И когда же жизнь заставит меня покориться?
Махмуди заманил меня в Иран угрозами и уловками. И теперь не знал, что со мной делать.
– Я хочу, чтобы ты написала письмо в Америку, – сказал он. – Своим родителям. Попроси их переправить сюда все наши вещи.
Задача была не из легких, особенно если учесть, что Махмуди стоял над душой и читал каждое слово. Но я подчинилась его приказу, не сомневаясь, что родители не станут выполнять требований моего мужа.
После этого Махмуди согласился купить Махтаб пальто. По магазинам нас должны были сопровождать Нассерин и Амир.
Зная, что на Нассерин можно положиться – она была хорошей шпионкой и надсмотрщицей, – Махмуди решил остаться дома. Он прошлепал в спальню вздремнуть после обеда. Мы уже стояли в дверях, когда зазвонил телефон.
– Это тебя, – настороженно произнесла Нассерин. – Какая-то женщина, говорит по-английски.
Она передала мне трубку, но осталась стоять рядом.
– Алло!
– Это Хэлен, – сообщил голос.
Я была потрясена тем, что мне звонят из посольства, но изо всех сил старалась скрыть свое замешательство от Нассерин.
– Мне надо с вами поговорить, – сказала Хэлен.
– Вероятно, вы ошиблись номером, – ответила я. Хэлен все поняла, но продолжала:
– Я не хотела беспокоить вас дома, – извинилась она. – Но нам позвонили насчет вас, и мне надо было непременно с вами связаться. Позвоните или зайдите при первой же возможности.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – солгала я. – Вы, должно быть, ошиблись номером.
Не успела я повесить трубку, как Нассерин устремилась в спальню и растолкала Махмуди. Меня взбесило ее поведение, но выговаривать ей было поздно, Махмуди уже вопрошал грохочущим голосом:
– Кто звонил?
– Не знаю, – пролепетала я. – Какая-то незнакомая женщина.
Махмуди был вне себя.
– Ты лжешь! Я хочу выяснить, кто звонил, – орал он.
– Не знаю, – стояла я на своем, стараясь сохранять спокойствие и на случай, если он опять вздумает пустить в ход кулаки, заслонив собой Махтаб.
Добросовестная доносчица Нассерин оттащила Амира в угол.
– Что именно она тебе сказала? – прогремел Махмуди.
– Женщина спросила: «Это Бетти?» – начала я. – Я сказала: «Да». – «С вами и с Махтаб все в порядке?» – «Да, все в порядке». И на этом разговор закончился. Нас разъединили.
– Ты знаешь, кто это был, – не унимался Махмуди.
– Да нет же.
Не обладая блестящими аналитическими способностями, да еще спросонок, Махмуди все же попытался трезво взглянуть на вещи. Он знал, что сотрудники посольства меня разыскивают, но не был уверен, знаю ли об этом я. Он решил исходить из того, что я ни о чем не подозреваю, однако некто – скорее всего, человек из посольства – сумел отыскать меня в доме Маммаля, и это было для Махмуди печальнее всего.
– Смотри в оба, – велел он Нассерин, а вечером предостерег и Маммаля: – Кто-то напал на след. Они могут увести ее из-под носа прямо на улице.
После телефонного звонка я несколько дней буквально сходила с ума. Что могло заставить Хэлен позвонить мне домой? Она знала, чем мог обернуться для меня этот звонок, но все же решилась на него, невзирая на последствия. Целую неделю я терялась в догадках – ничего другого мне не оставалось, так как после телефонного звонка Махмуди следил за мной неусыпно. Я могла пойти на рынок только с сопровождающим – либо с ним самим, либо с Нассерин. Я терзалась неизвестностью. Что, если колесики и шестеренки уже заработали, приближая свободу, а я ничего не знаю?
Наконец настал благословенный день – Нассерин ушла на занятия в университет, а Махмуди было лень тащиться на рынок со мной и Махтаб, и он решил отпустить нас одних.
Я помчалась к Хамиду, чтобы позвонить Хэлен.
– Пожалуйста, будьте начеку, – предупредила она. – К нам приходили две женщины, которые вас ищут. Они связались с вашими родственниками и хотят вас вызволить. Соблюдайте осторожность – они не знают, что делают. И пожалуйста, – добавила она, – загляните ко мне при первой же возможности. Нам надо многое обсудить.
Ее слова привели меня в еще большее замешательство. Что это за загадочные женщины? Неужели Джуди инспирировала тайный заговор с целью освободить меня и Махтаб? Можно ли доверять этим людям? Достаточно ли они компетентны и (или) влиятельны, чтобы помочь? Судя по всему, Хэлен думала иначе, раз пошла на риск, желая предупредить меня об их существовании; я ни в чем не была уверена до конца. Все происходившее казалось совершенно невероятным. И какая роль отводилась мне в этой сложной интриге?
