Да и пистолеты… Что вы без них будете делать?
— У меня остается еще шпага! Не торгуйся, дяденька, взгляни на меня. Разве я похож на такого, который хотел бы замошенничать твою лошадь.
— Боже меня сохрани от таких мыслей! А только все-таки вы можете загнать мою лошадь, а потом забыть об этом. А я ведь что ж, — я бедный человек, у меня нет ничего кроме пары лошадей.
— Ты справишься и с одной! Другую дай мне и возьми мои пистолеты в залог. Я как только приеду, вышлю тебе за нее деньги с моим конюхом. Как тебя зовут?
— Пьер Мальгрэ, а деревня называется Пети-Иван.
— Ты не доверяешь мне, Пьер Мальгрэ?
— Что вы, сударь!
— Ну, так дай мне лошадь.
— Дал бы, ей Богу, дал бы с радостью. А только…
— Что только…
— Да не хочется мне говорить об этом.
— Вздор! Говори скорее, над чем ты там раздумываешь?
— Да раздумываю-то я не об вас, сударь. Ведь я вижу, что вы королевский мушкетер, в мушкетерах служат все благородные господа.
— Так не задерживай же меня дольше! Мне дорога каждая минута! Говори, хочешь ты продать мне свою лошадь?
— Да я-то хочу, от всей души хочу. Только вот жена моя…
— Как!? Ты хозяин и глава своей жены, и боишься ее! Ну, уж это совсем некрасиво, дружище, совсем некрасиво!
— Не говорите так, сударь! Вы не женаты, оттого и можете так думать! Придет время, тогда поймете, — и он как-то кисло улыбнулся.
Между тем телега вкатилась уже в деревню.
— Разве твоя жена уж такая злая?
— Не то чтобы злая, просто она женщина с расчетом. Да оно и дело — мы люди бедные.
— И ты думаешь, что она не уступит мне лошадь?
— Думается мне, что не уступит! А лучше переговорите с ней сами. Вот она, кстати, выходит из дома! Она у меня работяга!
— А как ее зовут?
— Жервезой.
— Красивое имя! Да, черт возьми, она еще совсем молодая легконогая женщина! Ну, к чему тебе, старикашка, такая красотка?
Пьеру Мальгрэ льстило, что господин хвалил его жену. Он добродушно оскалился.
— Да, она у меня и красавица, и работница, и по сторонам смотреть не любит! — сказал он. — Вишь, как она на вас смотрит, понять не может, кого это я привез!
— Послушай, Пьер Мальгрэ, не уважай я твоего супружеского счастья, я просто влюбился бы в твою жену. Ведь она у тебя писаная красавица!
Мушкетер быстро сдернул шляпу, чтобы раскланяться с хозяйкой и вместе с ней стащил повязку. Горячие крупные капли крови снова заструились по его лицу.
Крестьянка испуганно всплеснула руками.
— Святая Женезьева! — вскрикнула она, бледнея. — Не могу я видеть крови! Что случилось?
Пьер медленно и неловко вылез из телеги и начал распрягать лошадей. Этьен легко спрыгнул на землю.
— Не случилось ничего особенного, милейшая мадам Жервеза!
— Гм! А откуда вы меня знаете?
— Отгадайте!
— Ах, Господи! А кровь-то, кровь!
— Принесите-ка, пожалуйста, воды и платок, промойте мне рану и перевяжите.
— Ну, уж этого я не могу.
— Да вы попробуйте! Такая красивая, ловкая молодая женщина как вы сумеет и сможет все, что захочет.
— Откуда вы только все это знаете! — вскричала Жервеза, однако вошла в дом и скоро возвратилась с тазом свежей воды. — Ну, уж давайте сюда вашу голову, господин мушкетер. Попробуем остановить кровь.
— Эх, как славно, когда красивая женщина перевязывает раны! — вскричал Этьен. Жервеза не могла не признать в душе, что господин мушкетер был очень любезный и ловкий кавалер. Но она все-таки не могла понять, как он попал на телегу ее мужа. В это время подошел ее добродушный муж и рассказал ей о своей встрече с Этьеном.
