Теперь они казались белыми и очень старыми, и, глядя на
них, Пиппин с дрожью понял, что Гэндальф, сам Гэндальф обеспокоен,
встревожен, почти испуган. Воздух в комнате был душен и неподвижен.
Наконец, когда Фарамир рассказывал о своем расставании с путешественниками
и их решении идти к Кирит Унголу, голос его дрогнул, он покачал головой и
вздохнул, Гэндальф вздрогнул.
- Кирит Унгол? Долина Моргула? - спросил он. - Время, Фарамир, время?
Когда вы расстались с ними? Когда должны они достичь этой проклятой
долины?
- Я расстался с ними утром два дня назад, - ответил Фарамир. - Оттуда
до долины Моргулдуина пятнадцать лиг, если они двинутся прямо на юг; и они
окажутся еще в пяти лигах западнее проклятой башни. Они не могли прийти
туда быстрее, чем сегодня - может, и сейчас еще не пришли. Я понимаю, чего
вы боитесь. Но тьма не связана с ними. Она началась вчера вечером, и
прошлой ночью вся Итилиен была под тенью. И мне ясно, что враг долго
готовил нападение на нас, и час нападения был назначен до того, как
путники покинули наше убежище.
Гэндальф встал и прошелся по комнате.
- Утром, два дня назад, и оттуда три дня пути! Как далеко место, где
вы расстались?
- Двадцать пять лиг по прямой, - ответил Фарамир. - Но я не мог
прийти быстрее. Вчера вечером я лежал на Каир Андросе, длинном острове на
реке, который мы удерживаем; лошади переправились на другой Берег. Когда
наступила тьма, я понял, что нужно торопиться, поэтому я поехал с тремя
другими. Свой отряд я отправил на юг, чтобы усилить гарнизон бродов
Осгилиата. Надеюсь, я не поступил неверно? - он взглянул на отца.
- Неверно? - воскликнул Денетор, и глаза его сверкнули. - Почему ты
спрашиваешь? И люди были в твоем распоряжении. Или ты спрашиваешь мое
мнение о всех твоих делах. Нескоро же ты обратился ко мне за советом. Ты
говорил искусно, как всегда, но разве я не видел, что ты смотрел на
Митрандира, спрашивая его, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты слишком
много. Он давно уже захватил твое сердце.
Мой сын, твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу; и
мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на
многие загадки. Увы, увы, Боромир!
- Если то, что я сделал, вам не нравится, отец, - спокойно сказал
Фарамир, - то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь
тяжелое решение.
- Разве это изменило бы твое решение? - спросил Денетор. - Я думаю,
ты все равно поступил бы так же. Я хорошо знаю тебя. Ты желаешь быть таким
же величественным, щедрым и добрым, как короли древности. Может так и
подобает человеку высокой расы, обладающему силой и миром. Но в наши
отчаянные дни великодушие оборачивается и смертью.
- Да будет так! - сказал Фарамир.
- Да будет так! - воскликнул Денетор. - Но не только твоей смертью,
Фарамир, но и смертью твоего отца и всего твоего народа, который ты
теперь, после гибели Боромира обязан защищать.
- Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - спросил Фарамир.
- Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир был верен мне и
не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы потребности своего отца и не
расточал бы то, что послала ему судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
- Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался в Итилиене.
Наши поручения были даны нам повелителем города.
- Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. - разве не пил я
ее много ночей? Если бы можно было все изменить! Тогда бы эта вещь была
моей!
- Успокойтесь! - сказал Гэндальф. - Боромир ни в коем случае не
принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть спит в мире. Он протягивал
руки к этой вещи, но если бы он получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для
себя, и вы бы не узнали сына, когда он вернулся бы.
Лицо Денетора стало жестким и холодным.
- Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? - Негромко спросил
он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю: он принес бы ее мне. Вы, может
быть, и мудры, Митрандир, однако со всеми вашими тонкостями у вас еще не
вся мудрость. Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в
торопливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрости, чем вы
считаете.
