— Да, госпожа.
Она часто спрашивала об этом.
— Правда?
— Да, госпожа.
Я не кривила душой. Моя хозяйка невероятно красива и молода. Гораздо красивее меня.
— Думаешь, мужчинам понравилась бы?
— Да, госпожа.
— Что ж, за меня дали бы хорошую цену? — Она рассмеялась собственной шутке.
— Да, госпожа.
И об этом она меня уже спрашивала. И я отвечала честно. Честно ответила и на этот раз. Вот забавно: что за странные веши ее интересуют! На рыночном помосте, обнаженная, под кнутом аукциониста, Элайза Невинс, не сомневаюсь, принесла бы торговцу не меньше золотого тарска.
Витая в мечтах, она ополоснула стройные ноги.
И вдруг — негромкий шум. Этих звуков я ждала уже несколько дней.
Откинувшись всем телом, погрузившись в нежную пену по подбородок, она распласталась в воде, закрыв глаза. Села. Над водой показались плечи. Открыла глаза, взглянула в потолок.
— Что это такое — быть рабыней?
— Госпожа скоро узнает, — ответила я.
Леди Элайза резко обернулась и только теперь увидела ЕГО. У нее вырвался испуганный возглас.
— Кто ты?
— Ты леди Элайза из Ара, из Шести Башен? — осведомился он.
— Да!
— Именем Царствующих Жрецов Гора я обвиняю тебя в сотрудничестве с Куриями, за что тебе назначена соответствующая кара.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!
Из складок туники он вынул перевязанный лентой и скрепленный печатью аккуратно сложенный манускрипт. На желтоватой бумаге я разглядела оттиснутый черными чернилами штамп — традиционный горианский знак «кейджера».
— Вот, — объявил он, — подписанная Самосом из Порт-Кара грамота о порабощении. Ознакомься. Полагаю, никаких нарушений ты не обнаружишь. — Он швырнул бумагу на плиты пола.
— Нет! — пытаясь прикрыться, в страхе завопила она. — Теллиус! Барус!
— Твои приспешники тебе не помогут. Выяснено, что они из Коса. Они уже под арестом в магистрате Ара.
— Теллиус! Барус! — все надрывалась она.
— Ты одна, леди Элайза. Криков твоих никто не слышит. Высокий, сильный, в алой одежде воина. На поясе — длинный сложенный хлыст.
— Выходи из ванны, — приказал он, — и готовься к рабским оковам.
— Нет! — надрывалась она, — Беги, Джуди! Зови на помощь!
— Не надо, — проронил мужчина.
— Да, хозяин. — Я взглянула на леди Элайзу: — Прости, госпожа. Я — рабыня, которой приказывают мужчины. — И встала на колени.
— Сука! Сука! — завизжала она.
— Да, леди Элайза, моя госпожа.
Не вылезая из воды, стараясь укрыться в пене, она в ужасе повернулась к рослому пришельцу.
— Это какая-то ошибка! Оставь меня! Ты вторгся в покои дамы!
— Выходи из воды, — повторил он, — тебя ждут оковы.
— Ни за что! — упиралась она.
— Ты девственница? — спросил он.
— Да! — с яростью бросила она.
— Если придется лезть за тобой в ванну, — пригрозил он, — я возьму тебя прямо в воде.
— Принеси мое платье!
Он подошел к лежащему на ложе платью, но не передал его ей, а осмотрел, держа против света. Нашел в рукаве иглу в крошечном футляре, вынул. Вернулся к ванне. Она испуганно отпрянула. Сполоснув иглу, он вытер ее полотенцем и вложил обратно в футляр. Я и не знала, что в рукаве игла, — так искусно спрятала она ее в складках ткани.
Стоя у края ванны, мужчина смотрел на леди Элайзу.
Иголка наверняка была отравлена. Наверно, ядом Канды.
— Ты разоружил меня, воин, — признала она. — Теперь, будь добр, принеси мне платье.
Кое-как скомкав, он отбросил платье к стене.
— Прошу тебя, — заговорила она. — Я богата. Я дам тебе много золота.
— Встань! — повелел он. — И подними руки над головой.
— Ты вторгаешься в мою частную жизнь!
— Скоро, — напомнил он, — у тебя не будет права на частную жизнь.
— Оскорбляешь мою скромность!
— Если ты рабыня, быть скромной тебе не позволено. Что правда, то правда.
— Пощади, воин! — взмолилась она.
— Повинуйся, или тебя высекут! — прикрикнул он.
Элайза Невинс встала в ванне, словно сдаваясь, подняла руки над головой.
Пришелец откровенно рассматривал ее — небрежно, оценивающе, не спеша.
Под взглядом горианского воина она дрожала от страха.
А он подошел к краю ванны, присел и принялся рассматривать что-то справа от нее. Она отступила назад, от него подальше. Он отогнал ладонью пену, стал внимательно изучать стенку ванны и мгновение спустя уже вытаскивал из тайника под плиткой маленький кинжал. Смыл с него яд, вытер полотенцем, как до этого иглу, и отбросил к стене, туда, где валялось скомканное платье. А я и не подозревала ни о существовании тайника, ни о запрятанном в нем оружии.
Элайза, подняв руки, стояла у противоположной стороны просторной, утопленной в полу ванны.
— Освободи меня! — предложила она. — Я хорошо заплачу. Он поднял на нее глаза.
— Я дам тебе столько, что ты сможешь купить вместо меня десяток рабынь!
— Но ни одна из них не будет Элайзой Невинс.
Она надменно вскинула все еще обвязанную цветастым полотенцем голову.
— Грамоту о порабощении смотреть будешь?
— Если можно, — ответила она.
— Подойди сюда, — распорядился он. — Руки не опускай.
Не опуская рук, она подошла к разложенному на полу манускрипту.
— Из тебя получится неплохая рабыня, — проговорил он. — Можешь опустить руки. Стань на колени — грамоту о порабощении женщина всегда читает стоя на коленях. — Рабыня! — это уже мне. — Сними с ее головы полотенце, дай ей вытереть руки.
— Да, хозяин.
Осторожно — как бы не наткнуться на запрятанную иголку или еще какое-нибудь хитроумное приспособление — сняла я полотенце с головы моей хозяйки. По ее плечам рассыпался каскад роскошных темных волос. Элайза отбросила их за спину.
— Да, — причмокнул мужчина. — Неплохая рабыня.
Элайза вытерла руки и с убитым видом сорвала с манускрипта ленту с печатью.
— Ты грамотная? — спросил мужчина.
— Да, — язвительно бросила она.
— Понимаешь, что это такое?
— Да. Приказ о порабощении.
— Кроме того, — продолжал он, — ты, разумеется, понимаешь, что по горианскому торговому закону — единственному закону, признаваемому всеми городами, — ты подлежишь порабощению согласно отдельному разрешению. Будь ты из Ара, я имел бы право, если удастся, сделать тебя своей рабыней, ведь у нас с тобой разные Домашние Камни. Но поскольку, называя себя леди Элайзой из Ара, из Шести Башен, на самом деле ты являешься Элайзой Невинс с планеты Земля, то подпадаешь под общее разрешение: на тебя может претендовать любой горианин.
У землянки нет Домашнего Камня. Ее можно схватить, сделать презренной рабыней. И никакой закон этому не препятствует.
— Ты принадлежишь первому, кому попалась в руки, — продолжал мужчина. — Приготовься. Сейчас, как рабыню, я посажу тебя на привязь.
Он вынул из-за пояса длинную веревку со скользящим кольцом и замком-защелкой.
— Подожди, — протягивая руки, сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135