Только грубые шутки отпускали.
— Да ведь это неслыханное насилие! Ну, что же они еде-дали с Магдаленой?
— Я все-таки опять подошла к ним и спросила, по какому праву они хватают девушку. Тогда они сказали, что так велел им их герцог, потому что эта птица улетела из его клетки. Меня и теперь дрожь колотит, когда припоминаю эти слова.
— По приказанию герцога! — повторил Милон. — Однако, черт возьми, мне кажется, что у этого молодца коннетабля совсем другое на уме, вместо командования войсками! Птица улетела у него из клетки! Это значит, что ваша подруга Магдалена побывала у него в руках и против своей воли должна была снова возвратиться к нему.
— Ах, уж я не знаю, что и думать. Добрый мсье Милон, помогите несчастной Магдалене.
— Так швейцарцы увели ее?
— Да, они потащили ее к заставе, я пошла за ними и наблюдала издали. Там стояла закрытая карета. Они посадили в нее Магдалену и увезли Бог знает куда!
— Клянусь, это очень похоже на похищение!
— О, помните ту ночь? Тогда к нам пристал не кто иной, как граф де Люинь.
— Да, во всем этом есть связь. Только я никак не мог себе представить, что этот выскочка посмеет так нагло и открыто повести свою игру.
— Поверьте мне, это он увез с собой бедную Магдалену.
— Ну, если это так, то клянусь, ему это дешево не обойдется!
— Ах, только будьте осторожны, не сделайте чего-нибудь необдуманного, мсье Милон. Я очень хочу помочь Магдалене, но ужасно боюсь, что вы попадете в опасную ситуацию!
— Не беспокойтесь, дорогая Жозефина! Разумеется, герцог Люинь — человек сильный, и нелегко будет призвать его к ответу…
— Всякий в Париже знает, что он делает все, что ему вздумается! А ведь вы в его власти, мсье Милон.
— Да успокойтесь же! Так или иначе, а мы отобьем дичь у этого охотника, если только все так и было, как вы мне рассказали, если он действительно посмел насильно захватить Магдалену. Даже король не станет покрывать и защищать его. Вы говорите, это случилось вчера?
— Да, вчера, рано утром.
— Хорошо! Теперь я пойду к своим товарищам держать с ними военный совет и обещаю вам, что ваша подруга найдет в нас самых преданных защитников! Однако как же я дам вам знать, на что мы решимся и что нам удастся сделать?
— Я опять постараюсь встретить вас через несколько дней, мсье Милон.
— Ну, это довольно ненадежный способ!
— А другого нет! Будьте так добры, мсье Милон, не настаивайте ни на каком другом.
— Если вы так хотите, дорогая Жозефина.
— Только, пожалуйста, не расценивайте это как признак недоверия вам! Поверьте, что у меня есть другие причины скрывать от вас многое. Поверьте, что я испытываю к вам полное доверие, что…
— Вот вы опять запнулись!
— Да мне нечего больше и сказать, мсье Милон! До свидания!
— До свидания, дорогая Жозефина! — крикнул мушкетер вслед молодой девушке, которая после этого короткого прощания быстро и грациозно пошла от него по улице.
— Премиленькая девчонка! — проворчал Милон, улыбаясь. — Однако, черт возьми, она нравится мне с каждым разом все больше. Я никогда не видел девушки лучше этой! И зачем только она все прячется да скрытничает?
С этими мыслями мушкетер отправился разыскивать своих друзей. Прежде всего он хотел узнать, возвратился ли д'Альби, потом рассказать им о том, что только что узнал от Жозефины. Дело казалось ему странным и таинственным. О Люине они давно уже были невысокого мнения, но нынешнее его поведение казалось просто немыслимым, его наглость достигла невероятных размеров.
«Маркиз и так что-то сильно его недолюбливает, неизвестно по каким причинам, — размышлял Милон, шагая к дому своего друга. — Уж он не упустит случая насолить ему! Да и я хочу в этом разобраться, как сделал бы каждый порядочный человек. Пусть он себе и любимец короля, а все-таки нельзя допустить, чтобы безнаказанно хватал женщин».
Через несколько минут Милон был уже у маркиза.
— Гром и молния! Вот это отлично! — вскричал он, увидев, что вместе с маркизом за бутылкой вина сидел и Каноник.
— Я, кажется, попал сюда как раз кстати!
— Присаживайся! — пригласили друзья.
— Мне и следует сесть, потому что нам предстоит держать военный совет, да притом еще и такого толка, что при нем стакан хорошего вина будет весьма нелишним!
— У тебя опять какие-нибудь новости? — спросил маркиз, слегка улыбаясь.
— Хотелось бы мне только знать, из какого источника он их черпает! — заметил Каноник.
— А вот скоро узнаете, что источник сей не так дурен, как вы думаете. Что д'Альби возвратился в Париж?
— Я бы уже знал, — ответил несловоохотливый Каноник.
