Об этом заботилась и новая жизнь, расцветавшая перед его глазами; об этом заботилась правда этой новой жизни, голос которой Айвар слышал каждый день; ближе к этой жизни подвигала его и Анна; день, когда ему не удавалось хоть издали увидеть Анну, он считал потерянным.
Глава восьмая
1
В июле 1940 года прошли выборы в Народный сейм Латвии, и вскоре после этого состоялась первая сессия, где избранники народа единогласно приняли решение об установлении в Латвии Советской власти и вступлении в Союз Советских Социалистических Республик. Ян Лидум тоже был избран депутатом Народного сейма и участвовал в историческом заседании, происходившем в Риге, в здании драматического театра. Зал, балкон, галерея и фойе были переполнены до отказа. Рядом с учеными и деятелями искусства сидели простые рабочие и крестьяне. Вытягивая шеи и поблескивая моноклями и пенсне, сидели в ложах послы и атташе западных империалистических государств во главе со старейшиной дипломатического корпуса – папским нунцием. Долгие годы эти господа вдохновляли, подпирали и направляли сокрушенный сейчас реакционный режим. Еще недавно они чувствовали себя в этой стране большими хозяевами, нежели ее официальные властители, а о народе и говорить не приходится, у него еще с 1919 года была отнята всякая возможность хоть в какой-то степени влиять на судьбы своей страны. Сегодня дипломаты с мрачным любопытством наблюдали последний, заключительный акт одной из исторических драм, в которой им долгое время принадлежали главные роли, и начало чего-то нового – великого и героического, – где главным героем становится сам народ Латвии и где для них не останется даже самой ничтожной роли.
«Сколько хотите смотрите, – подумал Ян Лидум, бросив взгляд на правую сторону балкона. – Долго вы здесь грабили и науськивали, теперь хозяин страны возьмет метлу и выметет вас на свалку».
Так и произошло.
В притихшем зале торжественно, как клятва, звучали слова великого решения. Его прочел один из депутатов. Единодушная воля всего народа была выполнена: от имени и по поручению его Народный сейм Латвии постановил обратиться в Верховный Совет СССР с просьбой принять Латвию в состав Союза Советских Социалистических Республик.
– Кто за это предложение, прошу поднять руки! – раздался взволнованный голос председателя сейма – простого рабочего, который прошел сквозь долгие годы суровой борьбы в подполье, испытал ужасы тюрьмы и Калнциемских каменоломен. В зале поднялся лес рук, и через несколько мгновений бурные аплодисменты приветствовали великое историческое событие. Народ Латвии вступал в новую, солнечную полосу своей жизни. Все встали. Люди улыбались, обнимались, целовались. У многих на глазах были слезы. Ян Лидум почувствовал, что и его щеки увлажнились, но он не стыдился слез. Его сердце переполняли радостные чувства. Величие победы в первые мгновения даже нельзя было охватить разумом.
Это был величайший день и в жизни народа Латвии и в жизни Лидума. Он ощущал это всем своим существом. «Петер Лидум, услышь в своей далекой могиле: мы победили, а вместе с нами – ты! Мечта поколений претворилась в явь. Пот и кровь, муки и смерть героев, сиротские слезы и вздохи стариков – все, все искупил этот священный час!»
Когда Ян Лидум немного погодя еще раз взглянул на правую сторону балкона, дипломатические ложи были пусты. Папский нунций ушел вместе с послами, секретарями и атташе западных государств, чтобы больше никогда не возвращаться, но никто даже и не заметил их ухода, схожего с бегством разбитого войска с поля боя.
– Очень хорошо, что они убрались, – сказал Лидум своему соседу, министру народного правительства, с которым он просидел несколько лет в одной камере рижской Центральной тюрьмы. – Здесь им больше нечего делать. Пусть упаковывают чемоданы да убираются восвояси.
Весть о решении Народного сейма на крыльях ветра облетела всю Ригу и Латвию. Улицы столицы заполнялись народом. Из Задвинья, изо всех пригородов потекли реки шествий, они направлялись к центру города. Началась грандиозная демонстрация, какую не видела со дня своего основания седая Рига. В лучах июльского солнца пламенели красные знамена; плакаты, лозунги в медленно-торжественном ритме покачивались над людским морем.
После заседания Народного сейма Ян Лидум присоединился к демонстрантам и еще раз отпраздновал великий всенародный праздник.
