– Си-мона, – проговорил он, едва сдерживая слезы. – Мне бу-дет не хватать тебя. Я люблю тебя. – Бенджи на миг умолк, поглядел сперва на Симону, потом на отца. – Надеюсь, что ты и па-почка будете очень сча-стливы.
Встав, Симона обняла дрожащего младшего братца.
– Ах, Бенджи, спасибо. Мне тоже будет плохо без тебя. Но твой дух всегда будет рядом со мной.
Ее объятия совсем расстроили мальчика. Тело Бенджи сотрясалось от рыданий, и от его стенаний слезы немедленно набежали на глаза каждого. Патрик тотчас перебрался на колени к отцу, он спрятал распухшие глаза на его груди.
– Папочка... Папочка... – повторял мальчик снова и снова.
Даже хореограф не мог бы поставить столь прекрасного прощального танца: сияющая Симона, светясь сквозь слезы, вальсировала по комнате, прощаясь с каждым членом семьи. Майкл О'Тул сидел на кушетке с Патриком на коленях и Бенджи рядом с ним. Его глаза то и дело наполнялись слезами, когда очередной член семьи подходил к нему прощаться и обнимал в последний раз.
«Этот момент запомнится навсегда... Столько любви...» – сказала себе Николь, окинув комнату взглядом. Майкл держал на руках кроху Элли; Симона говорила Кэти, как будет ей не хватать их бесед. На миг даже Кэти не выдержала – она молча глядела в спину Симоне, возвращавшейся через комнату к мужу.
Майкл мягко снял Патрика с колен и взял протянутую руку Симоны. Они обернулись к остальным и опустились на колени, соединив руки в молитвенном жесте.
– Отец наш небесный, – строгим голосом начал Майкл и сделал паузу, пока все остальные, даже Ричард, опускались на колени возле них двоих.
– Мы возносим Тебе хвалу за то, что дал нам жить в любви и счастье единой семьей. Мы возносим Тебе хвалу за то, что явил нам чудеса творения Твоего во вселенной. И молим Тебя, если будет на то воля Твоя, хранить каждого из нас на дарованном Тобой отдельном пути. Мы не знаем, будет ли угодно Тебе возобновить ту дружбу и любовь, что возносила всех нас. Будь с нами повсюду, на любой тропе своего чудесного творения, и дай нам, Господи, соединиться вновь – в этом мире или в следующем. Аминь!
Зазвонил колокольчик. Пришел Орел.
Николь оставила дом, преднамеренно повторявший облик семейной виллы в Бовуа, оставшейся в невообразимо далекой Франции, и по узкой улочке направилась к станции. Она шла мимо домов, пустых и темных, и пыталась представить, как оживут они, наполнясь людьми. «Жизнь моя словно сон, вздохнула она. – Кому еще из людей выпадала подобная участь?»
От домов с одной стороны от нее ложились тени – имитированное солнце ползло по дуге над головой. «Удивительный мир, – размышляла Николь, разглядывая дома поселка, расположенного в юго-восточном уголке Нового Эдема. – Орел был прав, когда говорил, что свой поселок люди не отличат от земного».
На короткий миг Николь представила голубой мир, океанскую планету, в девяти световых годах отсюда. Она вспомнила, как пятнадцать лет назад стояла возле Яноша Табори, когда «Ньютон» отрывался от «Низкоорбитальной станции-3». «Вон Будапешт», – проговорил Янош, указав пальцем на некую деталь земного рельефа, появившуюся в обсервационном окне.
Николь же отыскала Бовуа – во всяком случае, место расположения городка, – проследив течение Луары от Атлантического океана. «А мой дом там, – показала она Яношу, – возможно, отец и дочь сейчас смотрят в нужную сторону».
«Женевьева, – подумала Николь, как только воспоминание изгладилось. Моя Женевьева. Сейчас ты – молодая женщина. Тебе уже почти тридцать». Николь медленно шла по улице от своего нового дома в земном поселке, расположенном внутри Рамы. Имя старшей дочери заставило Николь вспомнить последний разговор с Орлом во время перерыва в видеозаписи.
– Сумею ли я пообщаться со своей дочерью Женевьевой, когда мы окажемся рядом с Землей? – спросила Николь.
– Мы не знаем, – ответил Орел после недолгих колебаний. – Все зависит от того, как ваши собратья-земляне отреагируют на послание. Сами вы остаетесь внутри Рамы при любом ходе событий, но ваша дочь может оказаться среди тех двух тысяч, которые прилетят с Земли, чтобы поселиться в Новом Эдеме. Подобное случалось прежде – с другими космоплавателями...
– А что будет с Симоной? – поинтересовалась Николь, когда Орел договорил. – Увижу ли я ее?
– На этот вопрос ответить сложнее, – проговорил Орел. – Тут задействовано слишком много факторов. – Птицечеловек поглядел на расстроенную женщину. – Прошу прощения, миссис Уэйкфилд.
«Одна дочь осталась на Земле, другую придется покинуть в чужом искусственном мире почти в сотне тысяч миллиардов километров от первой. А я сама буду еще где-то, вообще неизвестно где». Николь ощущала невероятное одиночество. Она остановилась и огляделась. Перед ней оказалась округлая площадка в парке: скалы окружали осыпь, песочницу, гигантские шаги, карусель – идеальная площадка для игр, отведенная земным детям. Под ногами плелась сетка ГОУ... когда еще ее сменит завезенная с Земли трава.
Николь пригнулась, чтобы поглядеть на крошечные газообменники. Каждый из них был невелик – всего два сантиметра в диаметре. Несколько тысяч колонн и рядов, собранных из подобных предметов, высились по всему парку. «Электронная растительность, – решила Николь, – преобразующая углекислый газ в кислород. Чтобы мы, животные, могли выжить».
Умственным взором Николь уже видела этот парк – с травой, деревьями и лилиями в небольшом пруду; таким он получился на голографическом изображении, которое им показывали в Узле. И хотя она знала, что Рама возвращается к Земле, чтобы заполнить этот технологический рай людьми, ей трудно было представить детей в таком парке. «Я не видела людей, кроме членов своей семьи, уже пятнадцать лет», – думала она.
Оставив парк, Николь направилась к станции. Тут жилые дома, выстроившиеся вдоль узких улочек, сменялись рядком строений, которые будут служить магазинчиками. Конечно, сейчас в них было пусто, как и в расположенном против станции прямоугольном сооружении повыше, предназначенном под супермаркет.
Она прошла в калитку и уселась в ожидавший вагончик, как раз за кабиной, в которой находился робот с внешностью Бениты Гарсиа.
– Уже почти стемнело, – громко сказала Николь.
– Осталось восемнадцать минут, – ответил робот.
– Сколько ехать до сомнариума? – поинтересовалась Николь.
– Поездка до Главного вокзала займет десять минут, – ответила Бенита, отправляя поезд с юго-восточной станции. – Потом придется пройти минуты две.
Ответ был заранее известен Николь. Она просто хотела услышать чей-нибудь голос и, поскольку уже второй день проводила в одиночестве, предпочитала разговаривать с роботом-Гарсиа, чем сама с собой.
Поезд вез ее по юго-восточной оконечности поселка в его географический центр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129