один — три процента. Да и неважно это. Все давно доверенности на Бари Гелаева переоформили. Это чеченский смотрящий.
Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.
— Там был еще пакет в одиннадцать процентов, — обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.
— Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.
— Сорок и одиннадцать — как раз пятьдесят один. Контроль! — всполошилась Лариса.
— Где он теперь, этот контроль? — зацокал Хачатрян. — Был и нет!
И горячо произнес по-армянски какую-то развесистую фразу, — похоже, выругался.
— Погодите! — припомнил Коломнин. — Это не те акции, о которых говорил Мясоедов? Ну, которые вроде как Фархадов раздал!
— Дядю Салмана только не путайте! — заново возбудился Мамедов. — Он бы не отдал, если б Тимур не подбил. Вздохнул. — Они самые и есть. Нам ведь изначально пятьдесят один процент причитался. И все согласны были.
— Так что?! — Лариса, не в силах усидеть, вскочила.
— Когда акции распределяли, как раз был День рождения у такого Рейнера, — слово «такого» Мамедов произнес с особой ехидцей. — Вот дядя Салман по просьбе Тимура и повелел одиннадцать процентов «железки» ему в управление отдать. Вроде как в подарок.
— Ах да, Женечка Рейнер, — с нежной грустью припомнила Лариса. — Они с Тимуром друзьями были. Смешной он. А где, кстати, сейчас? Ведь года два ничего не слышно.
— А «пришили»! И за дело, — пресек ностальгические настроения Мамедов. — Как Тимура убили, так и сдрейфил. Мало — сдрейфил. Так «наварить» на горе дяди Салмана хотел, — акции Гелаеву слил.
— Продал?
— Продал или еще как. Отдал как-то. Вот такие дружки оказались. Чуть одного убили, так второй вместо, чтоб за память отомстить, «сливает» по-быстрому. Задумал деньжат получить и усвистать. Даже с дядей Салманом не попрощался. Ан чечня молодцы! Акции забрали, а после «урыли» и — все дела. Так что у Гелаева теперь против наших сорока полный контроль получился. Вся власть! Чего хотят делать, то и могут. Выходит, некуда нам деваться, кроме как на попятный — перекупщиков этих вернуть.
Взгляд Коломнина, жесткий, прикидывающий, Мамедову не понравился.
— Не зыркай. Сам не хочу.
— Знаешь, Казбек, сколько раз надо мужика отиметь, чтоб его потом педерастом называли? — неожиданно поинтересовался Коломнин.
— Почему мне такое спрашиваешь?! — Мамедов запунцовел.
— Один, — ответил сам себе Коломнин. — Всего один. И на всю оставшуюся жизнь. Не можем мы отступать. Отступимся — додавят.
— Но тогда что?! — почти одновременно вырвалось и у Мамедова, и у Хачатряна.
— Только одно — выдавить чечен с узкоколейки!
— Ты что, совсем дурак, да?! — Мамедов закрутил пальцем у виска. — Там мафия. Бари — смотрящий. Все поделено. Знаешь, кому деньги идут? Туда соваться, как в бассейн с этими… зубастыми. Пираньи, да! Лариса, ты что молчишь? Тоже не соображаешь, да? Там все быстро: башку сунул; башка была — башки нет.
— А я все-таки сунусь, — пообещал Коломнин. — И он сунется. И все мы с ним вместе! — голос Ларисы сделался неожиданно жесток. — А кто перетрусил!..
Она значительно глянула на дверь.
— Но как?! — вскричал Хачатрян. — Даже законы за них.
— Да как угодно! — Лариса яростно сжала кулачки. — Законы еще какие-то выдумал. Прессинговать! Нарыть криминал! Подкупить кого надо! Запугать. Но — выдавить. Какая-то нечисть грязные лапы к нам тянет. А мы что, горлышко подставлять? Отобрать — и все дела! Мужики вы или нет?!
Только теперь Лариса разглядела скрещенные на ней ошеломленные взгляды.
— Но ведь другого пути, как их свалить, у нас все равно нет, — смущенно закончила она.
— Что ж, больше одной шкуры не сдерут, — прикинул Хачатрян. Но, судя по унылому виду, полной уверенности в этом у него не было.
— Я тоже за! Хотя Аллах видит, какие мы идиоты, — безысходно воздел вверх руки Мамедов.
Коломнину нечего было добавить: всплеск ярости Ларисы поразил его едва ли не сильнее, чем известие об объявленной войне.
Томильск. «Железка» — любой ценой
Одноколейка превращалась в ключевой плацдарм, без захвата которого захлебнется и провалится тщательно подготовленное наступление.
На следующее утро Коломнин направился с визитом к начальнику областного РУБОПа полковнику Роговому.
— А, главный развратитель, — поднялся ему навстречу невысокий лобастый человек.
