Вспоследствии, вспоминая об этом дне, Кямиль-бей всегда смеялся при слове «консультация».
— Вы хорошо придумали,— сказал Джемаль-уста, ковыряя носком ботинка землю в саду.— Это все, что можно сделать. Надо, конечно, использовать лес и кирпич 'снесенной части дома. Платить будете оптом?
— Что это значит—оптом?
— Так у нас говорят. Вы должны заплатить оптом.
— Хорошо. Оптом так оптом.
Договорились. Вернее, Кямиль-бей согласился со всеми требованиями Джемаль-уста.
— Я думал, что обойдется дороже, — откровенно признался Кямиль-бей.
— Никогда так никому не говорите. Другой человек подумает: «Ну и ну. Не сумел надуть. Откуда я мог знать, что он совсем ничего не понимает?» Да еще на вас же и обидится,
Узнав о возвращении племянницы с мужем, тетка Нермин была недовольна, что они остановились в гостинице, и немедленно заставила их переехать в свой большой дом на Мачке.
Кямиль-бей хотел участвовать в ремонте, вернее, в перестройке дома, в котором им предстояло жить. Ему казалось, что это будет для него весьма полезно.
Джемаль-уста пользовался большим уважением у мастеров и рабочих. Он руководил людьми спокойно, без крика и ругани, как бы не замечая их ошибок и не придираясь к ним.
Вскоре на том месте, где стояла вилла, возник неописуемый хаос. Часть дома, которую решено было сохранить, скрылась за строительными лесами. Подвал под снесенной частью некоторое время зиял на поверхности земли, словно огромная черная рана. Потом яму засыпали и заровняли.
Через месяц сняли строительные леса. Новая вилла оказалась в три раза меньше прежней. Ее выкрасили белой масляной краской, и теперь она имела нарядный вид. Каретный сарай снесли, слева от ворот построили маленький двухкомнатный домик для дворника, за домом соорудили удобный птичник.
Кямиль-бей думал, что Джемаль-уста отдаст гнилые балки и отходы досок мусорщикам, но тот порубил их и сложил в сарай для угля.
Наконец настал день, когда Джемаль-уста мог сказать:
— Готово, Кямиль-бей! Живите на здоровье!
Он казался усталым, но в то же время и счастливым, словно всю работу сделал сам. Похоже было, что ему тяжело расставаться со своим творением.
— Спасибо, Джемаль-эфенди... Я получил нечто более ценное, чем этот дом.
— Не понимаю.
— Я узнал вас... А это знакомство для меня ценнее ста таких домов.
— Что вы... Какая мне цена? Будьте здоровы.— Желая переменить разговор, он спросил:—А что вы будете делать с садом?
— Посмотрю, подумаю. Конечно, я не оставлю ваше
творение среди такой разрухи... Ах да, чуть не забыл. Мне нужен бетонщик. Где бы нам сделать бассейн?
Джемаль-уста киркой начертил на земле границы будущего бассейна и ушел, пообещав прислать бетонщика на следующее утро.
В этот вечер Кямиль-бей сказал жене:
— Потерпи еще немного, теперь очередь за садом...
Но Нермин вовсе не торопилась. Она прекрасно проводила время со своей кузиной Сабрие, лишь изредка удивляясь, почему муж так радуется вилле, две трети которой снесено.
Уже много лет в саду не появлялись ножницы, заступы, кирки и лопаты. Во время ремонта листва на деревьях покрылась белой пылью, и сад потерял всю свою прелесть.
Два опытных садовника занялись сначала деревьями, потом клумбами, давно заросшими сорняком. Одновременно бетонировали небольшой бассейн.
Прошла неделя, и все стало еще невзрачнее: исчезла своеобразная красота дикого леса, в который превратился запущенный сад. И Кямиль-бей начал сомневаться, не допустил ли он ошибки, решив привести его в порядок. Уменьшенное и отремонтированное здание выглядело таким уютным среди буйной зелени деревьев и цветов. Теперь же на голом месте оно превратилось в обыкновенный, довольно аляповатый дом.
Несколько дней Кямиль-бей работал вместе с рабочими, и на его руках появились волдыри от лопаты, кирки и заступа. Потом волдыри лопнули и их заменили сухие мозоли, столь необычные на ладонях этого сына паши.
Когда срезанные ветки и выдернутые сорняки были выброшены из сада и все расчищено, Кямиль-бей оперся на лопату, взглянул на плоды своего труда и тяжело вздохнул. Он, видимо, зашел слишком далеко и все испортил. Во всяком случае, не было ничего общего между его планами и действительностью. Все знания, полученные им в университетах и художественных мастерских, вся его любовь к искусству здесь не пригодились. Кругом было голо и пустынно.
