Я сказал Берегонду, но боюсь, он не осмелится оставить
пост: он на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ Пиппин;
он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся колена Гэндальфа. - Вы же
можете спасти Фарамира?
- Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это сделаю, боюсь,
тогда умрут другие. Но так как никто не может помочь ему, должен идти я.
Какое злое и печальное известие. Даже в сердце крепости враг сумел ударить
нас: в этом я вижу его работу.
Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппина, он посадил
его перед собой и повернул Обгоняющего Тень. Они поднимались по извилистым
улицам Минас Тирита, и гул схватки усиливался за ним. Люди очнулись от
отчаяния и страха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!"
Собирались отряды, слышались команды; многие устремились вниз, к воротам.
Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
- Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях Гондора! Мы
должны собрать все силы.
- Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. - Торопитесь. Я
приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к повелителю Денетору, которое
не может ждать. Примите командование в отсутствие повелителя!
Они двинулись дальше; приближаясь к цитадели, они почувствовали
дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге свет утра. Но это принесло
им мало надежды: они опасались, что придут слишком поздно.
- Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяжело лежит над
Гондором.
У входа в цитадель они не увидели часового.
- Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин. Они повернули и
заторопились по дороге к закрытой двери. Она была широко распахнута,
привратник лежал перед ней. Он был мертв, ключ от дверей исчез.
- Работа врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие дела: войну между
друзьями. - Он спешился и попросил Обгоняющего Тень вернуться в конюшню. -
Мы с тобой, мой друг, давно бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие
дела отвлекают меня. Но если я позову, приходи быстро.
Они прошли в дверь и спустились по извивающейся дороге. Свет
потускнел, и высокие колонны и резные фигуры по сторонам дороги уходили
назад, как серые призраки.
Неожиданно тишина была нарушена, и они услышали внизу крики и звон
мечей - такие звуки не слышались в этом священном месте с создания города.
Наконец они пришли на рат динон и заторопились в дому наместников,
возвышавшемуся во мраке под своим величественным куполом.
- Стойте! - крикнул Гэндальф, взбегая на каменные ступени у входа в
дом. - Прекратите безумие!
Здесь стояли слуги Денетора с мечами и факелами в руках; на верхней
ступени лестницы стоял один Берегонд, одетый в черный с серебром мундир
гвардии: он защищал от них дверь. Двое из них уже наткнулись на его меч,
окрасив ступени своей кровью; остальные проклинали его, называя
нарушителем законов и предателем своего хозяина.
Когда Гэндальф и Пиппин бежали вперед, они услышали изнутри дома
мертвых голос Денетора:
- Торопитесь, торопитесь! Исполняйте же мое приказание! Убейте
изменника! Или я должен сделать это сам?
Дверь, которую защищал Берегонд, распахнулась, в ней стоял повелитель
Гондора, высокий и свирепый; в глазах его горело пламя, он держал в руках
обнаженный меч.
Но Гэндальф взбежал на ступени, и люди расступились перед ним,
закрывая глаза: его приход был подобен удару белой молнии в темном месте,
и он шел с великим гневом. Он поднял руку, и меч вылетел из руки Денетора
и упал за ним в тень дома; Денетор отступил.
- В чем дело, повелитель? - спросил колдун. - Дома мертвых не место
для живых. И почему люди сражаются здесь, в священном месте, когда
достаточно битвы у ворот? Или враг проник уже и на рат динон?
- Повелитель Гондора не обязан отчитываться перед тобой, - ответил
Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться своими же слугами?
- Можете, - сказал Гэндальф. - Но другие могут противиться вашей
воле, когда она обращается к безумию и злу. Где ваш сын Фарамир?
- Лежит внутри, - ответил Денетор, - он горит, весь горит. Они
подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад погиб. Все погибнет в
огромном огне, все будет кончено. Увы! Пепел и дым развеет ветер!
