И ты хочешь, чтобы мы так жили?
Это было моей ошибкой – я разозлила Махмуди и тем самым все испортила.
– Мы будем жить здесь, – прорычал он.
Мы ссорились почти все утро. Я пыталась открыть ему глаза на всю степень запустения, царившего в доме Амех Бозорг, но он упорно защищал свою сестру.
Наконец, увидев, что мой план провалился, я постаралась взять себя в руки и изобразить покорную жену. Краем подола я утерла слезы.
– Пожалуйста, – проговорила я, – поверь, что я желаю тебе счастья. И хочу, чтобы была счастлива Махтаб. Прошу тебя, помоги мне. Если мы собираемся начать новую жизнь здесь, в Тегеране, ты должен забрать меня из этого дома.
Примирительный тон возымел свое действие. Махмуди понимал, что я права, но не знал, как угодить и жене, и сестре одновременно.
– Нам некуда переехать, – сказал он. Я была к этому готова.
– Поговори с Резой, может быть, он позволит нам поселиться у него.
– Тебе же не нравится Реза.
– Нет, нравится, все это время он был со мной очень мил. Ассий тоже.
– Что ж, – сказал Махмуди, – попробую, правда, не знаю, что из этого получится.
– Но ведь он уже несколько раз приглашал нас погостить.
– Всего лишь тараф. Он говорил это просто так. Тараф – это пустые предложения, высказывающиеся исключительно из вежливости.
– Ну и пусть, – сказала я, – а ты воспользуйся его тарафом.
Я капала Махмуди на мозги несколько дней. Он видел, что по отношению к его семье я стала вести себя дружелюбнее. После того как я прекратила принимать успокоительные, у меня улучшилось настроение и окрепла решимость выполнить стоявшую передо мной рискованную задачу. Наконец Махмуди сообщил мне, что сегодня вечером к нам приедет Реза, и позволил мне поговорить с ним относительно нашего переезда.
– Конечно, приезжайте, – сказал Реза. – Только не сегодня. Сегодня нас не будет дома.
Тараф.
– А завтра? – не отставала я.
– Завтра пожалуйста. Я возьму у кого-нибудь машину, и мы за вами заедем.
Тараф.
Махмуди разрешил мне взять с собой самый минимум одежды из нашего скудного гардероба. Мало того, что Амех Бозорг ненавидела меня всей душой, так теперь она еще была и глубоко оскорблена нашим намерением съехать. Оставляя большую часть вещей в ее доме, Махмуди давал понять, что у Резы и Ассий мы не задержимся. Однако целый день он старался не попадаться сестрице на глаза.
Было уже десять часов вечера, а Реза все не появлялся, тогда я уговорила Махмуди позволить мне ему позвонить. Когда я набирала номер, Махмуди стоял у меня за спиной.
– Мы тебя ждем, – сказала я Резе. – Что же ты не едешь?
– Да мы тут заняты, – ответил он. – Заедем завтра.
Тараф.
– Нет, до завтра я ждать не могу. Нам бы очень хотелось приехать сегодня.
Реза наконец понял, что ему не отвертеться.
– Хорошо, еду, – сдался он.
Я готова была броситься вон, как только Реза показался в дверях, но прежде он хотел пообщаться со своим семейством. Переодевшись в домашнюю пижаму, он пил чай, ел фрукты и вел нескончаемые беседы со своей матерью, Амех Бозорг. Ритуал прощания – объятия и поцелуи – занял не меньше часа.
Когда мы выехали, было уже за полночь; через несколько минут машина остановилась в небольшом переулке перед двухэтажным особняком, совладельцами которого были Реза и его брат Маммаль. Реза, Ассий, их трехлетняя дочурка Мариам и четырехмесячный сынишка Мехди занимали первый этаж. На втором этаже жили Маммаль, его жена Нассерин и их сын Амир.
Мы застали Ассий за уборкой дома – теперь мне стало ясно, почему Реза так задержался у Амех Бозорг. Они вовсе не ждали гостей, надеясь отделаться тарафом. Однако Ассий встретила нас очень тепло.
Было уже так поздно, что я сейчас же отправилась в отведенную нам спальню и переоделась в ночную рубашку. Деньги и записную книжку я спрятала под матрац. Затем, когда Махтаб, устроившись под одеялом, уснула, я привела в исполнение следующий этап своего замысла.
Я позвала Махмуди в спальню и, нежно дотронувшись до его руки, сказала:
– Спасибо за то, что привез нас сюда. Я люблю тебя.
Он нежно меня обнял, ожидая дальнейшего поощрения с моей стороны. Ведь прошло уже шесть недель. Я прижалась к нему, подставив губы для поцелуя.
Последующие несколько минут все, на что я была способна, – это сдерживать рвотные позывы, однако каким-то образом мне удалось разыграть наслаждение. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – повторяла я про себя все время, пока длился этот кошмар.
Но вот кошмар закончился, и я прошептала:
– Я люблю тебя.
Тараф!!!
6
Проснувшись рано утром, Махмуди принял душ – согласно мусульманскому обычаю перед молитвой надлежит смыть с себя следы любовных утех. Для Резы, Ассий, Маммаля и Нассерин громкий звук душа служил признаком того, что между нами все наладилось.
Что, разумеется, было далеко от истины. Секс с Махмуди был одним из тех тяжелых испытаний, которые я должна была вынести ради того, чтобы обрести свободу.
В наше первое утро у Резы и Ассий Махтаб играла с трехлетней Мариам – у той было множество игрушек, присланных родственниками из Англии. На заднем дворе были даже качели.
Этот дворик являл собой крошечный оазис в гуще многолюдного, шумного города. Здесь, за кирпичной стеной высотой в десять футов, были не только качели, но и кедр, гранатовое дерево и множество розовых кустов. Кирпичную стену обвивал виноград.
Сам дом находился в центре квартала, состоявшего из таких же мрачных строений, которые вплотную примыкали друг к другу. У каждого дома был свой дворик, все – одинаковых размеров и формы. За линией дворов шел следующий ряд однотипных домов.
Ассий содержала дом гораздо лучше по сравнению с Амех Бозорг, но сравнение было весьма относительным. Несмотря на то что накануне вечером она все тщательно прибрала, по американским понятиям, здесь было грязно. Всюду кишели тараканы. Прежде чем надеть уличные туфли, из них надо было вытряхнуть жуков. Весь дом пропах мочой, так как Ассий клала маленького Мехди на ковер без подгузников и малыш делал свои делишки прямо здесь. Ассий быстро убирала лужицы и кучки, но моча успевала впитаться в персидские ковры.
Скорее всего, именно из-за этого запаха – хотя Махмуди в этом и не признавался – в первое же утро он повел Мариам, Махтаб и меня на прогулку в близлежащий парк. Через парадную дверь мы вышли на узкий тротуар, отделявший дома от аллеи; Махмуди нервничал и словно опасался чего-то. Он озирался по сторонам, желая убедиться, что за нами никто не следит.
Я сосредоточенно всматривалась в новую обстановку. Кварталы типа нашего – два ряда домов, зажатые, как кусок мяса в сандвиче, между двумя «слоями» дворов, – простирались, насколько хватало глаз. В этом относительно небольшом районе жили сотни, а то и тысячи людей – в маленьких зеленых переулках кипела жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116