Да и зимы в стране наступают не сказать, что много реже других времен года. А вот всякий раз при погодных катаклизмах оказываются не готовы. Трассы Москвы были буквально нашпигованы буксующими машинами. Так что в центральный офис Коломнин добрался позже назначенного времени.
— Прошу прощения, встречал Фархадова, — едва открыв дверь президентского кабинета, произнес ударную фразу Коломнин и — осекся.
За переговорным столом подле Дашевского расположились Ознобихин и Янко. Но не они, естественно, повергли его в изумление. По правую руку от Янко сидел не кто иной, как его собственный сын Дмитрий. При виде входящего отца он поспешно опустил голову.
— Заходи, заходи, скандалист, — поторопил Дашевский, вальяжным жестом приглашая Коломнина сесть напротив. Проследил, как вошедший, поздоровавшись на ходу с улыбающимся Ознобихиным, прошел на предложенное место, проигнорировав протянутую руку Янко.
— Ну-ну, — Дашевский нахмурился. — Вижу, далеко зашло. Тогда начнем. Вопрос первый: как получилось, что вопреки принятому мною решению представитель банка, участвовавший в собрании «Руссойла», проголосовал против выплаты дивидендов. Вот Сергей Викторович в этом усматривает не что иное, как продажность.
При этом президент, до того заглядывавший в лежащую перед ним докладную, выстрелил исподлобья в смутившегося Янко.
— Сергей Викторович у нас человек увлекающийся, — осторожно начал Ознобихин.
— Докладывать будет Янко, — осек его Дашевский.
— И черт его знает, как это все так нескладно вышло, — повинился Андрей. — Сергей Викторович действительно настаивал, чтобы мы оформили на него доверенность. Так кто бы против? Тем более «Хорнисс» этот с его проблемами нам поперек горла. Сколь раз в самом деле просил, Лев Борисович, заберите вы от нас этот офшорный мусор. Ведь у всей Европы на виду…
— Не отвлекайтесь, — потребовал Дашевский.
— Я к тому: вы же знаете, какими финансовыми проблемами занимаемся. Сейчас вот по американским депозитарным распискам прорабатываем. Тут чистота безупречная нужна. Кстати, хотел доложить, появились первые результаты.
— Вы мне доложите по «Руссойлу», — напомнил Дашевский. Но с несколько меньшим напором.
— Что тут скажешь? Идиотская накладка, — Янко удрученно повертел головой. — Адвокат уехал в отпуск. А без него надлежаще не оформишь. Пытался договориться с Бурлюком. Но тот уперся: доверенность обязательно, чтоб легализованная. А адвокат этот появился за день до собрания. В общем оформлять на Сергей Викторовича уже поздно: физически бы не успели. А я-то от него знал, как важно было проголосовать. Короче, принял командирское решение: откомандировать на собрание его сына Дмитрия. Нашего сотрудника. Тем более в «Руссойле» уже была обозначена от банка фамилия Коломнина. Все вроде сходилось. К вечеру по дьячел получили доверенность, и Дмитрий вылетел в Гамбург.
— Значит, ТЫ банк подставил? — Дашевский уперся тяжелым взглядом в побледневшего парня.
— Я ж говорю: накладка, — Янко поспешно вернул внимание к себе. — Поручение я ему дал, а вот проинструктировать не успел: после обеда уехал на встречу в представительство Дойчебанка. Был уверен, что он созвонится с отцом и получит все указания. Почем я знал, что отец с сыном, оказывается, меж собой не общаются.
Янко огорченно затих.
— Вот оно, стало быть, как получилось. И что же было дальше? — прохрипел Коломнин, обращая пылающее лицо к Дмитрию.
— Говори, чего там? — подбодрил Дмитрия Ознобихин. — Тут не только твоя вина. Все проморгали.
Но под пронизывающим взглядом отца тот продолжал угрюмо молчать.
— Переживает, — вмешался Янко. — Все себе накладку простить не может. Отцу позвонить гордость, видите ли, не позволила. Вот и поехал в расчете, что на месте разберется. А Бурлюк, не будь дурак, ему и подсказал, что в интересах банка надо голосовать против выплаты дивидендов. Он мне потом звонил, довольный. Как я, мол, вас. А чего теперь скажешь, если лопухнулись? Ты себя, Дмитрий, не кори. Это не твоя, моя скорее вина. Прохлопал.
— Так что скажете, господин Коломнин-младший? — Дашевский беспрерывно переводил внимательный взгляд с отца на сына. — Так все и было?
— Да, — не поднимая головы, пробормотал Дмитрий. Коломнин прикрыл глаза. Больше всего ему хотелось сейчас исчезнуть. Из-за пульсирующей в висках крови он не сразу расслышал, с чем обращается к нему Дашевский. Так что тому пришлось повторить.
