На другом холме стояли знамена Рохана и Дол
Амрота - белый конь и серебряный лебедь. На каждом холме воины построились
кругом, глядя во все стороны и ощетинившись копьями и мечами. Но в
направлении Мордора, откуда должен был прийти главный удар, стояли слева
сыновья Элронда с дунаданцами, а справа - принц Имрахил и люди Дол Амрота,
высокие и прекрасные, а также гвардейцы башни стражи.
Дул ветер, пели трубы, свистели стрелы, но солнце опустившееся к югу,
затянулось испарениями Мордора и сверкало сквозь дымку, отдаленное,
тускло-красное, как будто наступил конец дня и, может быть, конец всего
светлого мира. И из сгустившейся дымки вылетели назгулы, своими холодными
голосами издавая крики смерти; и всякая надежда погасла.
Пиппин был потрясен ужасом, когда услышал, что Гэндальф отвергает
условия и обрекает Фродо на пытки в башне, но он овладел собой и теперь
стоял рядом с БереГондом в переднем ряду людей Имрахила. Ему казалось
заманчивым быстрее умереть и покончить горькую историю своей жизни, раз уж
все погибло.
- Я хотел бы, чтобы Мерри был здесь, - услышал он свои слова, и
быстрые мысли пронеслись в его мозгу, когда он глядел на приближающихся
врагов. - Ну, ну, во всяком случае теперь я лучше понимаю бедного
Денетора. Уж если приходится умирать, мы должны были умереть вместе. Но
его нет здесь, и я надеюсь, что у него будет легкий конец. А теперь я
должен сделать все, что смогу.
Он выхватил меч и взглянул на него, на переплетающиеся красные и
золотые узоры; цветистые буквы нуменора сверкнули на лезвии пламенем. "Он
сделан для такого часа, - подумал Пиппин. - Если бы я смог ударить им
этого грязного посла, может, тогда я сравнялся бы с Мерри. Ну, уж кого-то
из этих животных я ударю перед концом. И хотел бы я снова увидеть ясное
солнце и зеленую траву!"
И тут нападавшие ударили в них. Орки, задержавшиеся из-за болота,
остановились и пустили в обороняющихся тучи стрел. Сквозь толпы орков
вперед вышли, ревя, как звери, горные тролли Горгорота. Они были выше и
шире людей и одеты только в сети из роговых чешуек; а может, это была их
отвратительная шкура; они были вооружены огромными черными круглыми щитами
и тяжелыми молотами. С ревом побрели они вброд через болото. Как буря,
ударили они в линию людей Гондора, и удары лезвий о шлемы и копий о щиты
зазвучали, как удары в кузнице, где куют горячее железо. Страшный удар
обрушился на Берегонда, он упал рядом с Пиппином; огромный вождь троллей,
нанесший этот удар, наклонился над жертвой, вытянув когти: эти подлые
существа перегрызали горло своей добыче.
Тогда Пиппин ударил вверх, и расписное лезвие запада прошло сквозь
шкуру и глубоко вонзилось во внутренности тролля, струей брызнула его
черная кровь. Он наклонился вперед и упал, как рухнувшая скала, на
Пиппина. Чернота, зловоние и острая боль пронзили Пиппина, и мозг его
погрузился в глубокую тьму.
"Вот и конец, как я догадывался, - подумал он, теряя сознание; и ему
стало легко и весело, кончились все страхи и сомнения. И, прежде чем
погрузиться в забытье, он услышал крики; они доносились до него, как из
забытого далекого мира:
- Орлы летят! Орлы летят!
На мгновение Пиппин подумал: "Бильбо!.. но нет. Это было в его
истории, давно, давно. А это моя история, и теперь она кончается.
Прощайте!" - Это была его последняя мысль, и больше он ничего не видел.
КНИГА ШЕСТАЯ
1. БАШНЯ КИРИТ УНГОЛ
Сэм, испытывая сильную боль, поднялся с земли. Мгновение он пытался
вспомнить, где он, потом сознание отчаянного положения вернулось к нему.
Он находился в глубокой тьме перед подземным входом в крепость орков; ее
бронзовые двери были закрыты. Ударившись о них, он, должно быть, потерял
сознание; но как долго он лежал здесь, он не мог сказать. Тогда он был,
как в огне, яростный и отчаянный; теперь он дрожал от холода. Он подполз к
двери и припал к ней ухом.
Далеко внутри он услышал слабые голоса орков, но вскоре они
прекратились или ушли за пределы слышимости, и все стихло. Голова у него
болела, перед глазами плыли во тьме пятна света, но он заставил себя
успокоиться. Во всяком случае ясно, что он не сможет проникнуть в крепость
орков через эту дверь; он может ждать здесь много дней, прежде чем ее
снова откроют, а ждать нельзя: время стало необыкновенно драгоценным. Он
больше не сомневался в своем долге: он должен освободить хозяина или
погибнуть в этой попытке.
