— Вот еще беда на мою голову! Знаешь ты женщину по имени Недиме? Не знаешь? А этот человек говорит, что ты ее знаешь.
— Как ты сказал? Ты уж извини, дорогой, от старости я немного туговат на ухо.
Кучер приложил руку к уху и вытянул шею. Следователь закричал во весь голос:
— Недиме! Есть такая женщина, Недиме зовут. Знаешь ты ее?
— Знаю. Как не знать?—Он весело улыбнулся.— Известная «полковая» Недиме. Этот эфенди ее приятель, что ли?
— Какая там еще «полковая»? Что ты несешь, дурень?
— Знал бы ты, что это за женщина, бейим! Когда-то она погубила весь Стамбул... Теперь говорит, что раскаялась, но не верьте. Так это ее обокрали? Вот здорово! Нашелся все же человек, обокравший Недиме, ведь она весь Стамбул обчистила. Молодец... — Он подмигнул Кямиль-бею:—Что же ты, дорогой, не обстряпал все как следует? Тогда бы даже и я сказал: «Да поможет тебе аллах!»
Сколько наследников, сынков пашей пустила по свету эта Недиме. Как-то она спуталась с одним из адъютантов падишаха, а потом возьми и откажись. Что же, ты думаешь, сделал этот милый человек? Подкараулил ее, когда она возвращалась из Кяатхане, повернул карету, в которой она ехала, увез на пустырь Хаджиосмана, а там отдал целой роте солдат. Вот и прозвали ее «полковая». Вся рота над ней натешилась, а она хоть бы что! Стал адъютант падишаха пинать ее сапогом и кричать: «Вставай, подлая!», открыла она глаза и говорит: «Уже?» Вот какая женщина эта полковая Недиме.
— Чтоб аллах тебя покарал, глухой дурак! Я тебя не о ней спрашиваю. Разговор идет об ящике из-под изюма. Ящик из-под изюма...
— Если из новых, то не знаю... Теперь уже нет таких денежных бабников. Раньше нас нанимали на целую неделю и мы возили господских любовниц. Поэтому и знали всех потаскушек. Говоришь, ящик из-под изюма?.. Не знаю я такой... Видно, сладкая штучка? Откуда она? С Фери-дие или Абаноз? Мусульманка или гяурка?
— Дурак, у него на уме одни проститутки... Вот наказание! Значит, ты из Топхане в Бешикташ вез государственного служащего?
— Да.
Следователь совсем не обратил внимания на то, что этот вопрос старик сразу расслышал.
— И ты не знаешь женщину по имени Недиме?
— Кроме полковой Недиме, другой не знаю. Она меня, наверное, забыла. Ведь прошло уже двадцать лет.
Следователь велел писарю записать показания кучера и приказал отпустить его. Потом, пристально посмотрев на Кямиль-бея, сказал:
— Остается еще один неясный пункт. Вы получили ящик от Недиме в Бешикташе? Да?
— Я уже говорил, эфендим, Недиме не имеет к этому никакого отношения.
— Вы также говорили, что ящик прятали в редакции. Однако следствием установлено, что ящик находился в Бешикташе.
— Я взял его из редакции.
— Хорошо! Зачем же вы сели на фаэтон в Бешикта-ше?
— Дело в том, эфендим, что не я должен был доставить ящик на «Гюльджемаль». На трамвайной остановке в Бе-шикташе меня должен был ждать человек в черном костюме с военной медалью на груди. Он должен был подойти ко мне и спросить, продается ли изюм? Мне надо было ответить: «Да, продается». «Если это измирский изюм, то куплю», — сказал бы тот. После этого мне следовало передать ему ящик.
— Подумать только, какие грандиозные планы! Ну, и дальше?
Кямиль-бей решил свались все на Ахмета, выдавшего Недиме-ханым.
— Я вам, господин капитан, — продолжал Кямиль-бей, — расскажу одну подробность, которую до сих пор скрывал. Это все планы Ахмета. Он знал, что урегулирование вопроса с пароходом «Арарат» вызовет гнев Розальти, который постарается отомстить. Ведь Розальти думал нажиться на этом деле, но ошибся в расчетах. Поэтому Ахмет просил меня спрятать ящик и в день отплытия «Гюльдже-маля» съездить в Бешикташ. Не зная;, что в ящике, я решил помочь товарищу и согласился. Вот я и ждал в условленном месте Бешикташа человека, которого описал мне Ахмет.
— Допустим, мы поверим этому вашему показанию. Но если человек не явился, вы должны были принести ящик обратно и вернуть его Ахмету. Вы не могли знать, что ящик надо передать на «Гюльджемаль».
— Что вы! Ахмет все предвидел. Он сказал мне: «Если не встретитесь с товарищем, то сами отдадите ящик на «Гюльджемаль».
— Он назвал вам имя Рамиз?
— Он не назвал определенного имени, а сказал, что ящик я могу передать любому из команды парохода, надо только избегать полиции. Сначала я не понимал, как можно передать ящик незнакомому человеку. Но Ахмет успокоил меня, заявив: «Это безопаснее. Мы всегда так поступаем». Я сделал, как он сказал. Уверяю вас, я не знал, что в ящике находятся важные бумаги. Ведь то, о чем меня попросили, не давало повода к подозрениям.
— Гак. Вы хотите сказать, что Рамиз также не имеет никакого отношения к делу?
— Не знаю. Если проверить личность Рамиза, это, очевидно, выяснятся.
Кямиль-бей замолчал. Он понимал, что зашел слишком далеко и, возможно, навел врага на след, но другого выхода не было.
— Такова правда, — продолжал он, — Рамиза я не искал. Это простое стечение обстоятельств.
— Тому, что вы говорите, даже дети не поверят. Разве кто-нибудь посылает важные бумаги в ящике из-под изюма с незнакомым человеком?
Кямиль-бей, не моргнув глазом, снова солгал:
— Об этом я подумал уже после того, как узнал в чем дело. Вероятно, это копии документов, а подлинники посланы более надежным путем и уже достигли места назначения.
— Что вы сказали? Ах, вот как! Да воздаст вам аллах по заслугам! Действительно! Об этом я завтра же доложу его превосходительству. Вы все сказали? Женщина тут ни при чем?
— Ни при чем, эфендим. Уверяю вас.
— Уверяете? Может быть... Сегодня ночью мы еще раз встретимся с этим Рамизом. Ахмет в первый день тоже сказки рассказывал. Однако результат вы видели сами.
Следователь продиктовал показания Кямиль-бея и дал ему подписать протокол допроса.
Уже стемнело, когда Кямиль-бея отвели в камеру участка Бекирага.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Камера находилась в подвальном помещении. Чтобы попасть в нее, надо было спуститься по широкой лестнице и пройти по длинному коридору, похожему на византийские катакомбы. Толстые каменные столбы подпирали потолок.
Когда конвоиры ушли, надзиратель спросил:
— Съестное покупать будешь?
— Буду.
— Я могу купить.
— А что тут можно купить?
— Что хочешь. У бакалейщика есть халва, сыр, просяная мука, бекмес. Ты куришь?
— Спасибо, что напомнил. Купи две пачки сигарет «Ахали», а на остальное — хлеб и еще что-нибудь, чего захочешь... Поужинаем вместе.
Получив лиру, надзиратель вышел и запер дверь на замок. Кямиль-бей осмотрелся. Через грязные стекла зарешеченного окна, находившегося под самым потолком, слабо просачивался лунный свет. «Здесь, наверное, никогда не бывает светло», — подумал Кямиль-бей и сел на койку в углу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89