— На его основании незаконно продана компания и украдены со счета три миллиона долларов. Как вы думаете, что с вами будет, если об этом станет известно? — Полный крах, — не переводя, ответила переводчица. — Похоже, у нас с вами серьезная проблема, — резюмировал Коломнин. — И теперь стоит вместе подумать, как ее разрешить. Позвольте позвонить в Москву с вашего аппарата.
Под заторможенным взглядом обеих женщин он набрал номер.
— Здравствуйте. Это Коломнин. С Ознобихиным соедините. Ничего, пусть прервет совещание, это очень срочно.
Полина, едва шевеля губами над ухом оторопевшего адвоката, переводила.
— Николай Витальевич, добрый день. Коломнин. Чувствую, у вас есть желание срочно прилететь на солнечный остров Кипр… Считай, соскучился…Что ж с того, что дела? Иногда следует совершать и ностальгические путешествия. Так сказать, на волнах памяти. К тому же хочу тебя свести с одной очаровательной женщиной. Только что трубку из рук не выдирает, — так тебя жаждет. Да вы же как будто знакомы? Госпожа Маркус. У нее тут сомнения появились по поводу аутентичности твоих телефонных переводов двухлетней давности…Нет, можно, конечно, и через неделю. Но только, если завтра мы эту тему не закроем, ей придется в понедельник бежать с покаянной в кипрский центробанк…Ничего, ради такого случая она наверняка готова пожертвовать выходными. Коломнин требовательно глянул на переводчицу. И та кивнула, не дожидаясь ответа на собственный перевод. Вслед быстро-быстро замотала головой и сама госпожа Маркус.
— Вот и славненько: встречаю тебя в аэропорту с первым самолетом.
Крутую ознобихинскую лысину Коломнин разглядел издалека. В костюме, при галстуке, небрежно помахивающий свеженьким портфелем, Николай производил впечатление респектабельного бизнесмена, залетевшего на Кипр передохнуть после очередной успешной сделки.
— О! Кого я вижу! — не обращая внимания на насупленный вид встречающего, Коля зацвел радостью и обхватил Коломнина за плечи, обдав запахом дорогого парфюма. — Как, кстати, пахну? Только что в дьюти фри купил. Не удержался. Галстуки и классные одеколоны — моя слабость. Как увижу, так западаю. Когда-нибудь на них разорюсь. А вот ты что-то не в лице. Какие-то проблемы?
И повлек опешившего Коломнина к стоянке автомашин, на которой сгрудились десятка два новеньких «Мерседесов» с шашечками на крышах.
— Вот жируют буржуины! «Мерсы» у них за такси, — Коля небрежно подал портфель подскочившему водителю.
— Тебе-то чему завидовать? — Коломнин с хмурой иронией прошелся взглядом вдоль упитанной, «буржуинской» Колиной фигуры. — Так за державу обидно, — Ознобихин поерзал, устраиваясь на заднем сидении. — А ты молодец, что меня вытащил. Надо иногда отрываться. А то в этой пахоте жизни не видишь. Разогнешься, глядишь, а на дворе Новый год. Быстренько елку водрузил и — опять в дела. Едва убрал, смотришь — пора новую ставить. Так жизнь и пролетает от елки до елки. Пока совсем — раз и — под елку. А еще находятся чудаки, что банкирам завидуют. Нет большего проклятья, чем делать деньги. А ты-то чего мрачен, Серега?
— Не догадываешься?
— Не догадываюсь. Знаю. Но при этом, как видишь, держу лицо, чего и тебе желаю. Иначе взаимной любви у нас не получится.
— Любви? Это, конечно, неожиданное предложение. Но ты его придержи для Анри Маркус. Вот кто прямо кипит от избытка чувств. А мне только скажи: для чего ты все это сделал?
— Во-первых, не «для чего», а «почему». Потому что денег хотел, — и в досаде пристукнул кулаком по сидению. — Главное, как чувствовал, что копнешь. Надо было тебя быстренько отодвинуть от проекта. Так нет, решил — обойдется. Все суета проклятая. Из-за нее прокалываешься на ерунде. Он помотал расстроенно головой. Поймал усмешку собеседника.
— Только давай без этого дешевого презрения. Ладно? Когда мне впаривают, что я, мол, весь из себя взяток не беру, я спрашиваю: «А давали?». Легко слыть праведником, если тебя не соблазняли. А тут — три лимона. Я ведь в тот период к серьезным деньгам едва подбирался. Да и не украсть думал. Полагал — перекручу, заработаю, а там и верну Ларисе гостинчик.
— Свежо предание.
— Ну, положим, не все хотел вернуть. Все-таки тут и мой труд был. Деньги эти тоже, знаешь, стремные.
— Знаю.
— Знаю, что знаешь. На самом деле три миллиона были так, пробой пера. Тимур на «Хорнисс» планировал большие деньги вывести. Да не успел. — А ты через Янко слямзил то, что было.