— Ах, они разбойники! Ах, они бесстыжие! — бранила Жервеза и Антонио и его помощника. — Вдвоем напасть на одного человека!
— Да в этом-то нет ничего особенного! В честном бою мне не раз приходилось драться и с тремя противниками! А эти напали на меня исподтишка.
— А дорогие вещи они у вас украли?
— Настолько дорогие и важные для меня, милая мадам Жервеза, что я должен или возвратить их, или умереть!
— Умереть! В такие-то молодые годы! — воскликнула Жервеза, заканчивая перевязку.
— Да, умереть! Но в ваших руках — вернуть мне вещи и спасти свою жизнь!
— Что вы говорите, господин мушкетер! — проговорила она с искренним удивлением, — как это в моих руках?
— Именно в ваших! Ведь мы всегда и во всем зависим от женщин.
— Да вы шутите надо мной?
— Нет! Нисколько он не шутит! — вмешался Пьер, посмеиваясь. — Он дело говорит.
— И ты туда же, Пьер?
— Поверьте же мне, дорогая мадам Жервеза, что я говорю совершенно серьезно, — произнес Этьен и схватил ее за руку. — Моя жизнь и все мое счастье зависит от этой вашей руки.
— Вот удивительно! — проговорила Жервеза, стыдливо опуская глаза. — Хотелось бы мне знать…
— Вы серьезно хотите это узнать?
— Понятно, если вы не будете говорить что-нибудь дурное.
— Как это могло прийти вам в голову! Ну, стану ли я говорить вам дурное, да еще при вашем собственном муже. Вам, красивейшей и умнейшей женщине, какую я когда-либо встречал. Нет! Могу вас уверить, что я хотел сказать вам что-то очень простое и честное. Все дело в том, милейшая мадам Жервеза, что мне необходимо догнать тех разбойников и отнять у них мой осыпанный драгоценными камнями кинжал и письма, которые для меня дороже жизни.
— А вы думаете, что вам еще удастся догнать тех мошенников? — участливо спросила Жервеза.
— Да, я надеюсь, если раздобуду себе лошадь. Жервеза только теперь сообразила, что у мушкетера нет лошади.
— Ах, Господи! Да где же ваша лошадь? — спросила она.
— В том-то и дело, дорогая мадам Жервеза, что моя лошадь погибла.
— Верно, ее застрелили разбойники?
— Именно! Они убили ее подо мной, и она теперь лежит в собственной крови на дороге близ Гурне. Видите, разве я даром назвал вас красавицей и умницей! Какая вы догадливая!
— Так что же вы думаете делать?
— Я думаю купить у вас одну из лошадей, милейшая мадам Жервеза. Муж ваш согласен на это, — а ведь всегда следует сначала спросить у жены, поэтому все зависит от вас.
Пьер Мальгрэ лукаво рассмеялся. Ему вспомнилось, что говорил Этьен при въезде в деревню.
— Известное дело — жена! — пробормотал он. Жервеза на минуту призадумалась.
— Итак, милейшая мадам Жервеза, вы сами видите, что я говорил правду, что жизнь моя — в ваших руках!
— Продать лошадь мы, пожалуй, можем. Как ты думаешь, Пьер? — сказала Жервеза.
— Если хочешь, так продадим!
— Значит, господин мушкетер, мы согласны.
— А что вы за нее хотите?
— Шесть розеноблей, если это не покажется вам слишком дорого.
— Шесть!? Да с радостью отсчитаю вам десять, дорогая Жервеза, — вскричал Этьен и окончательно выпряг лошадь из телеги. — Достаньте-ка мне попону и подпругу, Пьер Мальгрэ.
— Десять розеноблей! Ведь вот какой вы добрый господин! — расхваливала его обрадованная Жервеза. Этьен же рассмеялся про себя, потому что еще не сказал ей, что сейчас у него не было ни гроша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— У меня остается еще шпага! Не торгуйся, дяденька, взгляни на меня. Разве я похож на такого, который хотел бы замошенничать твою лошадь.