— Почему собственно? — пожимая руку, деланно удивился Коломнин.
— Так половину райотделов, считай, перекупил. Перестали заниматься повседневной работой. Сидят и ждут, когда от золотоносного Коломнина команда «фас» поступит, — язвительные замечания Рогового вполне уравновешивались насмешливо-добродушным тоном. — Или — наговаривают?
Они уселись друг напротив друга за журнальный столик.
— Если разговор между нами, то — не очень наговаривают. Но вношу поправку: не развращаю, а оплачиваю работу по заслугам. Чего МВД сделать, увы, не может. А с истинной ценой этой работы знаком не понаслышке.
Коломнин вытащил две приготовленные визитки.
— Прошу ознакомиться. Это моя нынешняя должность, — перед Роговым легла узорчатая визитка банка «Авангард».
— А вот это, чтоб видели, что не чужой к вам пришел, — и Коломнин выложил вторую — «Начальник отдела Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России», — как козырного туза отщелкнул.
— Старая, — повертел ее Роговой.
— Вечная. Хотя в отставку аж в девяносто шестом вышел, — Коломнин, казалось, сам удивился произнесенной цифре, — но контактов с прежними коллегами не теряю.
— И что же нужно от прежних коллег сегодня?
— Помощь.
— Это кто бы сомневался? И, конечно, на коммерческой основе?
На этот раз за добродушным тоном равно могли скрываться и угроза, и скрытое предложение.
— Как сами определите, — уклонился от прямого ответа Коломнин. — Вам, должно быть, известно, в настоящее время банк «Авангард» занимается санацией компании «Нафта». Понимая значение месторождения для области, мы решились не банкротить должника, а помочь выкарабкаться. Это и рабочие места, и — крупные платежи в бюджет…
Коломнин сделал паузу, давая возможность Роговому высказаться и тем хотя бы предварительно определить свое отношение к предстоящему разговору.
Но многоопытный начальник РУБОПа лишь нетерпеливо пошевелил пальцами, предлагая перейти к существу вопроса.
— Кое-что вроде удалось сделать. Но — возникла проблема: единственный на сегодня способ вытянуть компанию — резко снизить себестоимость газоконденсата.
Коломнин нахмурился: скучающий вид Рогового не предвещал удачи.
— Короче, уперлись в «железку». Одноколейка — восемьдесят километров до большой железной дороги. Нам выставили цены за перевозку. С такими ценами легче удавиться или — плюнуть на все интересы области и по-быстрому обанкротить компанию, — рубанул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.
— Там был еще пакет в одиннадцать процентов, — обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.
— Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.
— Сорок и одиннадцать — как раз пятьдесят один. Контроль! — всполошилась Лариса.
— Где он теперь, этот контроль? — зацокал Хачатрян. — Был и нет!
И горячо произнес по-армянски какую-то развесистую фразу, — похоже, выругался.
— Погодите! — припомнил Коломнин. — Это не те акции, о которых говорил Мясоедов? Ну, которые вроде как Фархадов раздал!
— Дядю Салмана только не путайте! — заново возбудился Мамедов. — Он бы не отдал, если б Тимур не подбил. Вздохнул. — Они самые и есть. Нам ведь изначально пятьдесят один процент причитался. И все согласны были.
— Так что?! — Лариса, не в силах усидеть, вскочила.
— Когда акции распределяли, как раз был День рождения у такого Рейнера, — слово «такого» Мамедов произнес с особой ехидцей. — Вот дядя Салман по просьбе Тимура и повелел одиннадцать процентов «железки» ему в управление отдать. Вроде как в подарок.
— Ах да, Женечка Рейнер, — с нежной грустью припомнила Лариса. — Они с Тимуром друзьями были. Смешной он. А где, кстати, сейчас? Ведь года два ничего не слышно.
— А «пришили»! И за дело, — пресек ностальгические настроения Мамедов. — Как Тимура убили, так и сдрейфил. Мало — сдрейфил. Так «наварить» на горе дяди Салмана хотел, — акции Гелаеву слил.
— Продал?
— Продал или еще как. Отдал как-то. Вот такие дружки оказались. Чуть одного убили, так второй вместо, чтоб за память отомстить, «сливает» по-быстрому. Задумал деньжат получить и усвистать. Даже с дядей Салманом не попрощался. Ан чечня молодцы! Акции забрали, а после «урыли» и — все дела. Так что у Гелаева теперь против наших сорока полный контроль получился. Вся власть! Чего хотят делать, то и могут. Выходит, некуда нам деваться, кроме как на попятный — перекупщиков этих вернуть.
Взгляд Коломнина, жесткий, прикидывающий, Мамедову не понравился.
— Не зыркай. Сам не хочу.
— Знаешь, Казбек, сколько раз надо мужика отиметь, чтоб его потом педерастом называли? — неожиданно поинтересовался Коломнин.