— Неужели ты опять что-нибудь узнал о нем? Ведь виконт еще не приехал! — подтвердил де Монфор.
— Нет, ничего не знаю! На этот раз дело касается вовсе не его, а маркиза. Однако ты наполнил мой стакан не для того, чтобы он стоял передо мною?
Милон чокнулся с друзьями и выпил.
— Дело, которое касается меня? — с удивлением переспросил маркиз. — Послушаем.
— Я не знаю причин твоего нерасположения к графу, ныне герцогу де Люиню, однако то, что я расскажу, удивит даже тебя и, надеюсь, возмутит так же, как и меня.
— Да уж, действительно, говоря о герцоге Люине, едва ли обнаружишь что-нибудь хорошее! — заметил маркиз.
— Я надеюсь, что на этот раз даже наш чересчур осторожный Каноник не отыщет причин, не позволяющих нам вмешаться. Произошло величайшее и возмутительнейшее преступление!
— И о нем знаешь только ты один?
— Я уже вижу твою недоверчивую мину, друг Каноник. — Ну да, я и мой источник, вернее, мой источник и я знаем о нем.
— И преступление это совершено Люинем? — спросил маркиз.
— Им, — его швейцарцами!
— Ты что, нарочно тянешь, чтобы испытать наше терпение? — вскричал Каноник.
— Люинь насильно увез девушку, которую зовут Магдаленой! — объявил Милон.
Маркиз сильно вздрогнул, глаза его сверкнули, он вскочил с места, но усилием воли сдержался, чтобы не выдать своего волнения.
При имени Магдалена и Каноник припомнил одно событие, свидетелем которого он был, хотя и не мог объяснить себе его значение.
— Ты говоришь правду? — спросил маркиз, и голос его заметно дрожал.
— По приказанию Люиня его швейцарские солдаты схватили одну бедную девушку, которую зовут Магдаленой, и потащили ее к заставе, — повторил Милон. Маркиз не сводил с него напряженного взгляда. — Там у них была приготовлена закрытая карета. Солдаты посадили в нее беззащитную Магдалену, захлопнули за ней дверцу и увезли.
— Клянусь, это требует наказания! — вскричал маркиз с таким волнением, в котором его никто еще никогда не видел. Его всегда спокойное и благородное лицо вдруг залилось багровым румянцем. Казалось, и душу и тело его охватило какое-то лихорадочное возбуждение.
Каноник встал, подошел к маркизу и положил руку на его плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— Да ведь это неслыханное насилие! Ну, что же они еде-дали с Магдаленой?
— Я все-таки опять подошла к ним и спросила, по какому праву они хватают девушку. Тогда они сказали, что так велел им их герцог, потому что эта птица улетела из его клетки. Меня и теперь дрожь колотит, когда припоминаю эти слова.
— По приказанию герцога! — повторил Милон. — Однако, черт возьми, мне кажется, что у этого молодца коннетабля совсем другое на уме, вместо командования войсками! Птица улетела у него из клетки! Это значит, что ваша подруга Магдалена побывала у него в руках и против своей воли должна была снова возвратиться к нему.
— Ах, уж я не знаю, что и думать. Добрый мсье Милон, помогите несчастной Магдалене.
— Так швейцарцы увели ее?
— Да, они потащили ее к заставе, я пошла за ними и наблюдала издали. Там стояла закрытая карета. Они посадили в нее Магдалену и увезли Бог знает куда!
— Клянусь, это очень похоже на похищение!
— О, помните ту ночь? Тогда к нам пристал не кто иной, как граф де Люинь.
— Да, во всем этом есть связь. Только я никак не мог себе представить, что этот выскочка посмеет так нагло и открыто повести свою игру.
— Поверьте мне, это он увез с собой бедную Магдалену.
— Ну, если это так, то клянусь, ему это дешево не обойдется!
— Ах, только будьте осторожны, не сделайте чего-нибудь необдуманного, мсье Милон. Я очень хочу помочь Магдалене, но ужасно боюсь, что вы попадете в опасную ситуацию!
— Не беспокойтесь, дорогая Жозефина! Разумеется, герцог Люинь — человек сильный, и нелегко будет призвать его к ответу…
— Всякий в Париже знает, что он делает все, что ему вздумается! А ведь вы в его власти, мсье Милон.
— Да успокойтесь же! Так или иначе, а мы отобьем дичь у этого охотника, если только все так и было, как вы мне рассказали, если он действительно посмел насильно захватить Магдалену. Даже король не станет покрывать и защищать его. Вы говорите, это случилось вчера?
— Да, вчера, рано утром.
— Хорошо! Теперь я пойду к своим товарищам держать с ними военный совет и обещаю вам, что ваша подруга найдет в нас самых преданных защитников! Однако как же я дам вам знать, на что мы решимся и что нам удастся сделать?
— Я опять постараюсь встретить вас через несколько дней, мсье Милон.