- В чем же ваша мудрость? - спросил Гэндальф.
- Ее достаточно, чтобы проникнуть в дело, которое два глупца пытаются
скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в наше время отдать ее в руки
безмозглых невысокликов и отправить в землю самого врага, как сделали это
вы и этот мой сын, безумие.
- А что сделал бы повелитель Денетор?
- Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в глупой надежде,
рискуя всеобщим разрушением, туда, где враг может найти то, что потерял.
Нет, его следовало бы спрятать, спрятать глубоко и надежно. Не
использовать, говорю я, разве только в одном крайнем случае, но держать в
недосягаемости для врага. Только если его победа будет несомненна и то,
что последует за ней, не будет уже тревожить нас, мертвых.
- Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, повелитель, -
сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие жизни, и время
продолжается. Что касается меня, то я жалею даже его рабов.
- Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор падет? -
спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в глубоких подземельях моей
цитадели, мы не дрожали бы тут от страха перед этой Тьмой. Если вы
думаете, что я не выдержал бы испытания, вы плохо знаете меня.
- Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Если бы я верил, я
передал бы эту вещь вам на хранение и избавил бы и себя и других от
большой боли. А теперь слыша ваши слова, я верю вам еще меньше, не больше,
чем Боромиру. Нет, сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в
этом, я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно передавали мне.
Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но если бы вы получили эту
вещь, она овладела бы вами. Даже если бы ее похоронили под Миндолуином,
она продолжала бы жечь ваш мозг, когда наступала Тьма, а ведь за ней
последуют худшие вещи.
На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел на Гэндальфа,
и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь их взгляды показались ему
лезвиями скрестившимися и брызнувшими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь
взрыва. Но Денетор внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным.
Он пожал плечами.
- Если бы... - Сказал он. - Сейчас такие слова напрасны. Они ушли в
тень, и только время покажет, какая судьба ждет ее и нас. И ждать этого
недолго. А в оставшиеся дни пусть те, кто борется с врагом, держатся
вместе и сохраняют надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть
умереть свободным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
них, Пиппин с дрожью понял, что Гэндальф, сам Гэндальф обеспокоен,
встревожен, почти испуган. Воздух в комнате был душен и неподвижен.
Наконец, когда Фарамир рассказывал о своем расставании с путешественниками
и их решении идти к Кирит Унголу, голос его дрогнул, он покачал головой и
вздохнул, Гэндальф вздрогнул.
- Кирит Унгол? Долина Моргула? - спросил он. - Время, Фарамир, время?
Когда вы расстались с ними? Когда должны они достичь этой проклятой
долины?
- Я расстался с ними утром два дня назад, - ответил Фарамир. - Оттуда
до долины Моргулдуина пятнадцать лиг, если они двинутся прямо на юг; и они
окажутся еще в пяти лигах западнее проклятой башни. Они не могли прийти
туда быстрее, чем сегодня - может, и сейчас еще не пришли. Я понимаю, чего
вы боитесь. Но тьма не связана с ними. Она началась вчера вечером, и
прошлой ночью вся Итилиен была под тенью. И мне ясно, что враг долго
готовил нападение на нас, и час нападения был назначен до того, как
путники покинули наше убежище.
Гэндальф встал и прошелся по комнате.
- Утром, два дня назад, и оттуда три дня пути! Как далеко место, где
вы расстались?
- Двадцать пять лиг по прямой, - ответил Фарамир. - Но я не мог
прийти быстрее. Вчера вечером я лежал на Каир Андросе, длинном острове на
реке, который мы удерживаем; лошади переправились на другой Берег. Когда
наступила тьма, я понял, что нужно торопиться, поэтому я поехал с тремя
другими. Свой отряд я отправил на юг, чтобы усилить гарнизон бродов
Осгилиата. Надеюсь, я не поступил неверно? - он взглянул на отца.