— У вас действительно не было с сыном разговора насчет того, как надо голосовать в «Руссойле»?
Коломнин, прикрывший лицо ладонью, физически ощущал воцарившееся взрывоопасное ожидание.
— Нет! — прорычал он через силу.
— Ну, нет, так нет, — Дашевский понимающе скривился. — Выходит, сам больше других виноват. А пыли-то напустил! Это мы умеем: не справился, а теперь виновных ищешь.
Он гадливо приподнял за угол Коломнинскую докладную.
— Вы тоже не правы, Лев Борисович, — жестко, к общему удивлению, вступился Ознобихин. — Сергей Викторович всегда радеет за интересы дела. И, если что-то не получается, реагирует действительно чрезвычайно болезненно. Но здесь ему себя корить не за что. Просто не задалось. Карта не так легла.
Коломнин не отреагировал: партия с использованием джокера — его собственного сына — оказалась разыграна столь ловко, что теперь ему же еще и предлагалось выказать благодарность за поддержку.
— Обидно, конечно, — продолжил свою мысль Ознобихин. — Но, пожалуй, и к лучшему. Вчера я встречался с господином Гиляловым. Пришлось поднажать. И он подтвердил готовность выкупить «Хорнисс холдинг» в течение трех месяцев — с возмещением банку всех потерь.
— Еще бы! — взвился Коломнин. — На те самые дивиденды, которые мы не получили сегодня. Лев Борисович, прежде чем будет принято решение, прошу выслушать меня отдельно. Имеется существенная информация.
— Насчет существенной информации, помнится, я слышал перед отъездом. Кто-то тут грозился немедленно закрыть кредит «Нафты».
— Я обещал, — признал очевидное Коломнин. — И теперь подтверждаю. Не так, правда, легко, как хотелось бы. Но варианты все равно есть. Кроме того, сегодня в Москву прилетел Фархадов.
— Прилетел?! И что дальше? — Дашевский нервно поднялся. — О чем мне теперь прикажешь с ним говорить? Если ему даже возвращать долги нечем.
— Есть чем! — объявил Коломнин. — Об этом и собираюсь доложить.
Дашевский заколебался.
— Хочу также напомнить, — добавил Коломнин, — что Фархадов может при желании организовать вашу встречу с Вяхиревым.
Это был сильный аргумент: до сих пор всесильный Вяхирев откровенно игнорировал потуги президента «Авангарда» завязать личные отношения.
— Ладно, послушаем, — процедил Дашевский. Оглядел остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Прошу прощения, встречал Фархадова, — едва открыв дверь президентского кабинета, произнес ударную фразу Коломнин и — осекся.
За переговорным столом подле Дашевского расположились Ознобихин и Янко. Но не они, естественно, повергли его в изумление. По правую руку от Янко сидел не кто иной, как его собственный сын Дмитрий. При виде входящего отца он поспешно опустил голову.
— Заходи, заходи, скандалист, — поторопил Дашевский, вальяжным жестом приглашая Коломнина сесть напротив. Проследил, как вошедший, поздоровавшись на ходу с улыбающимся Ознобихиным, прошел на предложенное место, проигнорировав протянутую руку Янко.
— Ну-ну, — Дашевский нахмурился. — Вижу, далеко зашло. Тогда начнем. Вопрос первый: как получилось, что вопреки принятому мною решению представитель банка, участвовавший в собрании «Руссойла», проголосовал против выплаты дивидендов. Вот Сергей Викторович в этом усматривает не что иное, как продажность.
При этом президент, до того заглядывавший в лежащую перед ним докладную, выстрелил исподлобья в смутившегося Янко.
— Сергей Викторович у нас человек увлекающийся, — осторожно начал Ознобихин.
— Докладывать будет Янко, — осек его Дашевский.
— И черт его знает, как это все так нескладно вышло, — повинился Андрей. — Сергей Викторович действительно настаивал, чтобы мы оформили на него доверенность. Так кто бы против? Тем более «Хорнисс» этот с его проблемами нам поперек горла. Сколь раз в самом деле просил, Лев Борисович, заберите вы от нас этот офшорный мусор. Ведь у всей Европы на виду…
— Не отвлекайтесь, — потребовал Дашевский.
— Я к тому: вы же знаете, какими финансовыми проблемами занимаемся. Сейчас вот по американским депозитарным распискам прорабатываем. Тут чистота безупречная нужна. Кстати, хотел доложить, появились первые результаты.
— Вы мне доложите по «Руссойлу», — напомнил Дашевский. Но с несколько меньшим напором.