— Ну, это довольно ненадежный способ!
— А другого нет! Будьте так добры, мсье Милон, не настаивайте ни на каком другом.
— Если вы так хотите, дорогая Жозефина.
— Только, пожалуйста, не расценивайте это как признак недоверия вам! Поверьте, что у меня есть другие причины скрывать от вас многое. Поверьте, что я испытываю к вам полное доверие, что…
— Вот вы опять запнулись!
— Да мне нечего больше и сказать, мсье Милон! До свидания!
— До свидания, дорогая Жозефина! — крикнул мушкетер вслед молодой девушке, которая после этого короткого прощания быстро и грациозно пошла от него по улице.
— Премиленькая девчонка! — проворчал Милон, улыбаясь. — Однако, черт возьми, она нравится мне с каждым разом все больше. Я никогда не видел девушки лучше этой! И зачем только она все прячется да скрытничает?
С этими мыслями мушкетер отправился разыскивать своих друзей. Прежде всего он хотел узнать, возвратился ли д'Альби, потом рассказать им о том, что только что узнал от Жозефины. Дело казалось ему странным и таинственным. О Люине они давно уже были невысокого мнения, но нынешнее его поведение казалось просто немыслимым, его наглость достигла невероятных размеров.
«Маркиз и так что-то сильно его недолюбливает, неизвестно по каким причинам, — размышлял Милон, шагая к дому своего друга. — Уж он не упустит случая насолить ему! Да и я хочу в этом разобраться, как сделал бы каждый порядочный человек. Пусть он себе и любимец короля, а все-таки нельзя допустить, чтобы безнаказанно хватал женщин».
Через несколько минут Милон был уже у маркиза.
— Гром и молния! Вот это отлично! — вскричал он, увидев, что вместе с маркизом за бутылкой вина сидел и Каноник.
— Я, кажется, попал сюда как раз кстати!
— Присаживайся! — пригласили друзья.
— Мне и следует сесть, потому что нам предстоит держать военный совет, да притом еще и такого толка, что при нем стакан хорошего вина будет весьма нелишним!
— У тебя опять какие-нибудь новости? — спросил маркиз, слегка улыбаясь.
— Хотелось бы мне только знать, из какого источника он их черпает! — заметил Каноник.
— А вот скоро узнаете, что источник сей не так дурен, как вы думаете. Что д'Альби возвратился в Париж?
— Я бы уже знал, — ответил несловоохотливый Каноник.
— Неужели ты опять что-нибудь узнал о нем? Ведь виконт еще не приехал! — подтвердил де Монфор.
— Нет, ничего не знаю! На этот раз дело касается вовсе не его, а маркиза. Однако ты наполнил мой стакан не для того, чтобы он стоял передо мною?
Милон чокнулся с друзьями и выпил.
— Дело, которое касается меня? — с удивлением переспросил маркиз. — Послушаем.
— Я не знаю причин твоего нерасположения к графу, ныне герцогу де Люиню, однако то, что я расскажу, удивит даже тебя и, надеюсь, возмутит так же, как и меня.
— Да уж, действительно, говоря о герцоге Люине, едва ли обнаружишь что-нибудь хорошее! — заметил маркиз.
— Я надеюсь, что на этот раз даже наш чересчур осторожный Каноник не отыщет причин, не позволяющих нам вмешаться. Произошло величайшее и возмутительнейшее преступление!
— И о нем знаешь только ты один?
— Я уже вижу твою недоверчивую мину, друг Каноник. — Ну да, я и мой источник, вернее, мой источник и я знаем о нем.
— И преступление это совершено Люинем? — спросил маркиз.
— Им, — его швейцарцами!
— Ты что, нарочно тянешь, чтобы испытать наше терпение? — вскричал Каноник.
— Люинь насильно увез девушку, которую зовут Магдаленой! — объявил Милон.
Маркиз сильно вздрогнул, глаза его сверкнули, он вскочил с места, но усилием воли сдержался, чтобы не выдать своего волнения.
При имени Магдалена и Каноник припомнил одно событие, свидетелем которого он был, хотя и не мог объяснить себе его значение.
— Ты говоришь правду? — спросил маркиз, и голос его заметно дрожал.
— По приказанию Люиня его швейцарские солдаты схватили одну бедную девушку, которую зовут Магдаленой, и потащили ее к заставе, — повторил Милон. Маркиз не сводил с него напряженного взгляда. — Там у них была приготовлена закрытая карета. Солдаты посадили в нее беззащитную Магдалену, захлопнули за ней дверцу и увезли.
— Клянусь, это требует наказания! — вскричал маркиз с таким волнением, в котором его никто еще никогда не видел. Его всегда спокойное и благородное лицо вдруг залилось багровым румянцем. Казалось, и душу и тело его охватило какое-то лихорадочное возбуждение.
Каноник встал, подошел к маркизу и положил руку на его плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150