СОВЕТСКАЯ ЛАТВИЯ!
Сотни тысяч людей повторяли эти слова с трепетом радостного изумления. Окончилась черная, кошмарная ночь, и перед глазами миллионов предстала озаренная солнцем необъятная Родина – с лесами, полями и нивами, реками, холмами, селами и городами; задымились заводские трубы, закипела работа, и теперь все это, созданное и накопленное поколениями, вновь принадлежит народу, на веки вечные!
СОВЕТСКАЯ ЛАТВИЯ!
То что получил сегодня народ, был не подарок, а победа, обретенная в тяжелых боях. Сердце Яна Лидума наполнила гордость, когда он подумал, что и он помог выковать эту свободу. Поэтому она была ему особенно дорога, и сейчас, средь праздничного шума, Ян Лидум уже думал о работе, которая ждала его. Много было больших и малых забот: надо закрепить добытую победу, удержать при любых условиях и умножить во много крат добытое наследство – только тогда будет достигнуто то, о чем мечтали и за что боролись многие поколения людей.
2
Приехав из Риги домой, Ян Лидум собрал уездный актив и ознакомил товарищей с указаниями ЦК партии – необходимо было незамедлительно создать на местах органы Советской власти и в самом ближайшем будущем провести земельную реформу. Так же как месяц тому назад, когда Лидум впервые появился в этом уезде, труднее всего было с кадрами. Конечно, несколько недель были слишком маленьким сроком для того, чтобы установить степень пригодности каждого человека к ответственной работе, но все же и этого времени было достаточно для того, чтобы Ян не совершил грубую ошибку при выдвижении молодых активистов членами землеустроительных комиссий. Нужны были честные и преданные делу люди. Не всякий из тех, кто на собраниях умел обратить на себя внимание звонким голосом и энергичным выступлением, оказывался на работе столь же энергичным и способным; кое-кто из них, попав на должность волостного старшины, пытался ходить по проторенным тропкам своих предшественников и в первую очередь заботился о собственном благополучии или начинал сводить счеты со своими недругами; случалось и так, что в период первой спешки к руководству волостной жизнью пробирался замаскировавшийся враг или подкулачник, он всеми силами старался тормозить дело и извратить каждое начинание, а тем самым подорвать авторитет народной власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Глава восьмая
1
В июле 1940 года прошли выборы в Народный сейм Латвии, и вскоре после этого состоялась первая сессия, где избранники народа единогласно приняли решение об установлении в Латвии Советской власти и вступлении в Союз Советских Социалистических Республик. Ян Лидум тоже был избран депутатом Народного сейма и участвовал в историческом заседании, происходившем в Риге, в здании драматического театра. Зал, балкон, галерея и фойе были переполнены до отказа. Рядом с учеными и деятелями искусства сидели простые рабочие и крестьяне. Вытягивая шеи и поблескивая моноклями и пенсне, сидели в ложах послы и атташе западных империалистических государств во главе со старейшиной дипломатического корпуса – папским нунцием. Долгие годы эти господа вдохновляли, подпирали и направляли сокрушенный сейчас реакционный режим. Еще недавно они чувствовали себя в этой стране большими хозяевами, нежели ее официальные властители, а о народе и говорить не приходится, у него еще с 1919 года была отнята всякая возможность хоть в какой-то степени влиять на судьбы своей страны. Сегодня дипломаты с мрачным любопытством наблюдали последний, заключительный акт одной из исторических драм, в которой им долгое время принадлежали главные роли, и начало чего-то нового – великого и героического, – где главным героем становится сам народ Латвии и где для них не останется даже самой ничтожной роли.
«Сколько хотите смотрите, – подумал Ян Лидум, бросив взгляд на правую сторону балкона. – Долго вы здесь грабили и науськивали, теперь хозяин страны возьмет метлу и выметет вас на свалку».
Так и произошло.
В притихшем зале торжественно, как клятва, звучали слова великого решения. Его прочел один из депутатов. Единодушная воля всего народа была выполнена: от имени и по поручению его Народный сейм Латвии постановил обратиться в Верховный Совет СССР с просьбой принять Латвию в состав Союза Советских Социалистических Республик.