Так намного легче, - угрюмо сказал он себе, вкладывая жало в ножны и
отворачиваясь от бронзовой двери. Медленно двинулся он назад по темному
туннелю, не осмеливаясь использовать эльфийский свет: идя, он старался
привести в порядок события после того, как он и Фродо покинули перекресток
дорог. Он подумал, сколько же сейчас времени. Где-то между концом одного
дня и началом следующего. Но сколько всего дней прошло, он не мог сказать.
Он был в земле тьмы, где дни остального мира казались забытыми, и все, кто
входил сюда, тоже оказывались забытыми.
- Интересно, думают ли они вообще-то о нас, - сказал он, - и что
случилось со всеми ними там?
Он неопределенно махнул рукой в воздухе - в сущности, он стоял сейчас
лицом к югу, а не к западу, так как снова оказался в туннеле Шелоб. А на
западе мир приближался к полудню четырнадцатого марта по календарю Удела,
и в этот момент Арагорн вел черный флот от Пеленора, а в Минас Тирите
занимались пожары, и Пиппин наблюдал за растущим безумием в глазах
Денетора. Но среди всех забот и страхом мысли их друзей постоянно
обращались к Фродо и самому Сэму. Они не были забыты. Но они были далеко,
и помочь Сэмвайсу, сыну Хэмфеста, не мог никто; он был совершенно один.
Наконец он снова оказался у каменной перегородки и, не найдя замка
или затвора, как и раньше, взобрался на нее и мягко спрыгнул. Украдкой
пробрался он по туннелю, где на холодном сквозняке раскачивались обрывки
паутины Шелоб. Воздух показался Сэму холодным после подземелья, он оживил
его. Сэм осторожно выглянул.
Все было зловеще спокойно. Свет был таким, как сумерки в конце
темного дня. Испарения, поднимавшиеся из Мордора и двигавшиеся на запад,
плыли низко над головой - огромное месиво облаков и дыма, освещенное снизу
тусклыми красными отблесками.
Сэм взглянул на башню орков и неожиданно в ее узких окнах, как в
маленьких красных глазах, сверкнул свет. Сэм решил, что это какой-то
сигнал. Страх перед орками, забытый на время в гневе и отчаянии, вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Амрота - белый конь и серебряный лебедь. На каждом холме воины построились
кругом, глядя во все стороны и ощетинившись копьями и мечами. Но в
направлении Мордора, откуда должен был прийти главный удар, стояли слева
сыновья Элронда с дунаданцами, а справа - принц Имрахил и люди Дол Амрота,
высокие и прекрасные, а также гвардейцы башни стражи.
Дул ветер, пели трубы, свистели стрелы, но солнце опустившееся к югу,
затянулось испарениями Мордора и сверкало сквозь дымку, отдаленное,
тускло-красное, как будто наступил конец дня и, может быть, конец всего
светлого мира. И из сгустившейся дымки вылетели назгулы, своими холодными
голосами издавая крики смерти; и всякая надежда погасла.
Пиппин был потрясен ужасом, когда услышал, что Гэндальф отвергает
условия и обрекает Фродо на пытки в башне, но он овладел собой и теперь
стоял рядом с БереГондом в переднем ряду людей Имрахила. Ему казалось
заманчивым быстрее умереть и покончить горькую историю своей жизни, раз уж
все погибло.
- Я хотел бы, чтобы Мерри был здесь, - услышал он свои слова, и
быстрые мысли пронеслись в его мозгу, когда он глядел на приближающихся
врагов. - Ну, ну, во всяком случае теперь я лучше понимаю бедного
Денетора. Уж если приходится умирать, мы должны были умереть вместе. Но
его нет здесь, и я надеюсь, что у него будет легкий конец. А теперь я
должен сделать все, что смогу.
Он выхватил меч и взглянул на него, на переплетающиеся красные и
золотые узоры; цветистые буквы нуменора сверкнули на лезвии пламенем. "Он
сделан для такого часа, - подумал Пиппин. - Если бы я смог ударить им
этого грязного посла, может, тогда я сравнялся бы с Мерри. Ну, уж кого-то
из этих животных я ударю перед концом. И хотел бы я снова увидеть ясное
солнце и зеленую траву!"