«Как я привезу сюда Айше и Нермин?» — подумал Кямиль-бей.
Приехав через две недели на виллу с полной арбой цветочных горшков, он в изумлении замер у ворот. Сад словно сам привел себя в порядок. Освободившись от сор-
няков и зарослей, он расцвел, преобразился, стал неузнаваем.
Кямиль-бей в восторге хлопнул себя по коленям. Впоследствии, рассказывая об этом одному приятелю, которому очень нравился сад, он говорил: «Как жаль, что я не сфотографировал его таким, каким он был вначале. Обязательно нужно было запечатлеть его прежний запущенный вид. Как интересно было бы сравнить теперь эти два
сада».
Никогда еще не был он так доволен собой, никогда так не верил в себя, как в это утро! Значит, у него все-таки достаточно практической сметки, чтобы справиться с такими делами. Если он как следует постарается, то, вероятно, сможет стать вполне деловым человеком.
Именно в эти дни Кямиль-бей проникся уважением и любовью к деревьям, цветам и травам, и это чувство сохранилось у него до конца жизни.
Нермин и Айше переехали на следующий день. Как только Айше увидела сад, она вспорхнула, как птичка. Нермин обошла весь дом. Со вкусом обставленный старинной мебелью, еще пахнущий масляной краской и свежими досками, он был прекрасен.
Но Нермин нашла его подходящим — и только... Она даже не подозревала о чувствах своего мужа. А Кямиль-бей чрезвычайно гордился тем, что за несколько сот лир построил виллу, оцениваемую з тысячи. Жене его творение нравилось не больше любого дома, который они обычно снимали на сезон.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Говорили, что в Анатолии идут бои. Муж тетки Нермин выражал по этому поводу свое огорчение. Он надеялся, что с окончанием войны широко развернется торговля, и теперь жаловался, что беспорядки в Анатолии мешают его делам. Во время войны он в несколько раз увеличил свой капитал, и теперь ему, торговому комиссионеру, чтобы вложить накопленный капитал в выгодное дело, нужна была надежная финансовая обстановка и спокойная, с устойчивым режимом страна. Ох, уж эти военные, говорил он,
имея в виду прежде всего Мустафу Кемаля. У них хватает ума лишь на то, чтобы драться! Конечно, он вполне понимает положение офицерства. Ведь солдаты побежденной страны разъедутся по домам и займутся своими обычными делами, а что прикажете делать офицерам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Вы хорошо придумали,— сказал Джемаль-уста, ковыряя носком ботинка землю в саду.— Это все, что можно сделать. Надо, конечно, использовать лес и кирпич 'снесенной части дома. Платить будете оптом?
— Что это значит—оптом?
— Так у нас говорят. Вы должны заплатить оптом.
— Хорошо. Оптом так оптом.
Договорились. Вернее, Кямиль-бей согласился со всеми требованиями Джемаль-уста.
— Я думал, что обойдется дороже, — откровенно признался Кямиль-бей.
— Никогда так никому не говорите. Другой человек подумает: «Ну и ну. Не сумел надуть. Откуда я мог знать, что он совсем ничего не понимает?» Да еще на вас же и обидится,
Узнав о возвращении племянницы с мужем, тетка Нермин была недовольна, что они остановились в гостинице, и немедленно заставила их переехать в свой большой дом на Мачке.
Кямиль-бей хотел участвовать в ремонте, вернее, в перестройке дома, в котором им предстояло жить. Ему казалось, что это будет для него весьма полезно.
Джемаль-уста пользовался большим уважением у мастеров и рабочих. Он руководил людьми спокойно, без крика и ругани, как бы не замечая их ошибок и не придираясь к ним.
Вскоре на том месте, где стояла вилла, возник неописуемый хаос. Часть дома, которую решено было сохранить, скрылась за строительными лесами. Подвал под снесенной частью некоторое время зиял на поверхности земли, словно огромная черная рана. Потом яму засыпали и заровняли.
Через месяц сняли строительные леса. Новая вилла оказалась в три раза меньше прежней. Ее выкрасили белой масляной краской, и теперь она имела нарядный вид. Каретный сарай снесли, слева от ворот построили маленький двухкомнатный домик для дворника, за домом соорудили удобный птичник.
Кямиль-бей думал, что Джемаль-уста отдаст гнилые балки и отходы досок мусорщикам, но тот порубил их и сложил в сарай для угля.
Наконец настал день, когда Джемаль-уста мог сказать:
— Готово, Кямиль-бей! Живите на здоровье!
Он казался усталым, но в то же время и счастливым, словно всю работу сделал сам. Похоже было, что ему тяжело расставаться со своим творением.
— Спасибо, Джемаль-эфенди... Я получил нечто более ценное, чем этот дом.