- Неверно? - воскликнул Денетор, и глаза его сверкнули. - Почему ты
спрашиваешь? И люди были в твоем распоряжении. Или ты спрашиваешь мое
мнение о всех твоих делах. Нескоро же ты обратился ко мне за советом. Ты
говорил искусно, как всегда, но разве я не видел, что ты смотрел на
Митрандира, спрашивая его, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты слишком
много. Он давно уже захватил твое сердце.
Мой сын, твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу; и
мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на
многие загадки. Увы, увы, Боромир!
- Если то, что я сделал, вам не нравится, отец, - спокойно сказал
Фарамир, - то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь
тяжелое решение.
- Разве это изменило бы твое решение? - спросил Денетор. - Я думаю,
ты все равно поступил бы так же. Я хорошо знаю тебя. Ты желаешь быть таким
же величественным, щедрым и добрым, как короли древности. Может так и
подобает человеку высокой расы, обладающему силой и миром. Но в наши
отчаянные дни великодушие оборачивается и смертью.
- Да будет так! - сказал Фарамир.
- Да будет так! - воскликнул Денетор. - Но не только твоей смертью,
Фарамир, но и смертью твоего отца и всего твоего народа, который ты
теперь, после гибели Боромира обязан защищать.
- Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - спросил Фарамир.
- Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир был верен мне и
не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы потребности своего отца и не
расточал бы то, что послала ему судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
- Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался в Итилиене.
Наши поручения были даны нам повелителем города.
- Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. - разве не пил я
ее много ночей? Если бы можно было все изменить! Тогда бы эта вещь была
моей!
- Успокойтесь! - сказал Гэндальф. - Боромир ни в коем случае не
принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть спит в мире. Он протягивал
руки к этой вещи, но если бы он получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для
себя, и вы бы не узнали сына, когда он вернулся бы.
Лицо Денетора стало жестким и холодным.
- Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? - Негромко спросил
он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю: он принес бы ее мне. Вы, может
быть, и мудры, Митрандир, однако со всеми вашими тонкостями у вас еще не
вся мудрость. Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в
торопливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрости, чем вы
считаете.
- В чем же ваша мудрость? - спросил Гэндальф.
- Ее достаточно, чтобы проникнуть в дело, которое два глупца пытаются
скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в наше время отдать ее в руки
безмозглых невысокликов и отправить в землю самого врага, как сделали это
вы и этот мой сын, безумие.
- А что сделал бы повелитель Денетор?
- Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в глупой надежде,
рискуя всеобщим разрушением, туда, где враг может найти то, что потерял.
Нет, его следовало бы спрятать, спрятать глубоко и надежно. Не
использовать, говорю я, разве только в одном крайнем случае, но держать в
недосягаемости для врага. Только если его победа будет несомненна и то,
что последует за ней, не будет уже тревожить нас, мертвых.
- Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, повелитель, -
сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие жизни, и время
продолжается. Что касается меня, то я жалею даже его рабов.
- Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор падет? -
спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в глубоких подземельях моей
цитадели, мы не дрожали бы тут от страха перед этой Тьмой. Если вы
думаете, что я не выдержал бы испытания, вы плохо знаете меня.
- Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Если бы я верил, я
передал бы эту вещь вам на хранение и избавил бы и себя и других от
большой боли. А теперь слыша ваши слова, я верю вам еще меньше, не больше,
чем Боромиру. Нет, сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в
этом, я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно передавали мне.
Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но если бы вы получили эту
вещь, она овладела бы вами. Даже если бы ее похоронили под Миндолуином,
она продолжала бы жечь ваш мозг, когда наступала Тьма, а ведь за ней
последуют худшие вещи.
На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел на Гэндальфа,
и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь их взгляды показались ему
лезвиями скрестившимися и брызнувшими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь
взрыва. Но Денетор внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным.
Он пожал плечами.
- Если бы... - Сказал он. - Сейчас такие слова напрасны. Они ушли в
тень, и только время покажет, какая судьба ждет ее и нас. И ждать этого
недолго. А в оставшиеся дни пусть те, кто борется с врагом, держатся
вместе и сохраняют надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть
умереть свободным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99