— Боже меня сохрани от таких мыслей! А только все-таки вы можете загнать мою лошадь, а потом забыть об этом. А я ведь что ж, — я бедный человек, у меня нет ничего кроме пары лошадей.
— Ты справишься и с одной! Другую дай мне и возьми мои пистолеты в залог. Я как только приеду, вышлю тебе за нее деньги с моим конюхом. Как тебя зовут?
— Пьер Мальгрэ, а деревня называется Пети-Иван.
— Ты не доверяешь мне, Пьер Мальгрэ?
— Что вы, сударь!
— Ну, так дай мне лошадь.
— Дал бы, ей Богу, дал бы с радостью. А только…
— Что только…
— Да не хочется мне говорить об этом.
— Вздор! Говори скорее, над чем ты там раздумываешь?
— Да раздумываю-то я не об вас, сударь. Ведь я вижу, что вы королевский мушкетер, в мушкетерах служат все благородные господа.
— Так не задерживай же меня дольше! Мне дорога каждая минута! Говори, хочешь ты продать мне свою лошадь?
— Да я-то хочу, от всей души хочу. Только вот жена моя…
— Как!? Ты хозяин и глава своей жены, и боишься ее! Ну, уж это совсем некрасиво, дружище, совсем некрасиво!
— Не говорите так, сударь! Вы не женаты, оттого и можете так думать! Придет время, тогда поймете, — и он как-то кисло улыбнулся.
Между тем телега вкатилась уже в деревню.
— Разве твоя жена уж такая злая?
— Не то чтобы злая, просто она женщина с расчетом. Да оно и дело — мы люди бедные.
— И ты думаешь, что она не уступит мне лошадь?
— Думается мне, что не уступит! А лучше переговорите с ней сами. Вот она, кстати, выходит из дома! Она у меня работяга!
— А как ее зовут?
— Жервезой.
— Красивое имя! Да, черт возьми, она еще совсем молодая легконогая женщина! Ну, к чему тебе, старикашка, такая красотка?
Пьеру Мальгрэ льстило, что господин хвалил его жену. Он добродушно оскалился.
— Да, она у меня и красавица, и работница, и по сторонам смотреть не любит! — сказал он. — Вишь, как она на вас смотрит, понять не может, кого это я привез!
— Послушай, Пьер Мальгрэ, не уважай я твоего супружеского счастья, я просто влюбился бы в твою жену. Ведь она у тебя писаная красавица!
Мушкетер быстро сдернул шляпу, чтобы раскланяться с хозяйкой и вместе с ней стащил повязку. Горячие крупные капли крови снова заструились по его лицу.
Крестьянка испуганно всплеснула руками.
— Святая Женезьева! — вскрикнула она, бледнея. — Не могу я видеть крови! Что случилось?
Пьер медленно и неловко вылез из телеги и начал распрягать лошадей. Этьен легко спрыгнул на землю.
— Не случилось ничего особенного, милейшая мадам Жервеза!
— Гм! А откуда вы меня знаете?
— Отгадайте!
— Ах, Господи! А кровь-то, кровь!
— Принесите-ка, пожалуйста, воды и платок, промойте мне рану и перевяжите.
— Ну, уж этого я не могу.
— Да вы попробуйте! Такая красивая, ловкая молодая женщина как вы сумеет и сможет все, что захочет.
— Откуда вы только все это знаете! — вскричала Жервеза, однако вошла в дом и скоро возвратилась с тазом свежей воды. — Ну, уж давайте сюда вашу голову, господин мушкетер. Попробуем остановить кровь.
— Эх, как славно, когда красивая женщина перевязывает раны! — вскричал Этьен. Жервеза не могла не признать в душе, что господин мушкетер был очень любезный и ловкий кавалер. Но она все-таки не могла понять, как он попал на телегу ее мужа. В это время подошел ее добродушный муж и рассказал ей о своей встрече с Этьеном.