Через несколько дней после моего разговора с Хэлен – дело было декабрьским утром, возвестившим начало суровой зимы, – раздался звонок в дверь. Открыла Ассий, на пороге стояла высокая, стройная женщина в черной чадре, она спросила доктора Махмуди. Ассий пригласила женщину на второй этаж, где мы с Махмуди встретили ее у дверей квартиры Маммаля. Несмотря на чадру, я поняла, что она не иранка, но не смогла определить ее национальность.
– Я хотела бы видеть доктора Махмуди, – произнесла она.
Махмуди втолкнул меня в квартиру и запер дверь. Сам же он остался на лестничной площадке. Я, приложив ухо к двери, подслушала разговор.
– Я американка, – начала женщина на безупречном английском. – Страдаю диабетом. Не могли бы вы взять у меня анализ крови?
Она объяснила, что замужем за иранцем из Мешхеда – того самого города, куда на паломничество отправилась Амех Бозорг. Ее муж воюет на ирано-иракском фронте, поэтому она временно живет в Тегеране у его родственников.
– Я действительно очень больна, – сказала она. – Домашние ничего не смыслят в диабете. Вы должны мне помочь.
– Я не могу взять у вас кровь на анализ прямо сейчас, – ответил Махмуди.
По его интонациям я поняла, что он пытается взвесить тысячу возможных вариантов. У него пока что нет лицензии на медицинскую практику в Иране; с другой стороны, перед ним пациентка, нуждающаяся в помощи. Он без работы; ему пригодятся деньги даже от одной пациентки. На прошлой неделе мне звонила какая-то незнакомка; теперь незнакомка явилась к нему.
– Приходите завтра в девять утра, – наконец проговорил он, – с вечера ничего не ешьте.
– Я не смогу прийти – у меня занятия по изучению Корана, – сказала она.
Мне, стоявшей по другую сторону двери, эта версия показалась весьма нелепой. Женщина находилась в Тегеране лишь временно – по ее словам, один месяц, – с какой стати в таком случае она поступила на курсы по изучению Корана? Если она в самом деле страдает диабетом, то почему отклоняет рекомендации врача?
– Оставьте мне свой номер телефона, – предложил Махмуди. – Я вам позвоню, и мы договоримся о времени.
– Это невозможно, – возразила она. – В семье моего мужа не знают, что я пошла к врачу-американцу. У меня будут серьезные неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Махмуди заманил меня в Иран угрозами и уловками. И теперь не знал, что со мной делать.
– Я хочу, чтобы ты написала письмо в Америку, – сказал он. – Своим родителям. Попроси их переправить сюда все наши вещи.
Задача была не из легких, особенно если учесть, что Махмуди стоял над душой и читал каждое слово. Но я подчинилась его приказу, не сомневаясь, что родители не станут выполнять требований моего мужа.
После этого Махмуди согласился купить Махтаб пальто. По магазинам нас должны были сопровождать Нассерин и Амир.
Зная, что на Нассерин можно положиться – она была хорошей шпионкой и надсмотрщицей, – Махмуди решил остаться дома. Он прошлепал в спальню вздремнуть после обеда. Мы уже стояли в дверях, когда зазвонил телефон.
– Это тебя, – настороженно произнесла Нассерин. – Какая-то женщина, говорит по-английски.
Она передала мне трубку, но осталась стоять рядом.
– Алло!
– Это Хэлен, – сообщил голос.
Я была потрясена тем, что мне звонят из посольства, но изо всех сил старалась скрыть свое замешательство от Нассерин.
– Мне надо с вами поговорить, – сказала Хэлен.
– Вероятно, вы ошиблись номером, – ответила я. Хэлен все поняла, но продолжала:
– Я не хотела беспокоить вас дома, – извинилась она. – Но нам позвонили насчет вас, и мне надо было непременно с вами связаться. Позвоните или зайдите при первой же возможности.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – солгала я. – Вы, должно быть, ошиблись номером.
Не успела я повесить трубку, как Нассерин устремилась в спальню и растолкала Махмуди. Меня взбесило ее поведение, но выговаривать ей было поздно, Махмуди уже вопрошал грохочущим голосом:
– Кто звонил?
– Не знаю, – пролепетала я. – Какая-то незнакомая женщина.
Махмуди был вне себя.
– Ты лжешь! Я хочу выяснить, кто звонил, – орал он.
– Не знаю, – стояла я на своем, стараясь сохранять спокойствие и на случай, если он опять вздумает пустить в ход кулаки, заслонив собой Махтаб.
Добросовестная доносчица Нассерин оттащила Амира в угол.
– Что именно она тебе сказала? – прогремел Махмуди.
