работает расчет орудия «Антон». Нам нужны подносчики снарядов!
— Сейчас пришлю вам людей с радиолокатора, — сказал Готтескнехт. — «Берта»! Кто у вас командиром орудия? Вы, Хольт?
— Так точно!
— Какие потери понес «Антон»?
— Ничего не знаю!
В проводах что-то гудело.
— Всем орудиям… доложить…
— Я «Берта»!
Отозвался еще только «Цезарь». На командирском пункте послышался зычный голос Кутшеры:
— Протянуть к «Доре» и к «Эмилю» временные провода.
В окоп протиснулось несколько курсантов.
— Что слышно на БКП? — спросил Гомулка. Оказалось, что там все свелось к повреждениям, причиненным взрывной волной. У «Фриды» в блиндаже детонировали боеприпасы.
— Там мертвая тишина! — апатично доложили локаторщики.
Снова нарастающее гуденье моторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Мерзавцы, накидали в пожар фугасных бомб! Новые налеты. Над Францией большие партии бомбардировщиков летели по направлению к району Кобленц — Саарбрюкен.
— Сегодня у них обширная программа, — заметил Гомулка. Вольцов вместе с дружинником прочищал орудийный ствол. Только на заре, часов около четырех, было сообщено об уходе последних бомбардировщиков.
Хольт не переставая думал о том, как уладить давешнюю ссору. Когда они натягивали на пушку брезент, он глаз не спускал с Цише и немного успокоился, увидев, что он вместе с другими поплелся в барак и в изнеможении повалился на койку.
Тот ворох бумажек так, верно, и остался у него под френчем, соображал Хольт. На мгновение ему пришло в голову силой отиять письмо. Цише спал, тихо всхрапывая во сне. Спали и другие. Только Хольт лежал, не смыкая глаз; душевное напряжение и крайняя усталость мешали ему забыться. Мучительно искал он выхода. Снова и снова приходила ему в голову мысль довериться все же Вольцову, сослаться на данное им когда-то обещание. Около семи утра сигнал тревоги снова погнал их к орудию.
Было утро, свежее и ясное. Над поселком, который накануне подвергся бомбежке, по-прежнему непроницаемой пеленой стлался дым, скрывая горизонт. Не успели на огневой проверить связь с оптическими приборами, как поступили сообщения об отдельных скоростных разведчиках. Они летели вдоль
Рейна, держа курс на юг. Цише сообщил о крупных соединениях бомбардировщиков и истребителей над юго-восточной Голландией.
— Бомбардировщики под прикрытием истребителей? — откликнулся Гомулка. — Будет нашим истребителям работа!
Только бы не бомбометание на бреющем! — встревожился Хольт.
Вольцов ругался на чем свет стоит. Теперь, когда дружинники ушли с позиции и у орудий осталась одна молодежь, выяснилось, что на огневой за ночь израсходованы все боеприпасы.
— За дело! — скомандовал Цише. — Тащите сюда резервные патроны! — Но в то время как молодежь подтаскивала по полю корзины с боеприпасами, завыли сирены. С командирского пункта сразу же раздалась обычная команда.
Хольт бросил на поле корзину в центнер весом и побежал к орудию. От волнения ему никак не удавалось включить в механизм вилку наушников.
— Основное направление — девять! — крикнул Цише. Кто-то сказал:
— «Следопыты»!
Хольт слышал только слабый шум моторов. Он поднял глаза. Три машины с необыкновенной быстротой шли по небу. Должно быть, «лайтнинги»! В прозрачном воздухе вдруг выросли высокие, узкие, ясно очерченные столбы дыма. Хольт не сразу сообразил, в чем дело.
— Нас засекают дымовыми сигналами! — вне себя выкрикнул Цише.
Хольт с удивлением оглянулся: повсюду над позицией стояли дымовые сигналы, один — прямо перед ним, очевидно у дерева, соображал Хольт, другой — позади, рядом со столовой. Только тут он спохватился, что противник засекает цель и что эта цель — не что иное, как они сами… Даже голос Вольцова на сей раз звучал хрипло: «Сегодня добрались и до нас!» В отдалении, быстро нарастая, раздался гул моторов.