— А что оставалось делать? Сам со счета деньги снять не имел полномочий. Только переоформить компанию на другого. А тут как раз понадобилась структура, чтоб на нее акции «Руссойла» записать. Все совпало. Я и предложил ее банку.
— Тимур же вроде твоим другом был?
— Был. И остался посмертно. Но он мертвый. Хоть перевернись — не воскресишь! А деньги, вот они, протяни руку. А если ты о Лариске радеешь, так, во-первых, знал, что там не голый васер, — Фархадов внучку заботой не оставит… Не верти башкой, бедуин! — по-русски прикрикнул Коля на обернувшегося киприота. — За дорогой гляди! Я еще не все дела на этом свете переделал!
— Насчет дел — это точно, — согласился Коломнин. — Тут ты пока нужен. Как полагаешь, что будет, если эта твоя, извини за грубое слово, махинация, всплывет?
— Хорошего мало.
— Еще как мало. Это, дорогой Николай Витальевич, преступление по кипрскому законодательству. Да и по российскому не то, что улицу под красный свет перебежать. Зацепятся с хрустом.
— Только не пугай. И без того тошно. Или — стращай в конструктиве. Ты ж не просто так меня вытащил.
— Не просто. Есть только один способ развести ситуацию — вернуть компанию «Хорнисс холдинг» законной наследнице — Ларисе.
— Что?! — поразился Ознобихин. Напускное веселье оставило его.
— Не горячись, — Коломнин успокаивающе приподнял палец. — Это единственно мудрое решение, которое спасает и адвоката — ну это, положим, тебе по фигу. И тебя. Я переписываю компанию на Ларису.
— Да тебе башку отвернут прежде, чем сертификат выпишут!
— Верно! Это если я не подстрахуюсь. А я как раз хочу подстраховаться. Поэтому ты как первый вице-президент банка подпишешь согласие на перевод «Хорнисса» на Ларису Шараеву.
— Я?!
— Именно ты. Выберем дату, когда ты оставался за Дашевского. А если кто спросит, объяснишь, что подписал согласие в сооответствии с протоколом между банком и «Нафтой-М» о совместных действиях по взысканию долга с «Руссойла». Все чинно-благородно. И адвокату бальзам на сердце. И к тебе не придерешься.
— Кому объясню? О чем ты? Дашевскому — положим, проглотит. Хотя тоже проблемно. Но с Гиляловым-то у меня свои разборки. И куда покруче. Там этой туфтой не обойдешься. Я ведь тоже сюда не пустым приехал. Потому предлагаю другой вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Под заторможенным взглядом обеих женщин он набрал номер.
— Здравствуйте. Это Коломнин. С Ознобихиным соедините. Ничего, пусть прервет совещание, это очень срочно.
Полина, едва шевеля губами над ухом оторопевшего адвоката, переводила.
— Николай Витальевич, добрый день. Коломнин. Чувствую, у вас есть желание срочно прилететь на солнечный остров Кипр… Считай, соскучился…Что ж с того, что дела? Иногда следует совершать и ностальгические путешествия. Так сказать, на волнах памяти. К тому же хочу тебя свести с одной очаровательной женщиной. Только что трубку из рук не выдирает, — так тебя жаждет. Да вы же как будто знакомы? Госпожа Маркус. У нее тут сомнения появились по поводу аутентичности твоих телефонных переводов двухлетней давности…Нет, можно, конечно, и через неделю. Но только, если завтра мы эту тему не закроем, ей придется в понедельник бежать с покаянной в кипрский центробанк…Ничего, ради такого случая она наверняка готова пожертвовать выходными. Коломнин требовательно глянул на переводчицу. И та кивнула, не дожидаясь ответа на собственный перевод. Вслед быстро-быстро замотала головой и сама госпожа Маркус.
— Вот и славненько: встречаю тебя в аэропорту с первым самолетом.
Крутую ознобихинскую лысину Коломнин разглядел издалека. В костюме, при галстуке, небрежно помахивающий свеженьким портфелем, Николай производил впечатление респектабельного бизнесмена, залетевшего на Кипр передохнуть после очередной успешной сделки.
— О! Кого я вижу! — не обращая внимания на насупленный вид встречающего, Коля зацвел радостью и обхватил Коломнина за плечи, обдав запахом дорогого парфюма. — Как, кстати, пахну? Только что в дьюти фри купил. Не удержался. Галстуки и классные одеколоны — моя слабость. Как увижу, так западаю. Когда-нибудь на них разорюсь. А вот ты что-то не в лице. Какие-то проблемы?
И повлек опешившего Коломнина к стоянке автомашин, на которой сгрудились десятка два новеньких «Мерседесов» с шашечками на крышах.
— Вот жируют буржуины! «Мерсы» у них за такси, — Коля небрежно подал портфель подскочившему водителю.