Гэндальф, убедившись в его безумии и опасаясь, что он уже совершил
что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним пошли Берегонд и Пиппин, а
Денетор отступал, пока не остановился у стола внутри дома. На столе лежал
Фарамир, по-прежнему погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него
были нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и одеяла
пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подносили. И тут Гэндальф
обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он вспрыгнул на вязанки дров, легко
поднял больного, спрыгнул вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в
бреду позвал отца.
Денетор, как будто проснувшись, вздрогнул, огонь в его глазах погас,
он заплакал и сказал:
- Не отнимай у меня сына! Он зовет меня.
- Он зовет, - сказал Гэндальф, - но вы не можете еще прийти к нему.
Вначале его нужно вылечить у самого порога смерти. Это может и не удастся.
А ваше дело - участие в обороне города, где, может быть, вас ждет смерть.
Это вы знаете в глубине своего сердца.
- Он не проснется, - сказал Денетор. - И битва проиграна. Зачем нам
жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
- Вам не дана власть, наместник Гондора, распоряжаться часом своей
смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие короли под владычеством
темной силы поступают так, убивая себя в гордости и отчаянии и убивая
своих родственников, чтобы облегчить себе смерть.
И, пройдя через дверь, он вынес Фарамира из дома смерти и положил его
на носилки, на которых его принесли и которые стояли у порога. Денетор
последовал за ним и стоял дрожа, глядя на лицо сына. На мгновение, пока
все молчали и неподвижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
- Идем! - сказал Гэндальф. - Вы нужны еще там. Предстоит много
сделать.
Неожиданно Денетор рассмеялся. Он стоял высокий и гордый; быстро
отступив к столу, он поднял подушку, на которой лежала его голова. Подойдя
к двери, откинул завесу, и вот! В руках его был палантир. И когда он
поднял его, всем показалось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое
лицо повелителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено из
твердого камня, изборожденное черными тенями, благородное, гордое и
ужасное и глаза его сверкали.
- Гордость и отчаяние! - воскликнул он. - Ты думаешь, что глаза Белой
башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты подозреваешь, серый дурак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
пост: он на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ Пиппин;
он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся колена Гэндальфа. - Вы же
можете спасти Фарамира?
- Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это сделаю, боюсь,
тогда умрут другие. Но так как никто не может помочь ему, должен идти я.
Какое злое и печальное известие. Даже в сердце крепости враг сумел ударить
нас: в этом я вижу его работу.
Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппина, он посадил
его перед собой и повернул Обгоняющего Тень. Они поднимались по извилистым
улицам Минас Тирита, и гул схватки усиливался за ним. Люди очнулись от
отчаяния и страха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!"
Собирались отряды, слышались команды; многие устремились вниз, к воротам.
Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
- Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях Гондора! Мы
должны собрать все силы.
- Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. - Торопитесь. Я
приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к повелителю Денетору, которое
не может ждать. Примите командование в отсутствие повелителя!
Они двинулись дальше; приближаясь к цитадели, они почувствовали
дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге свет утра. Но это принесло
им мало надежды: они опасались, что придут слишком поздно.
- Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяжело лежит над
Гондором.
У входа в цитадель они не увидели часового.
- Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин. Они повернули и
заторопились по дороге к закрытой двери. Она была широко распахнута,
привратник лежал перед ней. Он был мертв, ключ от дверей исчез.
- Работа врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие дела: войну между
друзьями. - Он спешился и попросил Обгоняющего Тень вернуться в конюшню. -
Мы с тобой, мой друг, давно бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие
дела отвлекают меня. Но если я позову, приходи быстро.
Они прошли в дверь и спустились по извивающейся дороге. Свет
потускнел, и высокие колонны и резные фигуры по сторонам дороги уходили
назад, как серые призраки.
Неожиданно тишина была нарушена, и они услышали внизу крики и звон
мечей - такие звуки не слышались в этом священном месте с создания города.
Наконец они пришли на рат динон и заторопились в дому наместников,
возвышавшемуся во мраке под своим величественным куполом.
