И высокоморально, и где-то даже изящно.
— Этим как раз голову забивать не стоит. Это проблемы самого Гилялова. А для нас здесь — чистый бизнес, — на этот раз Дашевский глянул на часы куда настойчивей.
— А как же договор о содружестве, что мы с Фархадовым подписали? Руку вы ему здесь жали! Тоже чистый бизнес?
— Тоже! А ты как думал? Крутить сотни миллионов долларов и остаться в хрустальной, так сказать, чистоте? Так не бывает. Да, бизнес! — на этот раз Коломнин задел за живое, и раздражение президента было неподдельным. — Потому что бизнес — это как раз умение вовремя поменять партнера. И, будь уверен, тот же Фархадов, случись ему возможность «кинуть» банк, сделал бы это, даже не задумавшись! Вообще все это, Коломнин, не твоя головная боль. Ты мне просто ответь: «Ты человек банка»? Да или нет?
— До сих пор был «да».
— Надеюсь, таким и остался. Ты работаешь на банк и, между прочим, за хорошие деньги. А высокий политик (примеч. — ударение на последнем слоге), — это, знаешь, не забота сотрудников. В общем, приказ о твоем переводе я уже подписал. Так что можешь слетать за вещами. А, пожалуй, и не надо. Скажи от моего имени хозяйственникам, — все доставят. Зачем тебе лишние разборки?
Из слов этих Коломнин понял, что об отношениях его с Ларисой Шараевой Дашевскому распрекрасно известно.
— Кстати, знаю, что ютишься на квартирке. Я дал команду хозяйственникам подобрать тебе трехкомнатную из числа резервных — поближе к центру. Чтоб было, куда молодую жену привести. Только найди время, сам отбери. А то подсунут, что поплоше. Не дело новому вице-президенту банка углы снимать.
— Вице?!
— А ты что думал, я на ГНК «шестерку» посажу? Приказ о назначении вчерашним днем подписан. Все ясно или еще каких объяснений от президента потребуешь?
— Когда в Томильск выезжает новая команда? — Коломнин поднялся.
— Н-не помню точно, — Дашевский замялся. — Как будто через неделю-другую. Должны еще успеть подготовить исполнительные документы. Главное, ты сам — немедленно переключайся на ГНК. Там сейчас зарыт ключ для банка. И ключ этот тебе вручаю.
Ироничной улыбкой смягчил выспренность последней фразы. Протянул на прощание руку. И — хлопнул себя по лбу:
— Черт! Чуть не забыл главное. Хорош бы я был. Мы ж компанию, на которой акции «Руссойла», на тебя оформили?
— "Хорнисс холдинг"? Как будто.
— Выходит, поторопились. Вишь, как все быстро меняется. Посему первым делом дуй на Кипр и переоформи заново — на Бурлюка. Что смотришь? Личная просьба Гилялова. «Руссойл» теперь тоже — стратегический партнер ГНК. Это тебе к слову о коловращениях бизнеса.
— А — как же иски? — едва нашелся Коломнин.
— Что иски? Отзываем, конечно. Теперь у нас совсем иные игры начинаются.
Дверь приоткрылась. На пороге с виноватым видом возник управляющий делами.
— Лев Борисович! Ей-Богу, не успеем!
— Да! Едем! — подхватив портфель, Дашевский выскочил. О Коломнине с его проблемами он, по своему обыкновению, забыл тут же. Правда, и сам Коломнин, впавший в глубокий транс, на сей раз не заметил исчезновения «хозяина».
Вошедшая прибраться секретарша так и застала его сидящим в кресле.
— Трудный разговор? — сообразила она. — Сергей Викторович, билеты на Кипр вам на какое число заказывать?
— Чего уж теперь тянуть? Давай на завтра. — Да, хотела сказать. Там ваш бывший начальник отдела Панкратьев…
— Что Панкратьев?
— Не знаю точно. Но, говорят, при смерти.
— Колька?! — Коломнин вскочил.
— Вот-вот. Навестили бы.
Квартиру Панкратьева на Профсоюзной Коломнин отыскал с трудом. На месте снесенных «хрущеб» поднялись тонированные великаны, в кольце которых девятиэтажка, прежде казавшаяся громадной, затерялась, будто пони в стаде жирафов.
По правде-то не больно он спешил. Даже не позвонил предварительно. Готовя себя к тягостному визиту. Да и слишком подействовала встреча с Дашевским, как бы между прочим развернувшая на сто восемьдесят градусов все, чем жил эти месяцы Коломнин. Цель, коей оправдывал он все совершенные компромиссы и подкупы, даже гибель несчастного Жени Рейнера, оказалась походя изменена. Все пережитое и совершенное лишалось смысла. Если не считать смыслом деньги, которые прежде причитались за спасение компании. Теперь они же — за ее уничтожение.
