Знаете ли вы, почему некоторые фабрики не могут выполнить плана? Потому, что такие люди, как Кулайнис, их сознательно подводят.
Он рассказал о своей беседе с двумя директорами, о том, что говорят рабочие и члены партии. Он перечислял факт за фактом, а их было немало, и чем дальше, тем внимательнее слушал его министр. Когда Лидум наконец замолчал, излив всю накопившуюся в сердце горечь, обоим сразу стало легче. Немного помолчав, Земдег протянул Лидуму руку:
– Спасибо, товарищ Лидум. Вот это было слово коммуниста, это была настоящая помощь. А теперь пойдем в зал заседания.
Кулайниса сняли с работы, некоторые уважаемые работники получили вместо обычной похвалы головомойку и предупреждение, а некоторым из тех, кто обычно помалкивал, дали высказать все, что у них было на душе. Дуновение свежего ветра пронеслось по министерству, по всем коридорам и кабинетам, достигло трестов, контор, цехов ближних и дальних фабрик, и всюду легче стало дышать.
Неизвестно, что в тот вечер Земдег сказал жене, но разговор был не из приятных. После заседания он прежде всего поехал в общежитие молодых рабочих и убедился, что строительные материалы уже начали подвозить. Осмотрев общежитие, он заметно помрачнел.
Когда Ян Лидум после заседания коллегии зашел к себе в кабинет, там его ждал Айвар.
5
У Яна Лидума с Айваром была небольшая квартира на улице Матиса, близ Видземского рынка. Если бы не Ильза, изредка навещавшая брата, в этой холостяцкой берлоге, как Лидум называл свою квартиру, до сих пор не было бы ни занавесок на окнах, ни половиков, ни приличных ламп – словом, тех мелочей, которые придают жилой уют. Самой большой роскошью здесь были книги. Они заполняли все полки, все углы в комнатах отца и сына. Сочинения Маркса и Ленина, Большая Советская Энциклопедия, произведения классиков мировой и советской литературы в нарядных переплетах и в простых обложках стояли рядом с географическими атласами, объемистыми монографиями и комплектами журналов. Все здесь свидетельствовало о разносторонних интересах хозяев.
Придя домой, Ян Лидум зажег газовую плитку и поставил чайник. Сняв пиджак, Айвар принялся помогать ему: нарезал хлеб, накрыл стол. Когда чай был готов, сосиски сварены, Ян Лидум достал рюмки и бутылку портвейна, месяца два хранившуюся для особого случая.
Пока продолжались приготовления, Айвар ничего не говорил о цели своего приезда. Отец устроил ему настоящий экзамен. Надо было рассказать, каковы успехи по заочному обучению в Сельскохозяйственной академии, что сделано на Змеином болоте. Если что-нибудь в ответах Айвара его не удовлетворяло, он объяснял сыну, в чем тот не прав.
– Как поживает Анна? – спросил Лидум, когда они уже сидели за столом. И хотя вопрос был задан без всякого умысла, Айвар опустил глаза.
– Анна не может обижаться, что ей не хватает работы, – ответил он. – Мне кажется, она довольна жизнью.
– Девушке не мешало бы немного подучиться, – задумчиво сказал Лидум. – Теперешнего запаса знаний ей ненадолго хватит. А советским людям надо беспрестанно расти и развиваться, вчерашней мудрости сегодня недостаточно.
– Насколько мне известно, Анна занимается прилежно… все свободное время. Правда, его у нее не слишком много.
– Неплохо бы послать ее учиться в двухгодичную партийную школу. Поговори с Артуром. Пусть учтет, когда будет отбирать новых слушателей. Анна заслужила, чтоб ей немного помогли.
– Хорошо, на обратном пути заеду в уком. Сомневаюсь только, захочет ли Анна уехать из волости, пока не будет закончена осушка Змеиного болота, – ведь это ее самая заветная мечта. И Анна много помогает мне.
– Болото осушат и без нее, – Лидум наполнил рюмки и чокнулся с Айваром: – За ваши успехи!
– За скорый конец болота…
– Когда вы думаете как следует взять быка за рога? – поинтересовался Лидум.
– Будущей весной, – ответил Айвар. – Осенью закончим разведывательные работы, зимой разработаем технический проект, а весной пустим экскаваторы, канавокопатели, грейдеры и бульдозеры. Министерство хочет создать при МТС специальный мелиоративный отряд и хорошо вооружить его механизмами. За зиму подготовим и нужные кадры.
– А что ты сам собираешься делать, когда будет готов и утвержден во всех инстанциях технический проект? Вернешься в аппарат министерства?