— Тебе-то чему завидовать? — Коломнин с хмурой иронией прошелся взглядом вдоль упитанной, «буржуинской» Колиной фигуры. — Так за державу обидно, — Ознобихин поерзал, устраиваясь на заднем сидении. — А ты молодец, что меня вытащил. Надо иногда отрываться. А то в этой пахоте жизни не видишь. Разогнешься, глядишь, а на дворе Новый год. Быстренько елку водрузил и — опять в дела. Едва убрал, смотришь — пора новую ставить. Так жизнь и пролетает от елки до елки. Пока совсем — раз и — под елку. А еще находятся чудаки, что банкирам завидуют. Нет большего проклятья, чем делать деньги. А ты-то чего мрачен, Серега?
— Не догадываешься?
— Не догадываюсь. Знаю. Но при этом, как видишь, держу лицо, чего и тебе желаю. Иначе взаимной любви у нас не получится.
— Любви? Это, конечно, неожиданное предложение. Но ты его придержи для Анри Маркус. Вот кто прямо кипит от избытка чувств. А мне только скажи: для чего ты все это сделал?
— Во-первых, не «для чего», а «почему». Потому что денег хотел, — и в досаде пристукнул кулаком по сидению. — Главное, как чувствовал, что копнешь. Надо было тебя быстренько отодвинуть от проекта. Так нет, решил — обойдется. Все суета проклятая. Из-за нее прокалываешься на ерунде. Он помотал расстроенно головой. Поймал усмешку собеседника.
— Только давай без этого дешевого презрения. Ладно? Когда мне впаривают, что я, мол, весь из себя взяток не беру, я спрашиваю: «А давали?». Легко слыть праведником, если тебя не соблазняли. А тут — три лимона. Я ведь в тот период к серьезным деньгам едва подбирался. Да и не украсть думал. Полагал — перекручу, заработаю, а там и верну Ларисе гостинчик.
— Свежо предание.
— Ну, положим, не все хотел вернуть. Все-таки тут и мой труд был. Деньги эти тоже, знаешь, стремные.
— Знаю.
— Знаю, что знаешь. На самом деле три миллиона были так, пробой пера. Тимур на «Хорнисс» планировал большие деньги вывести. Да не успел. — А ты через Янко слямзил то, что было.
— А что оставалось делать? Сам со счета деньги снять не имел полномочий. Только переоформить компанию на другого. А тут как раз понадобилась структура, чтоб на нее акции «Руссойла» записать. Все совпало. Я и предложил ее банку.
— Тимур же вроде твоим другом был?
— Был. И остался посмертно. Но он мертвый. Хоть перевернись — не воскресишь! А деньги, вот они, протяни руку. А если ты о Лариске радеешь, так, во-первых, знал, что там не голый васер, — Фархадов внучку заботой не оставит… Не верти башкой, бедуин! — по-русски прикрикнул Коля на обернувшегося киприота. — За дорогой гляди! Я еще не все дела на этом свете переделал!
— Насчет дел — это точно, — согласился Коломнин. — Тут ты пока нужен. Как полагаешь, что будет, если эта твоя, извини за грубое слово, махинация, всплывет?
— Хорошего мало.
— Еще как мало. Это, дорогой Николай Витальевич, преступление по кипрскому законодательству. Да и по российскому не то, что улицу под красный свет перебежать. Зацепятся с хрустом.
— Только не пугай. И без того тошно. Или — стращай в конструктиве. Ты ж не просто так меня вытащил.
— Не просто. Есть только один способ развести ситуацию — вернуть компанию «Хорнисс холдинг» законной наследнице — Ларисе.
— Что?! — поразился Ознобихин. Напускное веселье оставило его.
— Не горячись, — Коломнин успокаивающе приподнял палец. — Это единственно мудрое решение, которое спасает и адвоката — ну это, положим, тебе по фигу. И тебя. Я переписываю компанию на Ларису.
— Да тебе башку отвернут прежде, чем сертификат выпишут!
— Верно! Это если я не подстрахуюсь. А я как раз хочу подстраховаться. Поэтому ты как первый вице-президент банка подпишешь согласие на перевод «Хорнисса» на Ларису Шараеву.
— Я?!
— Именно ты. Выберем дату, когда ты оставался за Дашевского. А если кто спросит, объяснишь, что подписал согласие в сооответствии с протоколом между банком и «Нафтой-М» о совместных действиях по взысканию долга с «Руссойла». Все чинно-благородно. И адвокату бальзам на сердце. И к тебе не придерешься.
— Кому объясню? О чем ты? Дашевскому — положим, проглотит. Хотя тоже проблемно. Но с Гиляловым-то у меня свои разборки. И куда покруче. Там этой туфтой не обойдешься. Я ведь тоже сюда не пустым приехал. Потому предлагаю другой вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109