Освободиться от этих мыслей Коломнин не мог. Да и не мыслей даже. Так, сумбур. Почему-то припомнился случай из далекого детства — на Крымском пляже. Из-за пятибального шторма пляж был закрыт для купания. Но он, тринадцатилетний мальчишка, имевший к тому времени третий разряд по плаванию, под завистливыми взглядами сверстников раз за разом разбегался и нырял в накатывающуюся волну, которая спустя мгновение выхлестывала его далеко на берег, прямо к ногам визжащих от восторга девочек.
И вдруг в какой-то момент — то ли неудачно прыгнул, то ли иной извив волны не уловил, — но только тело его перевернуло несколько раз, так что и сверху, и снизу оказалась вода. Но где верх и где низ угадать не было возможности. Теряющего силы, едва удерживающегося, чтобы не вздохнуть, волна крутила его, словно белье в стиральном барабане. Казалось, его затягивает в глубь моря. Паника овладела Сергеем. В последнем отчаянном усилии, с рвущимися легкими рванулся он наугад и — выехал животом на пляжный песок. То есть он, считавший себя бывалым пловцом, ухитрился едва не захлебнуться в нескольких сантиметрах от берега.
История тогда пошла на пользу, — Сергей понял цену самоуверенности.
Теперь происходило что-то подобное. Уверенно разгребавшего волны, управлявшего, казалось, стихией, его вновь внезапно закрутило.
— Сережа, ты? — расслышал Коломнин.
У подъезда остановилась груженная пакетами усталая женщина, — жена Панкратьева. За год, что не был он у них в доме, лицо ее нездорово расплылось. Под глазами спитыми чайными пакетиками набрякла кожица.
— Откуда ты здесь? К нам?
— Да. Вот собрался.
— Коля будет очень рад. Только…Ты знаешь?
— В банке сказали, — он отобрал пакеты и, поддерживая под локоть, повлек ее вверх по лестнице.
— Вот ведь как. Жили, жили. Планировали чего-то. На дачу выкраивали. А, оказывается, на небесах все без нас скроили. Неделю назад вскрыли. А там сплошные метастазы. Зашили заново. Только, пожалуйста, не проговорись. Я и так стараюсь лишних не пускать. Он-то ведь думает, что все в порядке. А на самом деле…
— Я понял, — Коломнин прижал ее, сбивая нарождающийся всплеск.
— Да нет, ничего. Так трудно. Если б кто знал…Ну, пошли, — она открыла дверь, выдохнула решительно и закричала — неестественно энергичным голосом. — Коленька! Ваша жена пришла, молочка принесла. Догадайся, кого я тебе привела!
И, показав Коломнину пальцем на одну из комнат, осела на табуретку.
— Здорово, симулянт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Этим как раз голову забивать не стоит. Это проблемы самого Гилялова. А для нас здесь — чистый бизнес, — на этот раз Дашевский глянул на часы куда настойчивей.
— А как же договор о содружестве, что мы с Фархадовым подписали? Руку вы ему здесь жали! Тоже чистый бизнес?
— Тоже! А ты как думал? Крутить сотни миллионов долларов и остаться в хрустальной, так сказать, чистоте? Так не бывает. Да, бизнес! — на этот раз Коломнин задел за живое, и раздражение президента было неподдельным. — Потому что бизнес — это как раз умение вовремя поменять партнера. И, будь уверен, тот же Фархадов, случись ему возможность «кинуть» банк, сделал бы это, даже не задумавшись! Вообще все это, Коломнин, не твоя головная боль. Ты мне просто ответь: «Ты человек банка»? Да или нет?
— До сих пор был «да».
— Надеюсь, таким и остался. Ты работаешь на банк и, между прочим, за хорошие деньги. А высокий политик (примеч. — ударение на последнем слоге), — это, знаешь, не забота сотрудников. В общем, приказ о твоем переводе я уже подписал. Так что можешь слетать за вещами. А, пожалуй, и не надо. Скажи от моего имени хозяйственникам, — все доставят. Зачем тебе лишние разборки?
Из слов этих Коломнин понял, что об отношениях его с Ларисой Шараевой Дашевскому распрекрасно известно.
— Кстати, знаю, что ютишься на квартирке. Я дал команду хозяйственникам подобрать тебе трехкомнатную из числа резервных — поближе к центру. Чтоб было, куда молодую жену привести. Только найди время, сам отбери. А то подсунут, что поплоше. Не дело новому вице-президенту банка углы снимать.
— Вице?!
— А ты что думал, я на ГНК «шестерку» посажу? Приказ о назначении вчерашним днем подписан. Все ясно или еще каких объяснений от президента потребуешь?
— Когда в Томильск выезжает новая команда? — Коломнин поднялся.
— Н-не помню точно, — Дашевский замялся. — Как будто через неделю-другую. Должны еще успеть подготовить исполнительные документы. Главное, ты сам — немедленно переключайся на ГНК. Там сейчас зарыт ключ для банка. И ключ этот тебе вручаю.
Ироничной улыбкой смягчил выспренность последней фразы. Протянул на прощание руку. И — хлопнул себя по лбу:
— Черт! Чуть не забыл главное. Хорош бы я был. Мы ж компанию, на которой акции «Руссойла», на тебя оформили?
