Мушкетер, ничего не замечая, перестал расспрашивать и молча шел за госпожой кастеляншей по широкому и светлому коридору. Старуха остановилась у огромной дубовой двери и отперла ее. Милон очутился в большой комнате, вся мебель которой была отделана роскошной резьбой. Столы, стулья, зеркальные рамы, огромный буфет и даже рамы двух прекрасных картин — все было сделано из дуба. Пол также был составлен из мелких, искусно заплетенных в узор кусочков дерева. На большом столе посреди комнаты стояли два массивных серебряных канделябра с зажженными свечами. В камине весело трещал огонь.
Милон уверял кастеляншу, что комната как нельзя более ему по вкусу, когда она вдруг, внимательно прислушавшись, проворно побежала к двери и, отворив ее, глубоким реверансом встретила д'Альби и маркиза, только что приехавших в замок.
— Приветствую вас, друзья! — воскликнул Милон, идя навстречу прибывшим и протягивая им руки.
— Ты точен, Милон, — сказал маркиз, снимая шляпу и перчатки, — а нашего Каноника еще нет?
— Нет еще, господин маркиз, — отвечала Ренарда.
— Он должен быть здесь с минуты на минуту, а вы знаете, моя добрая Ренарда, что наш Каноник не любит ждать.
— Он во всем аристократ, — заметил Милон, когда кастелянша выходила из комнаты дожидаться Каноника.
— Клянусь честью, маркиз, — воскликнул Этьен, — мне чрезвычайно нравится это место. Ты устроил себе здесь прехорошенькое жилище.
— Я тоже так считаю, — согласился Милон, — и знаю теперь, что у господина маркиза, должно быть, бездна денег, хотя он никогда не вспоминает о них.
— Ты несправедлив к нему, Милон, — засмеялся д'Альби. — Напротив, он вспоминает о них всегда, когда знает, что у кого-нибудь из нас их недостает.
Милон кивнул, соглашаясь, между тем как Эжен де Монфор подошел и, положив руку ему на плечо, сказал серьезным голосом:
— Ты заключаешь, что я должен быть очень богат, мой добрый друг, из того, что я купил этот небольшой замок? Но я полагаю, твои владения в Арассе стоят в десять раз больше. К тому же я купил этот тихий, уединенный замок вовсе не для своего удовольствия. В жизни, друг Милон, бывают иногда обстоятельства, заставляющие нас делать вещи, непонятные для других!
— Честное слово, здесь ты должен чувствовать себя вполне счастливым, — заметил добродушный Милон. — Хоть и совестно, но я должен чистосердечно признаться, завидую, что у тебя такое прелестное именьице.
— Это потому, что твой чересчур бережливый отец дает тебе довольно скудное содержание, вследствие чего ты не можешь располагать большими суммами, — сказал маркиз. — Не все то золото, что блестит, Милон, и не всегда счастье бывает там, где его предполагают!
— Бога ради, давай без патетики, — весело перебил его д'Альби. — Разгладь морщины на своем челе и отбрось хандру, маркиз!
Во время этого разговора трех приятелей Ренарда услышала стук и поспешила вниз отворить господину Канонику, угрюмому и, по ее мнению, чрезмерно гордому мушкетеру, совершенно не похожему на своих товарищей. Он действительно никогда не обращал на нее внимания и не шутил с нею, как другие, был всегда молчалив и высокомерен, чем удерживал добрую Ренарду от всякой фамильярности.
И теперь, отворив калитку сада и увидев перед собой внушительную фигуру Каноника, она проворчала себе под нос какое-то непонятное приветствие, сделав обычный реверанс, но не пошла проводить мушкетера к замку. Она возилась, запирая калитку, до тех пор, пока, по ее расчету, ему следовало уже быть у двери дома.
Поэтому ее крайне удивило, что Каноник отворял дверь в комнату в ту самую минуту, когда она поднималась по лестнице. Что могло так долго задержать его в коридоре?
Три мушкетера поднялись ему навстречу. Каноник был слегка бледен и как будто смущен. Прежде чем затворить за собой дверь, он еще раз окинул внимательным взглядом слабо освещенный коридор и лестницу и, сделав над собой усилие, скрыл волнение под дипломатической улыбкой. Пропустив подоспевшую Ренарду в комнату, Каноник поздоровался с друзьями, приняв свой обыкновенный несколько официальный вид.
— Теперь мы все собрались, — весело воскликнул Милон, — сядем же и потолкуем.
— А добрая наша Ренарда принесет нам из погреба несколько кружек хорошего старого вина! — сказал маркиз. — Слышите, Ренарда, самого лучшего! Не экономьте, ведь вы знаете, что я угощаю сегодня самых дорогих моих друзей. А потом можете идти в свою комнату и ложиться спать. Вы нам больше не нужны. Я сам провожу господ и запру за ними дверь.
Ренарда исполнила поручение маркиза и принесла четыре большие кружки, наполненные вином. Поставив их на стол, за которым сидели мушкетеры, она пожелала мм доброй ночи и ушла.
— Госпожа кастелянша удаляется в свои апартаменты, — пошутил Милон. — Однако, Эжен, она тебе хорошо и верно служит.
— Если бы только немного меньше говорила и почаще употребляла в дело свой авторитет, — отвечал маркиз.
— Как так! — воскликнул Этьен. — Разве у тебя в этом маленьком замке так много прислуги, что ты говоришь об авторитете?
— Ах да, расскажи, пожалуйста, — прервал маркиз виконта, видимо желая перевести разговор на другой предмет, — что это за история с драгоценным кинжалом, будто бы украденным у тебя?
— Гм! Это странная и довольно забавная история, которая, однако, может иметь трагический конец.
— Расскажи, сделай милость, — попросил Милон Арас-ский, уже заметно бывший под влиянием винных паров, между тем как Каноник стал еще молчаливее и задумчивее.
— Я, пожалуй, расскажу вам этот случай, хотя он должен быть сохранен в глубочайшей тайне. Дело в том, что кинжал герцога Бекингэма находится в руках кардинала!
— Каким же это образом? Он, стало быть, велел украсть его у тебя? — удивился Милон.
— Какой вопрос! Он отнял ее как важную улику у того, кто украл ее у меня — приятеля Антонио!
— Поэтому слухи, будто кардинал хочет взять этого молодца к себе на службу, обоснованны? — спросил Каноник.
— Этого я не знаю. Но верно то, что его эминенции эта шпага может стать колом в горле.
— Но почему же? По какой причине? — одновременно спросили маркиз и Милон.
— Потому, что герцог Бекингэм может потребовать назад свою собственность!
— Но я полагаю, он подарил кинжал тебе, д'Альби. Следовательно, он уже не его собственность, — заметил Милон.
— Ну, да. Но так как ее нет более у меня, то под предлогом того, что она дана была мне в Париж для починки, он потребует ее обратно. И тогда, вы понимаете, дело будет не совсем ладно.
— Ты прав, тут могут выйти довольно забавные сцены, — согласился с тихим смехом Каноник. — Разве вы не знаете, что Ришелье давно замышляет выстроить себе дворец близ Лувра и навербовать свой собственный полк? — спросил Милон. — Деньги, по-видимому, так и льются к нему со всех сторон с тех пор, как он сделался самым приближенным советником короля!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150