— Что тут скажешь? Идиотская накладка, — Янко удрученно повертел головой. — Адвокат уехал в отпуск. А без него надлежаще не оформишь. Пытался договориться с Бурлюком. Но тот уперся: доверенность обязательно, чтоб легализованная. А адвокат этот появился за день до собрания. В общем оформлять на Сергей Викторовича уже поздно: физически бы не успели. А я-то от него знал, как важно было проголосовать. Короче, принял командирское решение: откомандировать на собрание его сына Дмитрия. Нашего сотрудника. Тем более в «Руссойле» уже была обозначена от банка фамилия Коломнина. Все вроде сходилось. К вечеру по дьячел получили доверенность, и Дмитрий вылетел в Гамбург.
— Значит, ТЫ банк подставил? — Дашевский уперся тяжелым взглядом в побледневшего парня.
— Я ж говорю: накладка, — Янко поспешно вернул внимание к себе. — Поручение я ему дал, а вот проинструктировать не успел: после обеда уехал на встречу в представительство Дойчебанка. Был уверен, что он созвонится с отцом и получит все указания. Почем я знал, что отец с сыном, оказывается, меж собой не общаются.
Янко огорченно затих.
— Вот оно, стало быть, как получилось. И что же было дальше? — прохрипел Коломнин, обращая пылающее лицо к Дмитрию.
— Говори, чего там? — подбодрил Дмитрия Ознобихин. — Тут не только твоя вина. Все проморгали.
Но под пронизывающим взглядом отца тот продолжал угрюмо молчать.
— Переживает, — вмешался Янко. — Все себе накладку простить не может. Отцу позвонить гордость, видите ли, не позволила. Вот и поехал в расчете, что на месте разберется. А Бурлюк, не будь дурак, ему и подсказал, что в интересах банка надо голосовать против выплаты дивидендов. Он мне потом звонил, довольный. Как я, мол, вас. А чего теперь скажешь, если лопухнулись? Ты себя, Дмитрий, не кори. Это не твоя, моя скорее вина. Прохлопал.
— Так что скажете, господин Коломнин-младший? — Дашевский беспрерывно переводил внимательный взгляд с отца на сына. — Так все и было?
— Да, — не поднимая головы, пробормотал Дмитрий. Коломнин прикрыл глаза. Больше всего ему хотелось сейчас исчезнуть. Из-за пульсирующей в висках крови он не сразу расслышал, с чем обращается к нему Дашевский. Так что тому пришлось повторить.
— У вас действительно не было с сыном разговора насчет того, как надо голосовать в «Руссойле»?
Коломнин, прикрывший лицо ладонью, физически ощущал воцарившееся взрывоопасное ожидание.
— Нет! — прорычал он через силу.
— Ну, нет, так нет, — Дашевский понимающе скривился. — Выходит, сам больше других виноват. А пыли-то напустил! Это мы умеем: не справился, а теперь виновных ищешь.
Он гадливо приподнял за угол Коломнинскую докладную.
— Вы тоже не правы, Лев Борисович, — жестко, к общему удивлению, вступился Ознобихин. — Сергей Викторович всегда радеет за интересы дела. И, если что-то не получается, реагирует действительно чрезвычайно болезненно. Но здесь ему себя корить не за что. Просто не задалось. Карта не так легла.
Коломнин не отреагировал: партия с использованием джокера — его собственного сына — оказалась разыграна столь ловко, что теперь ему же еще и предлагалось выказать благодарность за поддержку.
— Обидно, конечно, — продолжил свою мысль Ознобихин. — Но, пожалуй, и к лучшему. Вчера я встречался с господином Гиляловым. Пришлось поднажать. И он подтвердил готовность выкупить «Хорнисс холдинг» в течение трех месяцев — с возмещением банку всех потерь.
— Еще бы! — взвился Коломнин. — На те самые дивиденды, которые мы не получили сегодня. Лев Борисович, прежде чем будет принято решение, прошу выслушать меня отдельно. Имеется существенная информация.
— Насчет существенной информации, помнится, я слышал перед отъездом. Кто-то тут грозился немедленно закрыть кредит «Нафты».
— Я обещал, — признал очевидное Коломнин. — И теперь подтверждаю. Не так, правда, легко, как хотелось бы. Но варианты все равно есть. Кроме того, сегодня в Москву прилетел Фархадов.
— Прилетел?! И что дальше? — Дашевский нервно поднялся. — О чем мне теперь прикажешь с ним говорить? Если ему даже возвращать долги нечем.
— Есть чем! — объявил Коломнин. — Об этом и собираюсь доложить.
Дашевский заколебался.
— Хочу также напомнить, — добавил Коломнин, — что Фархадов может при желании организовать вашу встречу с Вяхиревым.
Это был сильный аргумент: до сих пор всесильный Вяхирев откровенно игнорировал потуги президента «Авангарда» завязать личные отношения.
— Ладно, послушаем, — процедил Дашевский. Оглядел остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109