– Хотелось бы остаться в волости до завершения всех работ. Начальник управления почти обещал. Может, пошлют производителем работ… Если б ты поговорил в министерстве…
Лидум погрозил сыну пальцем:
– Бороться надо, Айвар, без всякой протекции. Вспомни, как мы уговаривались при демобилизации.
– Уговор остается в силе. Мне дядюшка не нужен, но для пользы дела можно бы и помочь. На работе по осушке болота я буду получать меньше, чем сейчас, так что корыстные соображения здесь исключаются.
– А если Анна поступит в партшколу? – Ян Лидум не удержался, чтобы не поддразнить сына.
– Тогда тем более нужно остаться на болоте, – горячо отозвался Айвар. – Одному из нас там быть необходимо. Нельзя же без энтузиастов.
– Ладно, я еще посмотрю, как у вас там с энтузиазмом.
Они выпили еще по рюмке и перешли в комнату Яна Лидума.
– Знаешь, отец, меня начинают тревожить тени прошлого, – сказал Айвар и, протянув отцу письмо Тауриня, стал рассказывать о своем разговоре с Пиколом. – Всего можно было ожидать, но не такой наглости, – заключил юноша. – За кого он меня принимает? Наверно, думает, что если человек по независящим от него обстоятельствам побыл в их стае, то всю жизнь будет тосковать по ней.
– Врага никогда нельзя недооценивать, – сказал Лидум, задумчиво посасывая старую походную трубку. – Но в этом случае их поведение не говорит о большом уме.
– Домогаться подобного могут только безнадежные идиоты! – с горячностью воскликнул Айвар. Его губы дрожали от волнения, глаза потемнели.
– Идиоты обычно безвредны и не способны на продуманные действия из-за своего слабоумия… – продолжал Лидум. – А эти подлецы весьма ядовиты и опасны. Они знают, чего хотят.
– Это торгаши, отец. Они думают, что за золото можно купить все, что только пожелают… даже человеческую совесть.
– Это естественно, сын, что они так думают. Ведь золото – их религия. Совесть… неужели ты думаешь, что для них еще существует это понятие?
– Но что мне теперь делать? Что ответить Тауриню? Как поступить с Пиколом?
Лидум спокойно и серьезно посмотрел в глаза Айвару.
– А как ты сам думаешь действовать?
– Что тут раздумывать? Если бы дело было только в Пиколе, я при следующей встрече просто связал бы его и сдал органам государственной безопасности. Для меня это было бы делом одной минуты… он и охнуть не успел бы. Но этого мало. Пикол только один из этой волчьей стаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Он рассказал о своей беседе с двумя директорами, о том, что говорят рабочие и члены партии. Он перечислял факт за фактом, а их было немало, и чем дальше, тем внимательнее слушал его министр. Когда Лидум наконец замолчал, излив всю накопившуюся в сердце горечь, обоим сразу стало легче. Немного помолчав, Земдег протянул Лидуму руку:
– Спасибо, товарищ Лидум. Вот это было слово коммуниста, это была настоящая помощь. А теперь пойдем в зал заседания.
Кулайниса сняли с работы, некоторые уважаемые работники получили вместо обычной похвалы головомойку и предупреждение, а некоторым из тех, кто обычно помалкивал, дали высказать все, что у них было на душе. Дуновение свежего ветра пронеслось по министерству, по всем коридорам и кабинетам, достигло трестов, контор, цехов ближних и дальних фабрик, и всюду легче стало дышать.
Неизвестно, что в тот вечер Земдег сказал жене, но разговор был не из приятных. После заседания он прежде всего поехал в общежитие молодых рабочих и убедился, что строительные материалы уже начали подвозить. Осмотрев общежитие, он заметно помрачнел.
Когда Ян Лидум после заседания коллегии зашел к себе в кабинет, там его ждал Айвар.
5
У Яна Лидума с Айваром была небольшая квартира на улице Матиса, близ Видземского рынка. Если бы не Ильза, изредка навещавшая брата, в этой холостяцкой берлоге, как Лидум называл свою квартиру, до сих пор не было бы ни занавесок на окнах, ни половиков, ни приличных ламп – словом, тех мелочей, которые придают жилой уют. Самой большой роскошью здесь были книги. Они заполняли все полки, все углы в комнатах отца и сына. Сочинения Маркса и Ленина, Большая Советская Энциклопедия, произведения классиков мировой и советской литературы в нарядных переплетах и в простых обложках стояли рядом с географическими атласами, объемистыми монографиями и комплектами журналов. Все здесь свидетельствовало о разносторонних интересах хозяев.
Придя домой, Ян Лидум зажег газовую плитку и поставил чайник. Сняв пиджак, Айвар принялся помогать ему: нарезал хлеб, накрыл стол. Когда чай был готов, сосиски сварены, Ян Лидум достал рюмки и бутылку портвейна, месяца два хранившуюся для особого случая.
