И прежде чем утихла музыка, я услыхала одно слово, в которое успели сложиться голоса: "Опасность ".
Откуда взялись мои галлюцинации? Почему они посещают только меня одну? И Ричард с Майклом тоже страдали от сенсорного голода, они тоже замечали плававшие перед глазами узоры, но изображения никогда не были четкими. А если это рамане через капилляры вводили в наши тела неведомые препараты мы учли и такую возможность, – то почему видения посещают только меня?
Ричард и Майкл не задумывались над ответом: с их точки зрения, я представляю «личность, восприимчивую к воздействию наркотиков и наделенную гиперактивным воображением». Как они считают, подобного объяснения достаточно. Такой реакции я могла бы ожидать от Ричарда, но не от Майкла.
Однако даже наш предсказуемый генерал О'Тул, побывав в баке, сделался сам не свой. Его явно беспокоило иное. Но только этим утром мне удалось получить представление о том, что творится в уме генерала.
– Сам не осознавая того, – наконец задумчиво проговорил Майкл, – я каждый раз приспосабливал Бога к новым научным открытиям. Я сумел включить представление о раманах в собственный католицизм, но при этом я просто расширил область применения моего ограниченного представления о Боге. Теперь же, находясь на борту космического корабля, движущегося на релятивистских скоростях, я должен отвергнуть все прежние условности. Лишь тогда мой Бог будет соответствовать Господу, повелевающему всеми процессами и частицами во Вселенной.
Мои мысли обращены к другим, более насущным вещам. Ричард и Майкл заняты глубокими идеями: Ричард – наукой и техникой, а Майкл погружен в духовный мир. И хотя мне действительно интересны идеи, постигаемые каждым из них в поисках истины, должен же кто-то подумать о повседневных делах. Мы, трое взрослых, должны подготовить к будущей жизни единственную представительницу следующего поколения. Похоже, что мне так и суждено заниматься воспитанием в одиночку.
Впрочем, я рада этой обязанности. Когда Симона награждает меня лучезарной улыбкой посреди кормления, мои галлюцинации не беспокоят меня... и я не хочу думать о том, есть ли Бог и как рамане используют воду в качестве ядерного топлива. В этот момент для меня важно только одно: я мать Симоны.
31 июля 2201 года
На Раму явно пришла весна. Оттепель началась сразу после окончания маневра. К этому времени температура наверху успела достигнуть -25'С, и мы уже начали беспокоиться о том, насколько температура в корабле может сказаться на условиях в нашем подземелье. С тех пор она поднималась по градусу в день и еще через две недели, наверное, пересечет точку таяния.
Теперь мы уже находимся за пределами Солнечной системы, в почти идеальном вакууме, что заполняет пустоту, разделяющую соседние звезды. Наше Солнце по-прежнему остается самым ярким объектом на небе, но планет уже не видно. Два-три раза в неделю Ричард принимается просматривать результаты наблюдений в поисках кометного облака Оорта [гипотетическое кометное облако, окружающее, по современным представлениям, Солнечную систему], но пока без успеха.
Откуда же взялось тепло, согревшее внутренности корабля? Наш главный инженер, милый Ричард Уэйкфилд, немедленно ответил на этот вопрос, заданный вчера Майклом.
– Та самая ядерная установка, что разогнала аппарат до таких скоростей, создает и избыток тепла. Должно быть, Рама функционирует в двух режимах. Возле источника тепла, у звезды, он отключает все прочие системы – и двигательную, и тепловую.
Мы с Майклом дружно поздравили Ричарда со столь гибким объяснением.
– Но, – поинтересовалась я, – остаются и другие вопросы. Зачем необходимы две отдельные системы? И зачем нужно вообще отключать основную?
– Я могу лишь гадать, – с обычной ухмылкой ответил Ричард. – Возможно, основные системы нуждаются в периодическом ремонте, для которого необходим независимый источник тепла и энергии. Вы видели, как различные виды биотов следят за поверхностью Рамы. Быть может, другой комплект биотов обеспечивает обслуживание этих систем.
– Я подумал о другом, – медленно проговорил Майкл. – Как по-вашему, случайно ли мы оказались на корабле?
– Что ты имеешь в виду? – хмурясь, спросил Ричард.
– Ты полагаешь, мы оказались здесь лишь волей случая? Или же хозяева аппарата с учетом всех вероятностей и природы нашего вида рассчитывали, что в настоящий момент внутри Рамы окажутся человеческие существа?