– Кто за это предложение, прошу поднять руки! – раздался взволнованный голос председателя сейма – простого рабочего, который прошел сквозь долгие годы суровой борьбы в подполье, испытал ужасы тюрьмы и Калнциемских каменоломен. В зале поднялся лес рук, и через несколько мгновений бурные аплодисменты приветствовали великое историческое событие. Народ Латвии вступал в новую, солнечную полосу своей жизни. Все встали. Люди улыбались, обнимались, целовались. У многих на глазах были слезы. Ян Лидум почувствовал, что и его щеки увлажнились, но он не стыдился слез. Его сердце переполняли радостные чувства. Величие победы в первые мгновения даже нельзя было охватить разумом.
Это был величайший день и в жизни народа Латвии и в жизни Лидума. Он ощущал это всем своим существом. «Петер Лидум, услышь в своей далекой могиле: мы победили, а вместе с нами – ты! Мечта поколений претворилась в явь. Пот и кровь, муки и смерть героев, сиротские слезы и вздохи стариков – все, все искупил этот священный час!»
Когда Ян Лидум немного погодя еще раз взглянул на правую сторону балкона, дипломатические ложи были пусты. Папский нунций ушел вместе с послами, секретарями и атташе западных государств, чтобы больше никогда не возвращаться, но никто даже и не заметил их ухода, схожего с бегством разбитого войска с поля боя.
– Очень хорошо, что они убрались, – сказал Лидум своему соседу, министру народного правительства, с которым он просидел несколько лет в одной камере рижской Центральной тюрьмы. – Здесь им больше нечего делать. Пусть упаковывают чемоданы да убираются восвояси.
Весть о решении Народного сейма на крыльях ветра облетела всю Ригу и Латвию. Улицы столицы заполнялись народом. Из Задвинья, изо всех пригородов потекли реки шествий, они направлялись к центру города. Началась грандиозная демонстрация, какую не видела со дня своего основания седая Рига. В лучах июльского солнца пламенели красные знамена; плакаты, лозунги в медленно-торжественном ритме покачивались над людским морем.
После заседания Народного сейма Ян Лидум присоединился к демонстрантам и еще раз отпраздновал великий всенародный праздник.
СОВЕТСКАЯ ЛАТВИЯ!
Сотни тысяч людей повторяли эти слова с трепетом радостного изумления. Окончилась черная, кошмарная ночь, и перед глазами миллионов предстала озаренная солнцем необъятная Родина – с лесами, полями и нивами, реками, холмами, селами и городами; задымились заводские трубы, закипела работа, и теперь все это, созданное и накопленное поколениями, вновь принадлежит народу, на веки вечные!
СОВЕТСКАЯ ЛАТВИЯ!
То что получил сегодня народ, был не подарок, а победа, обретенная в тяжелых боях. Сердце Яна Лидума наполнила гордость, когда он подумал, что и он помог выковать эту свободу. Поэтому она была ему особенно дорога, и сейчас, средь праздничного шума, Ян Лидум уже думал о работе, которая ждала его. Много было больших и малых забот: надо закрепить добытую победу, удержать при любых условиях и умножить во много крат добытое наследство – только тогда будет достигнуто то, о чем мечтали и за что боролись многие поколения людей.
2
Приехав из Риги домой, Ян Лидум собрал уездный актив и ознакомил товарищей с указаниями ЦК партии – необходимо было незамедлительно создать на местах органы Советской власти и в самом ближайшем будущем провести земельную реформу. Так же как месяц тому назад, когда Лидум впервые появился в этом уезде, труднее всего было с кадрами. Конечно, несколько недель были слишком маленьким сроком для того, чтобы установить степень пригодности каждого человека к ответственной работе, но все же и этого времени было достаточно для того, чтобы Ян не совершил грубую ошибку при выдвижении молодых активистов членами землеустроительных комиссий. Нужны были честные и преданные делу люди. Не всякий из тех, кто на собраниях умел обратить на себя внимание звонким голосом и энергичным выступлением, оказывался на работе столь же энергичным и способным; кое-кто из них, попав на должность волостного старшины, пытался ходить по проторенным тропкам своих предшественников и в первую очередь заботился о собственном благополучии или начинал сводить счеты со своими недругами; случалось и так, что в период первой спешки к руководству волостной жизнью пробирался замаскировавшийся враг или подкулачник, он всеми силами старался тормозить дело и извратить каждое начинание, а тем самым подорвать авторитет народной власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179