— "Хорнисс холдинг"? Как будто.
— Выходит, поторопились. Вишь, как все быстро меняется. Посему первым делом дуй на Кипр и переоформи заново — на Бурлюка. Что смотришь? Личная просьба Гилялова. «Руссойл» теперь тоже — стратегический партнер ГНК. Это тебе к слову о коловращениях бизнеса.
— А — как же иски? — едва нашелся Коломнин.
— Что иски? Отзываем, конечно. Теперь у нас совсем иные игры начинаются.
Дверь приоткрылась. На пороге с виноватым видом возник управляющий делами.
— Лев Борисович! Ей-Богу, не успеем!
— Да! Едем! — подхватив портфель, Дашевский выскочил. О Коломнине с его проблемами он, по своему обыкновению, забыл тут же. Правда, и сам Коломнин, впавший в глубокий транс, на сей раз не заметил исчезновения «хозяина».
Вошедшая прибраться секретарша так и застала его сидящим в кресле.
— Трудный разговор? — сообразила она. — Сергей Викторович, билеты на Кипр вам на какое число заказывать?
— Чего уж теперь тянуть? Давай на завтра. — Да, хотела сказать. Там ваш бывший начальник отдела Панкратьев…
— Что Панкратьев?
— Не знаю точно. Но, говорят, при смерти.
— Колька?! — Коломнин вскочил.
— Вот-вот. Навестили бы.
Квартиру Панкратьева на Профсоюзной Коломнин отыскал с трудом. На месте снесенных «хрущеб» поднялись тонированные великаны, в кольце которых девятиэтажка, прежде казавшаяся громадной, затерялась, будто пони в стаде жирафов.
По правде-то не больно он спешил. Даже не позвонил предварительно. Готовя себя к тягостному визиту. Да и слишком подействовала встреча с Дашевским, как бы между прочим развернувшая на сто восемьдесят градусов все, чем жил эти месяцы Коломнин. Цель, коей оправдывал он все совершенные компромиссы и подкупы, даже гибель несчастного Жени Рейнера, оказалась походя изменена. Все пережитое и совершенное лишалось смысла. Если не считать смыслом деньги, которые прежде причитались за спасение компании. Теперь они же — за ее уничтожение.
Освободиться от этих мыслей Коломнин не мог. Да и не мыслей даже. Так, сумбур. Почему-то припомнился случай из далекого детства — на Крымском пляже. Из-за пятибального шторма пляж был закрыт для купания. Но он, тринадцатилетний мальчишка, имевший к тому времени третий разряд по плаванию, под завистливыми взглядами сверстников раз за разом разбегался и нырял в накатывающуюся волну, которая спустя мгновение выхлестывала его далеко на берег, прямо к ногам визжащих от восторга девочек.
И вдруг в какой-то момент — то ли неудачно прыгнул, то ли иной извив волны не уловил, — но только тело его перевернуло несколько раз, так что и сверху, и снизу оказалась вода. Но где верх и где низ угадать не было возможности. Теряющего силы, едва удерживающегося, чтобы не вздохнуть, волна крутила его, словно белье в стиральном барабане. Казалось, его затягивает в глубь моря. Паника овладела Сергеем. В последнем отчаянном усилии, с рвущимися легкими рванулся он наугад и — выехал животом на пляжный песок. То есть он, считавший себя бывалым пловцом, ухитрился едва не захлебнуться в нескольких сантиметрах от берега.
История тогда пошла на пользу, — Сергей понял цену самоуверенности.
Теперь происходило что-то подобное. Уверенно разгребавшего волны, управлявшего, казалось, стихией, его вновь внезапно закрутило.
— Сережа, ты? — расслышал Коломнин.
У подъезда остановилась груженная пакетами усталая женщина, — жена Панкратьева. За год, что не был он у них в доме, лицо ее нездорово расплылось. Под глазами спитыми чайными пакетиками набрякла кожица.
— Откуда ты здесь? К нам?
— Да. Вот собрался.
— Коля будет очень рад. Только…Ты знаешь?
— В банке сказали, — он отобрал пакеты и, поддерживая под локоть, повлек ее вверх по лестнице.
— Вот ведь как. Жили, жили. Планировали чего-то. На дачу выкраивали. А, оказывается, на небесах все без нас скроили. Неделю назад вскрыли. А там сплошные метастазы. Зашили заново. Только, пожалуйста, не проговорись. Я и так стараюсь лишних не пускать. Он-то ведь думает, что все в порядке. А на самом деле…
— Я понял, — Коломнин прижал ее, сбивая нарождающийся всплеск.
— Да нет, ничего. Так трудно. Если б кто знал…Ну, пошли, — она открыла дверь, выдохнула решительно и закричала — неестественно энергичным голосом. — Коленька! Ваша жена пришла, молочка принесла. Догадайся, кого я тебе привела!
И, показав Коломнину пальцем на одну из комнат, осела на табуретку.
— Здорово, симулянт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109