— Почему мне такое спрашиваешь?! — Мамедов запунцовел.
— Один, — ответил сам себе Коломнин. — Всего один. И на всю оставшуюся жизнь. Не можем мы отступать. Отступимся — додавят.
— Но тогда что?! — почти одновременно вырвалось и у Мамедова, и у Хачатряна.
— Только одно — выдавить чечен с узкоколейки!
— Ты что, совсем дурак, да?! — Мамедов закрутил пальцем у виска. — Там мафия. Бари — смотрящий. Все поделено. Знаешь, кому деньги идут? Туда соваться, как в бассейн с этими… зубастыми. Пираньи, да! Лариса, ты что молчишь? Тоже не соображаешь, да? Там все быстро: башку сунул; башка была — башки нет.
— А я все-таки сунусь, — пообещал Коломнин. — И он сунется. И все мы с ним вместе! — голос Ларисы сделался неожиданно жесток. — А кто перетрусил!..
Она значительно глянула на дверь.
— Но как?! — вскричал Хачатрян. — Даже законы за них.
— Да как угодно! — Лариса яростно сжала кулачки. — Законы еще какие-то выдумал. Прессинговать! Нарыть криминал! Подкупить кого надо! Запугать. Но — выдавить. Какая-то нечисть грязные лапы к нам тянет. А мы что, горлышко подставлять? Отобрать — и все дела! Мужики вы или нет?!
Только теперь Лариса разглядела скрещенные на ней ошеломленные взгляды.
— Но ведь другого пути, как их свалить, у нас все равно нет, — смущенно закончила она.
— Что ж, больше одной шкуры не сдерут, — прикинул Хачатрян. Но, судя по унылому виду, полной уверенности в этом у него не было.
— Я тоже за! Хотя Аллах видит, какие мы идиоты, — безысходно воздел вверх руки Мамедов.
Коломнину нечего было добавить: всплеск ярости Ларисы поразил его едва ли не сильнее, чем известие об объявленной войне.
Томильск. «Железка» — любой ценой
Одноколейка превращалась в ключевой плацдарм, без захвата которого захлебнется и провалится тщательно подготовленное наступление.
На следующее утро Коломнин направился с визитом к начальнику областного РУБОПа полковнику Роговому.
— А, главный развратитель, — поднялся ему навстречу невысокий лобастый человек.
— Почему собственно? — пожимая руку, деланно удивился Коломнин.
— Так половину райотделов, считай, перекупил. Перестали заниматься повседневной работой. Сидят и ждут, когда от золотоносного Коломнина команда «фас» поступит, — язвительные замечания Рогового вполне уравновешивались насмешливо-добродушным тоном. — Или — наговаривают?
Они уселись друг напротив друга за журнальный столик.
— Если разговор между нами, то — не очень наговаривают. Но вношу поправку: не развращаю, а оплачиваю работу по заслугам. Чего МВД сделать, увы, не может. А с истинной ценой этой работы знаком не понаслышке.
Коломнин вытащил две приготовленные визитки.
— Прошу ознакомиться. Это моя нынешняя должность, — перед Роговым легла узорчатая визитка банка «Авангард».
— А вот это, чтоб видели, что не чужой к вам пришел, — и Коломнин выложил вторую — «Начальник отдела Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России», — как козырного туза отщелкнул.
— Старая, — повертел ее Роговой.
— Вечная. Хотя в отставку аж в девяносто шестом вышел, — Коломнин, казалось, сам удивился произнесенной цифре, — но контактов с прежними коллегами не теряю.
— И что же нужно от прежних коллег сегодня?
— Помощь.
— Это кто бы сомневался? И, конечно, на коммерческой основе?
На этот раз за добродушным тоном равно могли скрываться и угроза, и скрытое предложение.
— Как сами определите, — уклонился от прямого ответа Коломнин. — Вам, должно быть, известно, в настоящее время банк «Авангард» занимается санацией компании «Нафта». Понимая значение месторождения для области, мы решились не банкротить должника, а помочь выкарабкаться. Это и рабочие места, и — крупные платежи в бюджет…
Коломнин сделал паузу, давая возможность Роговому высказаться и тем хотя бы предварительно определить свое отношение к предстоящему разговору.
Но многоопытный начальник РУБОПа лишь нетерпеливо пошевелил пальцами, предлагая перейти к существу вопроса.
— Кое-что вроде удалось сделать. Но — возникла проблема: единственный на сегодня способ вытянуть компанию — резко снизить себестоимость газоконденсата.
Коломнин нахмурился: скучающий вид Рогового не предвещал удачи.
— Короче, уперлись в «железку». Одноколейка — восемьдесят километров до большой железной дороги. Нам выставили цены за перевозку. С такими ценами легче удавиться или — плюнуть на все интересы области и по-быстрому обанкротить компанию, — рубанул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109