— Что? Вы говорите, сегодня жарко? Да, да, а это для ваших фруктов беда!
Калебассе с досадой затряс своей большой головой.
— Сдается мне, что ты только прикидываешься глухим, — проворчал он, но не хотел пока отказываться от своих попыток что-либо разузнать.
— А кто живет теперь в замке? Верно, любовница марки-па? — крикнул он снова на ухо старику.
— Николай! Николай! Да куда же вы снова запропастились? — раздался вдруг пронзительный женский голос из замка.
Николай, казалось, услышал и узнал этот голос. Он медленно повернулся и покорно пошел к дому, но при этом забыл запереть калитку, так что Калебассе сквозь сгущавшийся вечерний сумрак все-таки успел рассмотреть у дверей замка женскую фигуру.
— Черт возьми! Вот отличный случай, и дураком я буду, если не воспользуюсь им! — промолвил разносчик, стол в проеме калитки.
— С кем это вы там опять болтали? — доносил ось от подъезда.
Казалось, старый Николай стал вполголоса оправдываться, но что именно сказал он — невозможно было расслышать. Против обыкновения с этой рассерженной женщиной си говорил очень тихо.
— Вот уж истинный шут гороховый! Весь свет его знает, и он всех и каждого! Разносчик! Какой разносчик? — По голосу было слышно, что она направилась к калитке, чтобы посмотреть на того, с кем разговаривал Николай.
— Не извольте гневаться, сударыня, — вмешался Калебассе. — Я только зашел спросить, не угодно ли будет вашей милости купить фруктов.
Он был уверен, что сейчас увидит перед собой хорошенькое молоденькое личико девушки, и просто испугался, когда перед ним возникла старуха, воплощавшая в себе все последние толки кумушек с улицы Шальо! Нельзя было не согласиться, что у вельможи, купившего маленький замок, был престранный вкус.
Несмотря на свои уже немолодые годы, папаша Калебассе подумал, что придись ему когда-нибудь купить замок для своей возлюбленной, он избрал бы в хозяйки кого-нибудь получше.
Казалось, льстивые слова и в особенности «ваша милость» понравились старушке; ока подошла к нему, чтобы выбрать фрукты.
— Я вообще-то не люблю, чтобы сюда пускали разносчиков, — проговорила она. — Ну, да уж на этот раз так и быть.
— Ах, черт возьми! — мысленно воскликнул Калебассе, всматриваясь в покупательницу. — А ведь я ее где-то уже видел!
И он пытался напрячь память, пристально всматриваясь в обрамленное белым чепцом лицо, наклонившееся над корзиной.
— Фрукты будут ей полезны, — ворчала между тем старуха, выбирая сливы.
— Если я не ошибаюсь, никак вы луврская судомойка с улицы Лаферронери! — вдруг воскликнул разносчик.
— Святая Женевьева! А вы…
— Да, да, собственной персоной папаша Калебассе, закадычный друг вашего покойного мужа!
— Господи ты Боже мой! Где привелось встретиться. А ведь столько лет не виделись-то! Да как вы сюда попали, папаша Калебассе?
— Нет, вы лучше скажите мне, как вы сюда попали, дорогая моя госпожа Ренарда! — возразил разносчик с самым умильным лицом, так как встретил в замке женщину, которая после него была самым болтливым существом во всем Париже.
— Разве вы не знаете, как живется бедным вдовам! — всплеснула руками Ренарда. — Вы ведь знаете, мой хозяин умер много лет назад. Известно, на то воля Божья! Помочь ему было уже нельзя, ведь пьянство — дьявольское наваждение, а он от пьянства и помер.
— Знаю, знаю все это, — уверял разболтавшуюся старуху папаша Калебассе, слышавший эту историю сотни раз. — Вы лучше скажите мне…
— Между нами говоря, папаша Калебассе, — продолжала воодушевленная воспоминаниями старуха Ренарда, — ведь у него даже синее пламя изо рта пылало.
— Да, да, знаю, знаю! Так значит, вы уже больше не во дворце?
— Нет, я кастеляншей здесь в замке. Вот если знаете хорошую девушку, так я пристрою ее на мое место во дворце, уж за это могу поручиться.
— Да, знавал я одну очень хорошенькую и как раз подходящую…
— Ну, так за чем же дело стало. Ведь я для вас по старой дружбе все на свете сделаю. Значит, быть ей придворной судомойкой!
— Я говорю о Жозефине. Вы ее не знаете? Она мне крестница.
— Так пришлите ее ко мне, и я вам головой ручаюсь, что подыщу ей отличное место. Мой здешний хозяин…
— Да скажите же мне, ради Бога, как вы попали сюда, в этот маленький замок?
— По милости господина маркиза. Вот уж человек-то! Уж настоящий мужчина! Господи, кабы мой покойник был хоть на половину такой, как он, так и теперь бы жил припеваючи.
— Так для кого же он купил этот замок? Сам он здесь ведь не живет? И как его зовут?
— Тише! — вдруг прошептала старуха. — Так и есть! — и она выжидающе уставилась на высокого человека, закутанного в плащ, который подходил к калитке. — Да, так и есть! Желаю вам прекраснейшего вечера, сударь, — пробормотала она, окончательно отворачиваясь от разносчика и делая низкий почтительный книксен.
— Добрый вечер, Ренарда! Ну, как тут у вас обстоят дела? Ваша болтательная машина в порядке и действует?
— Благодарю вас, господин Милон, — рассмеялась старуха, — все еще действует!
— А что, маркиз в замке? — спросил мушкетер, идя по садовой дорожке вместе с Ренардой.
— Нет еще, господин Милон, — ответила она.
— Ну, так, значит, он скоро придет, потому что просил нас собраться здесь к этому часу. А что это за человек разговаривал с вами у калитки?
— Это разносчик. Он продал мне фрукты.
— Так зачем же вы пошла за мной. Я помешал вам, ступайте и возьмите.
— Вот господин Милон остается все тем же добрым человеком, — болтала старуха, возвращаясь к папаше Калебассе за сливами. — Уж такой добрый да приветливый, совсем как в то время, когда я имела счастье быть квартирной хозяйкой молодых господ.
— Теперь у вас даже больше прав, чем тогда, — отвечал Милон, стоя на дорожке в ожидании, пока «госпожа кастелянша» запрет калитку и подойдет к нему.
— Так-то оно так, господин Милон, а я все-таки вспоминаю то старое милое время, — говорила старуха, вздыхая и поспешно поднимаясь за мушкетером по широкой, устланной толстым ковром лестнице. — Вот пропал и наш маленький Нарцисс, а уж какой был славный да послушный мальчик! Да, бывает так, что у людей, не остается ничего из того, что они любили.
— Я вижу сегодня замок в первый раз, — перебил ее Милон, — он, оказывается, просторнее, чем кажется снаружи. Здесь целых четыре флигеля! Кто живет в той стороне?
— Господин маркиз.
— А дальше?
— Тоже господин маркиз.
— А там?
— Госпожа кастелянша.
— Прекрасно, Ренарда! Честь имею кланяться, госпожа кастелянша! — воскликнул Милон со своим обычным добродушием. — Это чрезвычайно почтенный титул. А кто же поселился в тех верхних комнатах с окнами в сад? Ведь они, кажется, самые лучшие в замке?
Ренарда с минуту колебалась, но потом совладала с собой.
— Там никто не живет, господин Милон, — ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150