— Тревога!.. Основное направление — девять! — с отчаянием в голосе выкрикнул Цише. — Стрелять по данным прибора управления. Прямое приближение! — В наушниках у Хольта ясный, отчетливый голос произнес: «Угол горизонтальной наводки — сорок девять — тридцать».
— «Антон» к бою готов! — доложил Цише. — Беглый…
— Подносите патроны бесперебойно! — крикнул Вольцов, а Цише срывающимся голосом: — Огонь!
Хольт втянул голову в плечи и тесно прижался к орудию. Грянул выстрел, орудие закачалось, пустая гильза вывалилась на станину. Хольт сразу же успокоился: Вольцов ведет огонь! Но еще прежде, чем раздался оглушительный свист, налетевший грохочущий ураган смял все вокруг, дневной свет погас, земля дрогнула, вздыбилась, заколебалась, и Хольту почудилось, что он летит куда-то в бездонную пропасть… Когда он очнулся, еще не осознав, что произошло, воздух содрогался от гудения приближающихся моторов, а вокруг — ни малейшего намека па орудийный окоп, только взрыхленная земля и расщепленные балки, среди которых на корточках сидел Вольцов — Гомулка перевязывал ему голову. Хольт выплюнул набившуюся в рот землю и шлак. Где же пушка? Он увидел, что она лежит на боку и вместо стройного ствола в воздухе торчит только задранная станина, а под ней на усыпанной шлаком земле лежат неподвижно две серо-голубые фигуры. Хольт подполз к Вольцову, который нахлобучивал каску на забинтованную голову.
— Айда к «Берте»!
Хольт с трудом поднялся на ноги, еще раз оглянулся па неподвижные тела, распростертые под опрокинутым лафетом, и пустился бегом по изрытому воронками полю. Он взглянул вверх и увидел рассеивающиеся в воздухе дымовые сигналы, увидел цепочку четырехмоторных бомбардировщиков, приближающихся на небольшой высоте, и бросился наземь. Раздавшиеся выстрелы двух орудий так испугали его, что он скатился в огромную воронку. Там уже лежал Вольцов, лицо его было залито кровью.
— Вторая волна! — крикнул Вольцов. Рев идущих на бреющем полете бомбардировщиков мешал Хольту что-либо расслышать. Но тут его обдало словно сильным порывом ветра и так оглушило взрывной волной, что у него пресеклось дыхание. У самого его уха Вольцов простонал: «Боеприпасы! Боеприпасы взлетели на воздух!..» Громовое урчание моторов не утихало. Одинокое орудие выстрелило и умолкло. Хольт и Вольцов выкарабкались из воронки и побежали к «Берте».
Здесь укрылись от бомб Гомулка, Феттер и двое силезцев, все они с лихорадочной торопливостью готовились к стрельбе! Вольцов с усилием открыл затвор.
— Вернер — командир орудия! Зепп — первый номер! Христиан — шестой! Шредер, не стой без дела, будешь вторым! А ты — седьмым!..
Хольт повесил на шею ларингофон. Не чудо ли — в проводах оказался ток! С великим облегчением услышал он голос Готтескнехта.
— Нам нужны подносчики снарядов! — крикнул Вольцов.
— Я «Берта»! — доложил Хольт. — Работает расчет орудия «Антон». Нам нужны подносчики снарядов!
— Сейчас пришлю вам людей с радиолокатора, — сказал Готтескнехт. — «Берта»! Кто у вас командиром орудия? Вы, Хольт?
— Так точно!
— Какие потери понес «Антон»?
— Ничего не знаю!
В проводах что-то гудело.
— Всем орудиям… доложить…
— Я «Берта»!
Отозвался еще только «Цезарь». На командирском пункте послышался зычный голос Кутшеры:
— Протянуть к «Доре» и к «Эмилю» временные провода.
В окоп протиснулось несколько курсантов.
— Что слышно на БКП? — спросил Гомулка. Оказалось, что там все свелось к повреждениям, причиненным взрывной волной. У «Фриды» в блиндаже детонировали боеприпасы.
— Там мертвая тишина! — апатично доложили локаторщики.
Снова нарастающее гуденье моторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153