— Не понимаю.
— Я узнал вас... А это знакомство для меня ценнее ста таких домов.
— Что вы... Какая мне цена? Будьте здоровы.— Желая переменить разговор, он спросил:—А что вы будете делать с садом?
— Посмотрю, подумаю. Конечно, я не оставлю ваше
творение среди такой разрухи... Ах да, чуть не забыл. Мне нужен бетонщик. Где бы нам сделать бассейн?
Джемаль-уста киркой начертил на земле границы будущего бассейна и ушел, пообещав прислать бетонщика на следующее утро.
В этот вечер Кямиль-бей сказал жене:
— Потерпи еще немного, теперь очередь за садом...
Но Нермин вовсе не торопилась. Она прекрасно проводила время со своей кузиной Сабрие, лишь изредка удивляясь, почему муж так радуется вилле, две трети которой снесено.
Уже много лет в саду не появлялись ножницы, заступы, кирки и лопаты. Во время ремонта листва на деревьях покрылась белой пылью, и сад потерял всю свою прелесть.
Два опытных садовника занялись сначала деревьями, потом клумбами, давно заросшими сорняком. Одновременно бетонировали небольшой бассейн.
Прошла неделя, и все стало еще невзрачнее: исчезла своеобразная красота дикого леса, в который превратился запущенный сад. И Кямиль-бей начал сомневаться, не допустил ли он ошибки, решив привести его в порядок. Уменьшенное и отремонтированное здание выглядело таким уютным среди буйной зелени деревьев и цветов. Теперь же на голом месте оно превратилось в обыкновенный, довольно аляповатый дом.
Несколько дней Кямиль-бей работал вместе с рабочими, и на его руках появились волдыри от лопаты, кирки и заступа. Потом волдыри лопнули и их заменили сухие мозоли, столь необычные на ладонях этого сына паши.
Когда срезанные ветки и выдернутые сорняки были выброшены из сада и все расчищено, Кямиль-бей оперся на лопату, взглянул на плоды своего труда и тяжело вздохнул. Он, видимо, зашел слишком далеко и все испортил. Во всяком случае, не было ничего общего между его планами и действительностью. Все знания, полученные им в университетах и художественных мастерских, вся его любовь к искусству здесь не пригодились. Кругом было голо и пустынно.
«Как я привезу сюда Айше и Нермин?» — подумал Кямиль-бей.
Приехав через две недели на виллу с полной арбой цветочных горшков, он в изумлении замер у ворот. Сад словно сам привел себя в порядок. Освободившись от сор-
няков и зарослей, он расцвел, преобразился, стал неузнаваем.
Кямиль-бей в восторге хлопнул себя по коленям. Впоследствии, рассказывая об этом одному приятелю, которому очень нравился сад, он говорил: «Как жаль, что я не сфотографировал его таким, каким он был вначале. Обязательно нужно было запечатлеть его прежний запущенный вид. Как интересно было бы сравнить теперь эти два
сада».
Никогда еще не был он так доволен собой, никогда так не верил в себя, как в это утро! Значит, у него все-таки достаточно практической сметки, чтобы справиться с такими делами. Если он как следует постарается, то, вероятно, сможет стать вполне деловым человеком.
Именно в эти дни Кямиль-бей проникся уважением и любовью к деревьям, цветам и травам, и это чувство сохранилось у него до конца жизни.
Нермин и Айше переехали на следующий день. Как только Айше увидела сад, она вспорхнула, как птичка. Нермин обошла весь дом. Со вкусом обставленный старинной мебелью, еще пахнущий масляной краской и свежими досками, он был прекрасен.
Но Нермин нашла его подходящим — и только... Она даже не подозревала о чувствах своего мужа. А Кямиль-бей чрезвычайно гордился тем, что за несколько сот лир построил виллу, оцениваемую з тысячи. Жене его творение нравилось не больше любого дома, который они обычно снимали на сезон.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Говорили, что в Анатолии идут бои. Муж тетки Нермин выражал по этому поводу свое огорчение. Он надеялся, что с окончанием войны широко развернется торговля, и теперь жаловался, что беспорядки в Анатолии мешают его делам. Во время войны он в несколько раз увеличил свой капитал, и теперь ему, торговому комиссионеру, чтобы вложить накопленный капитал в выгодное дело, нужна была надежная финансовая обстановка и спокойная, с устойчивым режимом страна. Ох, уж эти военные, говорил он,
имея в виду прежде всего Мустафу Кемаля. У них хватает ума лишь на то, чтобы драться! Конечно, он вполне понимает положение офицерства. Ведь солдаты побежденной страны разъедутся по домам и займутся своими обычными делами, а что прикажете делать офицерам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89