— Ах, они разбойники! Ах, они бесстыжие! — бранила Жервеза и Антонио и его помощника. — Вдвоем напасть на одного человека!
— Да в этом-то нет ничего особенного! В честном бою мне не раз приходилось драться и с тремя противниками! А эти напали на меня исподтишка.
— А дорогие вещи они у вас украли?
— Настолько дорогие и важные для меня, милая мадам Жервеза, что я должен или возвратить их, или умереть!
— Умереть! В такие-то молодые годы! — воскликнула Жервеза, заканчивая перевязку.
— Да, умереть! Но в ваших руках — вернуть мне вещи и спасти свою жизнь!
— Что вы говорите, господин мушкетер! — проговорила она с искренним удивлением, — как это в моих руках?
— Именно в ваших! Ведь мы всегда и во всем зависим от женщин.
— Да вы шутите надо мной?
— Нет! Нисколько он не шутит! — вмешался Пьер, посмеиваясь. — Он дело говорит.
— И ты туда же, Пьер?
— Поверьте же мне, дорогая мадам Жервеза, что я говорю совершенно серьезно, — произнес Этьен и схватил ее за руку. — Моя жизнь и все мое счастье зависит от этой вашей руки.
— Вот удивительно! — проговорила Жервеза, стыдливо опуская глаза. — Хотелось бы мне знать…
— Вы серьезно хотите это узнать?
— Понятно, если вы не будете говорить что-нибудь дурное.
— Как это могло прийти вам в голову! Ну, стану ли я говорить вам дурное, да еще при вашем собственном муже. Вам, красивейшей и умнейшей женщине, какую я когда-либо встречал. Нет! Могу вас уверить, что я хотел сказать вам что-то очень простое и честное. Все дело в том, милейшая мадам Жервеза, что мне необходимо догнать тех разбойников и отнять у них мой осыпанный драгоценными камнями кинжал и письма, которые для меня дороже жизни.
— А вы думаете, что вам еще удастся догнать тех мошенников? — участливо спросила Жервеза.
— Да, я надеюсь, если раздобуду себе лошадь. Жервеза только теперь сообразила, что у мушкетера нет лошади.
— Ах, Господи! Да где же ваша лошадь? — спросила она.
— В том-то и дело, дорогая мадам Жервеза, что моя лошадь погибла.
— Верно, ее застрелили разбойники?
— Именно! Они убили ее подо мной, и она теперь лежит в собственной крови на дороге близ Гурне. Видите, разве я даром назвал вас красавицей и умницей! Какая вы догадливая!
— Так что же вы думаете делать?
— Я думаю купить у вас одну из лошадей, милейшая мадам Жервеза. Муж ваш согласен на это, — а ведь всегда следует сначала спросить у жены, поэтому все зависит от вас.
Пьер Мальгрэ лукаво рассмеялся. Ему вспомнилось, что говорил Этьен при въезде в деревню.
— Известное дело — жена! — пробормотал он. Жервеза на минуту призадумалась.
— Итак, милейшая мадам Жервеза, вы сами видите, что я говорил правду, что жизнь моя — в ваших руках!
— Продать лошадь мы, пожалуй, можем. Как ты думаешь, Пьер? — сказала Жервеза.
— Если хочешь, так продадим!
— Значит, господин мушкетер, мы согласны.
— А что вы за нее хотите?
— Шесть розеноблей, если это не покажется вам слишком дорого.
— Шесть!? Да с радостью отсчитаю вам десять, дорогая Жервеза, — вскричал Этьен и окончательно выпряг лошадь из телеги. — Достаньте-ка мне попону и подпругу, Пьер Мальгрэ.
— Десять розеноблей! Ведь вот какой вы добрый господин! — расхваливала его обрадованная Жервеза. Этьен же рассмеялся про себя, потому что еще не сказал ей, что сейчас у него не было ни гроша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150