Мысль Майкла мне понравилась. Он намекал, хотя, может, и не осмыслив этого до конца, что рамане гениальны не только в науках и технике; возможно, они владеют всеми основами универсальной психологии. Ричард никак не отреагировал.
– Ты имеешь в виду, – проговорила я, – что в окрестностях Земли рамане намеренно использовали лишь свои вспомогательные системы, чтобы заманить нас сюда.
– Это абсурд, – тут же откликнулся Ричард.
– Подумай, – возразил Майкл. – Разве мог бы состояться контакт, если бы рамане влетели в Солнечную систему, сохранив заметную часть скорости света, обогнули Солнце и отправились бы далее своим путем? Конечно, нет. И как ты сам отмечал, на этом корабле вполне могут оказаться и другие «иностранцы» – если позволительно воспользоваться этим словом. Едва ли многие виды способны...
Во время паузы в разговоре я напомнила мужчинам, что скоро от дна начнет таять Цилиндрическое море, начнутся ураганы и приливные волны. И все решили, что следует доставить запасную лодку из лагеря «Бета».
На дорогу по льду туда и обратно у мужчин ушло часов двенадцать. Ко времени возвращения настала ночь. Когда Ричард и Майкл спустились в подземелье, Симона, уже начавшая реагировать на окружающее, протянула ручки к Майклу.
– Вот хорошо, хоть кто-то да обрадовался моему возвращению, – пошутил Майкл.
– Даже если это только Симона, – странно напряженным и отстраненным голосом проговорил Ричард.
К ночи его настроение не изменилось.
– В чем дело, милый? – спросила я его, когда мы остались вдвоем на матрасе. Он не ответил, и я поцеловала его в щеку.
– Все дело в Майкле, – наконец отозвался Ричард. – Сегодня, когда мы с ним несли лодку, я понял, что он влюбился в тебя. Послушала бы ты – только и речей, что о Николь. Ты и идеальная мать, и идеальная жена, и идеальная подруга. Даже признался, что завидует мне.
Несколько секунд я ласкала Ричарда, стараясь сообразить, как лучше ответить.
– Думаю, не стоит слишком серьезно относиться к разговорам. Майкл просто и честно выражает симпатию. Он мне тоже нравится...
– Я знаю – это меня и беспокоит. Когда ты бываешь занята, он, а не я, возится с Симоной... вечно вы тут беседуете, пока я работаю.
Он умолк и поглядел на меня со странной обреченностью во взоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Откуда взялись мои галлюцинации? Почему они посещают только меня одну? И Ричард с Майклом тоже страдали от сенсорного голода, они тоже замечали плававшие перед глазами узоры, но изображения никогда не были четкими. А если это рамане через капилляры вводили в наши тела неведомые препараты мы учли и такую возможность, – то почему видения посещают только меня?
Ричард и Майкл не задумывались над ответом: с их точки зрения, я представляю «личность, восприимчивую к воздействию наркотиков и наделенную гиперактивным воображением». Как они считают, подобного объяснения достаточно. Такой реакции я могла бы ожидать от Ричарда, но не от Майкла.
Однако даже наш предсказуемый генерал О'Тул, побывав в баке, сделался сам не свой. Его явно беспокоило иное. Но только этим утром мне удалось получить представление о том, что творится в уме генерала.
– Сам не осознавая того, – наконец задумчиво проговорил Майкл, – я каждый раз приспосабливал Бога к новым научным открытиям. Я сумел включить представление о раманах в собственный католицизм, но при этом я просто расширил область применения моего ограниченного представления о Боге. Теперь же, находясь на борту космического корабля, движущегося на релятивистских скоростях, я должен отвергнуть все прежние условности. Лишь тогда мой Бог будет соответствовать Господу, повелевающему всеми процессами и частицами во Вселенной.
Мои мысли обращены к другим, более насущным вещам. Ричард и Майкл заняты глубокими идеями: Ричард – наукой и техникой, а Майкл погружен в духовный мир. И хотя мне действительно интересны идеи, постигаемые каждым из них в поисках истины, должен же кто-то подумать о повседневных делах. Мы, трое взрослых, должны подготовить к будущей жизни единственную представительницу следующего поколения. Похоже, что мне так и суждено заниматься воспитанием в одиночку.
Впрочем, я рада этой обязанности. Когда Симона награждает меня лучезарной улыбкой посреди кормления, мои галлюцинации не беспокоят меня... и я не хочу думать о том, есть ли Бог и как рамане используют воду в качестве ядерного топлива. В этот момент для меня важно только одно: я мать Симоны.