И тут нападавшие ударили в них. Орки, задержавшиеся из-за болота,
остановились и пустили в обороняющихся тучи стрел. Сквозь толпы орков
вперед вышли, ревя, как звери, горные тролли Горгорота. Они были выше и
шире людей и одеты только в сети из роговых чешуек; а может, это была их
отвратительная шкура; они были вооружены огромными черными круглыми щитами
и тяжелыми молотами. С ревом побрели они вброд через болото. Как буря,
ударили они в линию людей Гондора, и удары лезвий о шлемы и копий о щиты
зазвучали, как удары в кузнице, где куют горячее железо. Страшный удар
обрушился на Берегонда, он упал рядом с Пиппином; огромный вождь троллей,
нанесший этот удар, наклонился над жертвой, вытянув когти: эти подлые
существа перегрызали горло своей добыче.
Тогда Пиппин ударил вверх, и расписное лезвие запада прошло сквозь
шкуру и глубоко вонзилось во внутренности тролля, струей брызнула его
черная кровь. Он наклонился вперед и упал, как рухнувшая скала, на
Пиппина. Чернота, зловоние и острая боль пронзили Пиппина, и мозг его
погрузился в глубокую тьму.
"Вот и конец, как я догадывался, - подумал он, теряя сознание; и ему
стало легко и весело, кончились все страхи и сомнения. И, прежде чем
погрузиться в забытье, он услышал крики; они доносились до него, как из
забытого далекого мира:
- Орлы летят! Орлы летят!
На мгновение Пиппин подумал: "Бильбо!.. но нет. Это было в его
истории, давно, давно. А это моя история, и теперь она кончается.
Прощайте!" - Это была его последняя мысль, и больше он ничего не видел.
КНИГА ШЕСТАЯ
1. БАШНЯ КИРИТ УНГОЛ
Сэм, испытывая сильную боль, поднялся с земли. Мгновение он пытался
вспомнить, где он, потом сознание отчаянного положения вернулось к нему.
Он находился в глубокой тьме перед подземным входом в крепость орков; ее
бронзовые двери были закрыты. Ударившись о них, он, должно быть, потерял
сознание; но как долго он лежал здесь, он не мог сказать. Тогда он был,
как в огне, яростный и отчаянный; теперь он дрожал от холода. Он подполз к
двери и припал к ней ухом.
Далеко внутри он услышал слабые голоса орков, но вскоре они
прекратились или ушли за пределы слышимости, и все стихло. Голова у него
болела, перед глазами плыли во тьме пятна света, но он заставил себя
успокоиться. Во всяком случае ясно, что он не сможет проникнуть в крепость
орков через эту дверь; он может ждать здесь много дней, прежде чем ее
снова откроют, а ждать нельзя: время стало необыкновенно драгоценным. Он
больше не сомневался в своем долге: он должен освободить хозяина или
погибнуть в этой попытке.
Так намного легче, - угрюмо сказал он себе, вкладывая жало в ножны и
отворачиваясь от бронзовой двери. Медленно двинулся он назад по темному
туннелю, не осмеливаясь использовать эльфийский свет: идя, он старался
привести в порядок события после того, как он и Фродо покинули перекресток
дорог. Он подумал, сколько же сейчас времени. Где-то между концом одного
дня и началом следующего. Но сколько всего дней прошло, он не мог сказать.
Он был в земле тьмы, где дни остального мира казались забытыми, и все, кто
входил сюда, тоже оказывались забытыми.
- Интересно, думают ли они вообще-то о нас, - сказал он, - и что
случилось со всеми ними там?
Он неопределенно махнул рукой в воздухе - в сущности, он стоял сейчас
лицом к югу, а не к западу, так как снова оказался в туннеле Шелоб. А на
западе мир приближался к полудню четырнадцатого марта по календарю Удела,
и в этот момент Арагорн вел черный флот от Пеленора, а в Минас Тирите
занимались пожары, и Пиппин наблюдал за растущим безумием в глазах
Денетора. Но среди всех забот и страхом мысли их друзей постоянно
обращались к Фродо и самому Сэму. Они не были забыты. Но они были далеко,
и помочь Сэмвайсу, сыну Хэмфеста, не мог никто; он был совершенно один.
Наконец он снова оказался у каменной перегородки и, не найдя замка
или затвора, как и раньше, взобрался на нее и мягко спрыгнул. Украдкой
пробрался он по туннелю, где на холодном сквозняке раскачивались обрывки
паутины Шелоб. Воздух показался Сэму холодным после подземелья, он оживил
его. Сэм осторожно выглянул.
Все было зловеще спокойно. Свет был таким, как сумерки в конце
темного дня. Испарения, поднимавшиеся из Мордора и двигавшиеся на запад,
плыли низко над головой - огромное месиво облаков и дыма, освещенное снизу
тусклыми красными отблесками.
Сэм взглянул на башню орков и неожиданно в ее узких окнах, как в
маленьких красных глазах, сверкнул свет. Сэм решил, что это какой-то
сигнал. Страх перед орками, забытый на время в гневе и отчаянии, вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99