– Женщина спросила: «Это Бетти?» – начала я. – Я сказала: «Да». – «С вами и с Махтаб все в порядке?» – «Да, все в порядке». И на этом разговор закончился. Нас разъединили.
– Ты знаешь, кто это был, – не унимался Махмуди.
– Да нет же.
Не обладая блестящими аналитическими способностями, да еще спросонок, Махмуди все же попытался трезво взглянуть на вещи. Он знал, что сотрудники посольства меня разыскивают, но не был уверен, знаю ли об этом я. Он решил исходить из того, что я ни о чем не подозреваю, однако некто – скорее всего, человек из посольства – сумел отыскать меня в доме Маммаля, и это было для Махмуди печальнее всего.
– Смотри в оба, – велел он Нассерин, а вечером предостерег и Маммаля: – Кто-то напал на след. Они могут увести ее из-под носа прямо на улице.
После телефонного звонка я несколько дней буквально сходила с ума. Что могло заставить Хэлен позвонить мне домой? Она знала, чем мог обернуться для меня этот звонок, но все же решилась на него, невзирая на последствия. Целую неделю я терялась в догадках – ничего другого мне не оставалось, так как после телефонного звонка Махмуди следил за мной неусыпно. Я могла пойти на рынок только с сопровождающим – либо с ним самим, либо с Нассерин. Я терзалась неизвестностью. Что, если колесики и шестеренки уже заработали, приближая свободу, а я ничего не знаю?
Наконец настал благословенный день – Нассерин ушла на занятия в университет, а Махмуди было лень тащиться на рынок со мной и Махтаб, и он решил отпустить нас одних.
Я помчалась к Хамиду, чтобы позвонить Хэлен.
– Пожалуйста, будьте начеку, – предупредила она. – К нам приходили две женщины, которые вас ищут. Они связались с вашими родственниками и хотят вас вызволить. Соблюдайте осторожность – они не знают, что делают. И пожалуйста, – добавила она, – загляните ко мне при первой же возможности. Нам надо многое обсудить.
Ее слова привели меня в еще большее замешательство. Что это за загадочные женщины? Неужели Джуди инспирировала тайный заговор с целью освободить меня и Махтаб? Можно ли доверять этим людям? Достаточно ли они компетентны и (или) влиятельны, чтобы помочь? Судя по всему, Хэлен думала иначе, раз пошла на риск, желая предупредить меня об их существовании; я ни в чем не была уверена до конца. Все происходившее казалось совершенно невероятным. И какая роль отводилась мне в этой сложной интриге?
Через несколько дней после моего разговора с Хэлен – дело было декабрьским утром, возвестившим начало суровой зимы, – раздался звонок в дверь. Открыла Ассий, на пороге стояла высокая, стройная женщина в черной чадре, она спросила доктора Махмуди. Ассий пригласила женщину на второй этаж, где мы с Махмуди встретили ее у дверей квартиры Маммаля. Несмотря на чадру, я поняла, что она не иранка, но не смогла определить ее национальность.
– Я хотела бы видеть доктора Махмуди, – произнесла она.
Махмуди втолкнул меня в квартиру и запер дверь. Сам же он остался на лестничной площадке. Я, приложив ухо к двери, подслушала разговор.
– Я американка, – начала женщина на безупречном английском. – Страдаю диабетом. Не могли бы вы взять у меня анализ крови?
Она объяснила, что замужем за иранцем из Мешхеда – того самого города, куда на паломничество отправилась Амех Бозорг. Ее муж воюет на ирано-иракском фронте, поэтому она временно живет в Тегеране у его родственников.
– Я действительно очень больна, – сказала она. – Домашние ничего не смыслят в диабете. Вы должны мне помочь.
– Я не могу взять у вас кровь на анализ прямо сейчас, – ответил Махмуди.
По его интонациям я поняла, что он пытается взвесить тысячу возможных вариантов. У него пока что нет лицензии на медицинскую практику в Иране; с другой стороны, перед ним пациентка, нуждающаяся в помощи. Он без работы; ему пригодятся деньги даже от одной пациентки. На прошлой неделе мне звонила какая-то незнакомка; теперь незнакомка явилась к нему.
– Приходите завтра в девять утра, – наконец проговорил он, – с вечера ничего не ешьте.
– Я не смогу прийти – у меня занятия по изучению Корана, – сказала она.
Мне, стоявшей по другую сторону двери, эта версия показалась весьма нелепой. Женщина находилась в Тегеране лишь временно – по ее словам, один месяц, – с какой стати в таком случае она поступила на курсы по изучению Корана? Если она в самом деле страдает диабетом, то почему отклоняет рекомендации врача?
– Оставьте мне свой номер телефона, – предложил Махмуди. – Я вам позвоню, и мы договоримся о времени.
– Это невозможно, – возразила она. – В семье моего мужа не знают, что я пошла к врачу-американцу. У меня будут серьезные неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116