31 июля 2201 года
На Раму явно пришла весна. Оттепель началась сразу после окончания маневра. К этому времени температура наверху успела достигнуть -25'С, и мы уже начали беспокоиться о том, насколько температура в корабле может сказаться на условиях в нашем подземелье. С тех пор она поднималась по градусу в день и еще через две недели, наверное, пересечет точку таяния.
Теперь мы уже находимся за пределами Солнечной системы, в почти идеальном вакууме, что заполняет пустоту, разделяющую соседние звезды. Наше Солнце по-прежнему остается самым ярким объектом на небе, но планет уже не видно. Два-три раза в неделю Ричард принимается просматривать результаты наблюдений в поисках кометного облака Оорта [гипотетическое кометное облако, окружающее, по современным представлениям, Солнечную систему], но пока без успеха.
Откуда же взялось тепло, согревшее внутренности корабля? Наш главный инженер, милый Ричард Уэйкфилд, немедленно ответил на этот вопрос, заданный вчера Майклом.
– Та самая ядерная установка, что разогнала аппарат до таких скоростей, создает и избыток тепла. Должно быть, Рама функционирует в двух режимах. Возле источника тепла, у звезды, он отключает все прочие системы – и двигательную, и тепловую.
Мы с Майклом дружно поздравили Ричарда со столь гибким объяснением.
– Но, – поинтересовалась я, – остаются и другие вопросы. Зачем необходимы две отдельные системы? И зачем нужно вообще отключать основную?
– Я могу лишь гадать, – с обычной ухмылкой ответил Ричард. – Возможно, основные системы нуждаются в периодическом ремонте, для которого необходим независимый источник тепла и энергии. Вы видели, как различные виды биотов следят за поверхностью Рамы. Быть может, другой комплект биотов обеспечивает обслуживание этих систем.
– Я подумал о другом, – медленно проговорил Майкл. – Как по-вашему, случайно ли мы оказались на корабле?
– Что ты имеешь в виду? – хмурясь, спросил Ричард.
– Ты полагаешь, мы оказались здесь лишь волей случая? Или же хозяева аппарата с учетом всех вероятностей и природы нашего вида рассчитывали, что в настоящий момент внутри Рамы окажутся человеческие существа?
Мысль Майкла мне понравилась. Он намекал, хотя, может, и не осмыслив этого до конца, что рамане гениальны не только в науках и технике; возможно, они владеют всеми основами универсальной психологии. Ричард никак не отреагировал.
– Ты имеешь в виду, – проговорила я, – что в окрестностях Земли рамане намеренно использовали лишь свои вспомогательные системы, чтобы заманить нас сюда.
– Это абсурд, – тут же откликнулся Ричард.
– Подумай, – возразил Майкл. – Разве мог бы состояться контакт, если бы рамане влетели в Солнечную систему, сохранив заметную часть скорости света, обогнули Солнце и отправились бы далее своим путем? Конечно, нет. И как ты сам отмечал, на этом корабле вполне могут оказаться и другие «иностранцы» – если позволительно воспользоваться этим словом. Едва ли многие виды способны...
Во время паузы в разговоре я напомнила мужчинам, что скоро от дна начнет таять Цилиндрическое море, начнутся ураганы и приливные волны. И все решили, что следует доставить запасную лодку из лагеря «Бета».
На дорогу по льду туда и обратно у мужчин ушло часов двенадцать. Ко времени возвращения настала ночь. Когда Ричард и Майкл спустились в подземелье, Симона, уже начавшая реагировать на окружающее, протянула ручки к Майклу.
– Вот хорошо, хоть кто-то да обрадовался моему возвращению, – пошутил Майкл.
– Даже если это только Симона, – странно напряженным и отстраненным голосом проговорил Ричард.
К ночи его настроение не изменилось.
– В чем дело, милый? – спросила я его, когда мы остались вдвоем на матрасе. Он не ответил, и я поцеловала его в щеку.
– Все дело в Майкле, – наконец отозвался Ричард. – Сегодня, когда мы с ним несли лодку, я понял, что он влюбился в тебя. Послушала бы ты – только и речей, что о Николь. Ты и идеальная мать, и идеальная жена, и идеальная подруга. Даже признался, что завидует мне.
Несколько секунд я ласкала Ричарда, стараясь сообразить, как лучше ответить.
– Думаю, не стоит слишком серьезно относиться к разговорам. Майкл просто и честно выражает симпатию. Он мне тоже нравится...
– Я знаю – это меня и беспокоит. Когда ты бываешь занята, он, а не я, возится с Симоной... вечно вы тут беседуете, пока я работаю.
Он умолк и поглядел на меня со странной обреченностью во взоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129