Взгляд короля пытливо бродил по сторонам. Наконец вдали показалась фигура женщины, одетой в черное платье. Следом за ней появилась герцогиня Бретейльская, которая почтительно поклонилась королю.
Король знаком показал своим спутникам, чтобы они остались на месте и направился прямо к королеве-матери, а статс-дама скромно отошла к стоявшим поодаль придворным.
Мария Медичи была бледна и казалась очень взволнованной. Она как бы украдкой утерла слезу, сбегавшую по ее щеке, и сделала радостное движение навстречу сыну.
Людовик быстро подошел к матери и поднес ее протянутую руку к своим губам.
— Да будет благословен час сей! — прошептала Мария Медичи, неподражаемо разыгрывая тронутую мать.
— Я удивлен, что встречаю ваше величество здесь, парке, — заметил Людовик, идя рядом с матерью вдоль тенистой аллеи, вовсе не подозревая, куда она его ведет.
— Я предпочла принять вас здесь, сир, — потому что хочу переговорить с вами с глазу на глаз. Мать хотела снова найти в вас сына, потому и избрала в свидетели одного лишь Бога да прекраснейшее из его творений — природу.
Король, собираясь ответить, поднял голову, но вдруг мер, охваченный внезапным воспоминанием. Случайно или преднамеренно они стояли в эту минуту на том самом месте, с которого много лет тому назад его отец увидел дикого охотника. Мария Медичи, была, казалось, не в состоянии далее владеть своими чувствами. Она взглянула на сына, широко взмахнула руками и простерла к нему нежные материнские объятия. Лед в душе Людовика был сломан и он молча покорился этой немой ласке.
— Прощание и забвение всему, что произошло между нами, сын мой, — проговорила королева-мать тихим дрожащим голосом. — Мир, ради Бога, мир!
— Я тоже хочу только мира, ваше величество, и надеюсь, что час его настал, — ответил король, — я доказал вам искренность этого своего желания уже тем, что принял приглашение приехать сюда.
— Не станем разбирать, сир, кто из нас более виноват! За свою часть вины я была жестоко наказана предпоследними днями! Мы оба доверились плохим советникам, целью которых было посеять раздор между нами. Мы оба были обмануты! Я надеюсь, что для нас настанут лучшие времена, если уж нам удалось свидеться и переговорить вдали от их влияния.
— Я хотел бы, чтобы ваше величество высказались в отношении этих людей более подробно.
— Вижу по выражению вашего лица, сир, что вы хотите упрекать меня! Но если я и перешла на сторону ваших противников, то только для того, чтобы отвергнуть тех, кто убедил вас заключить меня в тюрьму. Поверьте, что все неприятности, вся эта вражда и противостояние вызваны вовсе не мною и моими приверженцами.
— Я прошу, ваше величество, сказать мне все, что вы знаете об этом деле!
— Виновники всего этого состоят при вашем Дворе, сир. В вашем собственном королевском дворце ведется непрерывная работа не только над тем, чтобы посеять раздор между нами, но и над тем, чтобы раздуть междоусобную вражду во всем вашем государстве.
— Если вы говорите о герцоге де Люине, то я должен предупредить ваше величество, что сам уже решил потребовать его отчета. Я вовсе не настолько слеп, чтобы не видеть ошибок и злоупотреблений тех, кто воображает себя под защитой моего расположения, — угрожающе воскликнул король. — Какие обвинения вы можете еще предъявить? Что же может побуждать этих людей к тому, чтобы разжигать вражду в нашем народе?
— Причина этого кроется в Англии и Испании! — ответила Мария Медичи, видя, что король начинает уже впадать в то настроение, которого она добивалась. В душу Людовика уже запало семя подозрения.
— В Англии и Испании? — переспросил он удивленно. — Я попрошу вас высказаться яснее.
— Мне очень тяжело было бы стать причиной разлада, а потому прошу вас, разрешите мне умолчать об этом!
— Если вы действительно желаете мира, ваше величество, если вы действительно добровольно явились сюда, то я настоятельно прошу вас говорить подробнее.
— Вы этого требуете, Людовик? Хорошо, будь по-вашему! Эти люди тайно и осторожно сумели завязать отношения, ловко найти средства и источники, о которых вы никогда не могли бы подумать.
— Я попрошу вас конкретно указать мне эти тайные средства! — сказал король.
— Они воспользовались доверчивостью и добродушием вашей супруги, чтобы осуществить выполнение своих замыслов, — продолжила Мария Медичи и заметила, что Людовик сильно вздрогнул. — Прибавьте к этому дурные наклонности возведенного в коннетабли Франции графа де Люиня и вы сами все поймете.
— Доверием королевы! — мрачно повторил Людовик, — но подумали ли вы, ваше величество, какое страшное обвинение вы произносите?
— Я умоляю вас, сир, успокоиться! Я умоляю вас, ради самого Бога, не решаться на какой-нибудь необдуманный поступок, иначе мне лучше возвратиться в свое изгнание, и пусть все идет по-старому.
— Никогда не бывать этому! Я требую, чтобы вы сказали мне все! Я требую этого не только для себя, но и для Франции.
— А я прошу вас, сир, ничего не предпринимать без тщательного обсуждения! Вы ведь знаете, что король английский Яков возвел своего любимца, герцога Бекингэма, в звание герцога, и вообще осыпает его всяческими почестями.
— Да, я слышал об этом! Но что же мне за дело до этого?
— Припомните, сир, что я давно уже просила вас наблюдать во время придворных балов за этим красавцем-англичанином.
— И вы думаете, ваше величество, что в Лувре есть люди, которые осмеливаются иметь тайные сношения с иностранными дворами? — все больше мрачнея, спросил Людовик.
— Не с дворами, сир, а с отдельными их лицами.
— Этого я не мог бы знать! До вас, вероятно, дошли ложные слухи!
— Пути и способы этих сношений избирались так неосторожно, что они не могли не привлечь внимание ваших наблюдательных чиновников.
— Так вы знаете пути, которыми они пользовались.
— Разумеется, знаю, ваше величество!
— Тогда объясните их мне.
— Без исполнения некоторых условий, я не могу этого сделать, сир.
— Говорите ваши условия, я готов исполнять все, что вы потребуете.
— С моим возвращением ко двору, сир, всякая борьба должна прекратиться. Я сама стану неустанно заботиться о вашем благе.
— Я и приехал сюда, чтобы предложить вам возвратиться в Люксембургский дворец, и притом на условиях Полной свободы.
— Благодарю вас! И поверьте, сир, что вы не станете сожалеть об этом решении. Вы увидите, что королева-мать останется в стороне от всяких политических волнений и станет, занимаясь в тиши лишь прекрасным искусством действовать исключительно в ваших интересах.
— Радуюсь вашим намерениям. По теперь, когда условия ваши приняты, я опять попрошу вас представить мне доказательства.
— Еще два слова, сир: могу я надеяться, что герцог д'Эпернон и маркиз Галиас получат прощение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150