Пока продолжались приготовления, Айвар ничего не говорил о цели своего приезда. Отец устроил ему настоящий экзамен. Надо было рассказать, каковы успехи по заочному обучению в Сельскохозяйственной академии, что сделано на Змеином болоте. Если что-нибудь в ответах Айвара его не удовлетворяло, он объяснял сыну, в чем тот не прав.
– Как поживает Анна? – спросил Лидум, когда они уже сидели за столом. И хотя вопрос был задан без всякого умысла, Айвар опустил глаза.
– Анна не может обижаться, что ей не хватает работы, – ответил он. – Мне кажется, она довольна жизнью.
– Девушке не мешало бы немного подучиться, – задумчиво сказал Лидум. – Теперешнего запаса знаний ей ненадолго хватит. А советским людям надо беспрестанно расти и развиваться, вчерашней мудрости сегодня недостаточно.
– Насколько мне известно, Анна занимается прилежно… все свободное время. Правда, его у нее не слишком много.
– Неплохо бы послать ее учиться в двухгодичную партийную школу. Поговори с Артуром. Пусть учтет, когда будет отбирать новых слушателей. Анна заслужила, чтоб ей немного помогли.
– Хорошо, на обратном пути заеду в уком. Сомневаюсь только, захочет ли Анна уехать из волости, пока не будет закончена осушка Змеиного болота, – ведь это ее самая заветная мечта. И Анна много помогает мне.
– Болото осушат и без нее, – Лидум наполнил рюмки и чокнулся с Айваром: – За ваши успехи!
– За скорый конец болота…
– Когда вы думаете как следует взять быка за рога? – поинтересовался Лидум.
– Будущей весной, – ответил Айвар. – Осенью закончим разведывательные работы, зимой разработаем технический проект, а весной пустим экскаваторы, канавокопатели, грейдеры и бульдозеры. Министерство хочет создать при МТС специальный мелиоративный отряд и хорошо вооружить его механизмами. За зиму подготовим и нужные кадры.
– А что ты сам собираешься делать, когда будет готов и утвержден во всех инстанциях технический проект? Вернешься в аппарат министерства?
– Хотелось бы остаться в волости до завершения всех работ. Начальник управления почти обещал. Может, пошлют производителем работ… Если б ты поговорил в министерстве…
Лидум погрозил сыну пальцем:
– Бороться надо, Айвар, без всякой протекции. Вспомни, как мы уговаривались при демобилизации.
– Уговор остается в силе. Мне дядюшка не нужен, но для пользы дела можно бы и помочь. На работе по осушке болота я буду получать меньше, чем сейчас, так что корыстные соображения здесь исключаются.
– А если Анна поступит в партшколу? – Ян Лидум не удержался, чтобы не поддразнить сына.
– Тогда тем более нужно остаться на болоте, – горячо отозвался Айвар. – Одному из нас там быть необходимо. Нельзя же без энтузиастов.
– Ладно, я еще посмотрю, как у вас там с энтузиазмом.
Они выпили еще по рюмке и перешли в комнату Яна Лидума.
– Знаешь, отец, меня начинают тревожить тени прошлого, – сказал Айвар и, протянув отцу письмо Тауриня, стал рассказывать о своем разговоре с Пиколом. – Всего можно было ожидать, но не такой наглости, – заключил юноша. – За кого он меня принимает? Наверно, думает, что если человек по независящим от него обстоятельствам побыл в их стае, то всю жизнь будет тосковать по ней.
– Врага никогда нельзя недооценивать, – сказал Лидум, задумчиво посасывая старую походную трубку. – Но в этом случае их поведение не говорит о большом уме.
– Домогаться подобного могут только безнадежные идиоты! – с горячностью воскликнул Айвар. Его губы дрожали от волнения, глаза потемнели.
– Идиоты обычно безвредны и не способны на продуманные действия из-за своего слабоумия… – продолжал Лидум. – А эти подлецы весьма ядовиты и опасны. Они знают, чего хотят.
– Это торгаши, отец. Они думают, что за золото можно купить все, что только пожелают… даже человеческую совесть.
– Это естественно, сын, что они так думают. Ведь золото – их религия. Совесть… неужели ты думаешь, что для них еще существует это понятие?
– Но что мне теперь делать? Что ответить Тауриню? Как поступить с Пиколом?
Лидум спокойно и серьезно посмотрел в глаза Айвару.
– А как ты сам думаешь действовать?
– Что тут раздумывать? Если бы дело было только в Пиколе, я при следующей встрече просто связал бы его и сдал органам государственной безопасности. Для меня это было бы делом одной минуты… он и охнуть не успел бы. Но этого мало. Пикол только один из этой волчьей стаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179