- Стойте! - крикнул Гэндальф, взбегая на каменные ступени у входа в
дом. - Прекратите безумие!
Здесь стояли слуги Денетора с мечами и факелами в руках; на верхней
ступени лестницы стоял один Берегонд, одетый в черный с серебром мундир
гвардии: он защищал от них дверь. Двое из них уже наткнулись на его меч,
окрасив ступени своей кровью; остальные проклинали его, называя
нарушителем законов и предателем своего хозяина.
Когда Гэндальф и Пиппин бежали вперед, они услышали изнутри дома
мертвых голос Денетора:
- Торопитесь, торопитесь! Исполняйте же мое приказание! Убейте
изменника! Или я должен сделать это сам?
Дверь, которую защищал Берегонд, распахнулась, в ней стоял повелитель
Гондора, высокий и свирепый; в глазах его горело пламя, он держал в руках
обнаженный меч.
Но Гэндальф взбежал на ступени, и люди расступились перед ним,
закрывая глаза: его приход был подобен удару белой молнии в темном месте,
и он шел с великим гневом. Он поднял руку, и меч вылетел из руки Денетора
и упал за ним в тень дома; Денетор отступил.
- В чем дело, повелитель? - спросил колдун. - Дома мертвых не место
для живых. И почему люди сражаются здесь, в священном месте, когда
достаточно битвы у ворот? Или враг проник уже и на рат динон?
- Повелитель Гондора не обязан отчитываться перед тобой, - ответил
Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться своими же слугами?
- Можете, - сказал Гэндальф. - Но другие могут противиться вашей
воле, когда она обращается к безумию и злу. Где ваш сын Фарамир?
- Лежит внутри, - ответил Денетор, - он горит, весь горит. Они
подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад погиб. Все погибнет в
огромном огне, все будет кончено. Увы! Пепел и дым развеет ветер!
Гэндальф, убедившись в его безумии и опасаясь, что он уже совершил
что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним пошли Берегонд и Пиппин, а
Денетор отступал, пока не остановился у стола внутри дома. На столе лежал
Фарамир, по-прежнему погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него
были нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и одеяла
пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подносили. И тут Гэндальф
обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он вспрыгнул на вязанки дров, легко
поднял больного, спрыгнул вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в
бреду позвал отца.
Денетор, как будто проснувшись, вздрогнул, огонь в его глазах погас,
он заплакал и сказал:
- Не отнимай у меня сына! Он зовет меня.
- Он зовет, - сказал Гэндальф, - но вы не можете еще прийти к нему.
Вначале его нужно вылечить у самого порога смерти. Это может и не удастся.
А ваше дело - участие в обороне города, где, может быть, вас ждет смерть.
Это вы знаете в глубине своего сердца.
- Он не проснется, - сказал Денетор. - И битва проиграна. Зачем нам
жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
- Вам не дана власть, наместник Гондора, распоряжаться часом своей
смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие короли под владычеством
темной силы поступают так, убивая себя в гордости и отчаянии и убивая
своих родственников, чтобы облегчить себе смерть.
И, пройдя через дверь, он вынес Фарамира из дома смерти и положил его
на носилки, на которых его принесли и которые стояли у порога. Денетор
последовал за ним и стоял дрожа, глядя на лицо сына. На мгновение, пока
все молчали и неподвижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
- Идем! - сказал Гэндальф. - Вы нужны еще там. Предстоит много
сделать.
Неожиданно Денетор рассмеялся. Он стоял высокий и гордый; быстро
отступив к столу, он поднял подушку, на которой лежала его голова. Подойдя
к двери, откинул завесу, и вот! В руках его был палантир. И когда он
поднял его, всем показалось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое
лицо повелителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено из
твердого камня, изборожденное черными тенями, благородное, гордое и
ужасное и глаза его сверкали.
- Гордость и отчаяние! - воскликнул он. - Ты думаешь, что глаза Белой
башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты подозреваешь, серый дурак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99