Сендарийский король Фулрах, одетый в скромной темно-коричневой гамме, беседовал с арендийским королем Кородуллином и Дростой-Лек-Таном, надракийским монархом, на котором был богато усыпанный драгоценностями камзол и панталоны омерзительного желтого цвета.
— Кто-нибудь слышал о том, какое будет принято решение по поводу регентства? — спросил худой, изможденный король Надрака. Глаза у Дросты были навыкате, и, казалось, они собираются выпрыгнуть с его изрытого оспой лица. Он беспокойно переминался с ноги на ногу.
— Я так понимаю, что молодого короля будет опекать королева Поренн, — предположил Фулрах.
— Они никогда не отдадут управление в руки женщине, — фыркнул Дроста. — Я знаю алорийцев, все они смотрят на женщину как на недочеловека.
— Поренн не совсем такая, как другие женщины, — возразил сендарийский король. — Она необычайно талантлива.
— Но как же сможет женщина охранять границы такого большого королевства, как Драсния?
— Ошибаетесь, ваше величество, — сказал надракийцу Кородуллин с непривычной для него прямотой. — Все остальные алорийские короли ее, безусловно, поддержат, кроме того, на ее стороне Белгарион Ривский. Ни один монарх, будучи в здравом уме, не станет противостоять желаниям Повелителя Запада.
— Рива отсюда далеко, — возразил Дроста, прищурив глаза.
— Не так уж далеко, Дроста, — ответил ему Фулрах. — У Белгариона очень длинные руки.
— Что новенького на Юге, ваше величество? — обратился Кородуллин к королю Надрака. Дроста издал непристойный звук.
— Каль Закет купается в крови мургов, — с отвращением в голосе произнес он. — Он оттеснил Ургита к Западным горам и истребляет каждого мурга, который ему попадается под руку. Я все еще надеюсь, что кто-нибудь пустит в него стрелу, но ведь на мургов ни в чем нельзя положиться.
— Ты не думал о союзе с королем Гетелем? — спросил Фулрах.
— С таллами? Ты шутишь, Фулрах. Я ни за что не сяду с таллами в одно седло, даже если мне придется в одиночку противостоять маллорейцам. Гетель так боится Закета, что даже при упоминании о нем сразу делает в штаны. После битвы при Тул-Марду Закет сказал моему таллскому кузену, что если Гетель хоть раз еще вызовет его неудовольствие, то будет распят на кресте. Если Каль Закет вознамерится выступить на север, то Гетель, наверное, спрячется в ближайшей навозной куче.
— Как мне говорили, к тебе Закет тоже не пылает большой любовью, — сказал Кородуллин.
Дроста рассмеялся пронзительным, слегка истеричным смехом.
— Он хочет поджарить меня на медленном огне, — ответил он, — и сделать из моей кожи пару сапог.
— Удивительно, как это вы, ангараканцы, до сих пор еще друг друга не истребили, — улыбнулся Фулрах.
— Торак приказал нам воздерживаться от этого, — пожал плечами Дроста. — И он велел своим гролимам выпустить кишки всякому, кто ослушается. Торака мы, конечно, недолюбливали, но всегда ему подчинялись. Только идиот мог поступить иначе — как правило, мертвый идиот.
На следующий день с востока прибыл Белгарат-волшебник, и тело короля Родара Драснийского было предано земле. Облаченная в глубокий траур маленькая светловолосая королева Поренн стояла во время церемонии рядом с юным королем Хевой. Позади короля и его матери стоял принц Хелдар, на его лице отражалась целая гамма чувств. Внимательно поглядев на него, Эрранд отчетливо увидел, что маленький шпион уже на протяжении многих лет был влюблен в крошечную жену своего дядюшки и что Поренн, хотя и была к нему сильно привязана, не отвечала ему взаимностью. Государственные похороны, как и все официальные церемонии, длятся долго. Во время этой бесконечной процедуры королева Поренн и ее маленький сын были очень бледны, но ни один из них ни разу ничем не выдал своего горя.
Незамедлительно после похорон состоялась коронация Хевы, и новоявленный драснийский король тонким, но твердым голосом провозгласил, что впредь его мать будет помогать ему в деле управления королевством.
В заключение церемонии Белгарион, король Ривский и Повелитель Запада, поднялся с места и обратился с краткой речью к присутствующим высокопоставленным особам. Он приветствовал вступление Хевы в весьма избранное объединение правящих монархов, высказал одобрение по поводу его мудрого выбора королевы матери на роль регентши, довел до сведения всех и каждого, что полностью поддерживает королеву Поренн и что любой, кто выкажет ей малейшее неуважение, безусловно, об этом пожалеет. И так как, делая это заявление, он опирался на Ривский меч, все присутствующие в Тронном зале восприняли его речь очень серьезно.
Через несколько дней все гости разъехались.
Когда Полгара, Дарник, Эрранд и Белгарат, сопровождаемые королем Хо-Хэгом и королевой Силар, выехали на юг, на равнины Алгарии уже пришла весна.
— Печальное путешествие, — произнес Хо-Хэг, обращаясь к Белгарату, ехавшему с ним рядом верхом на лошади. — Мне будет не хватать Родара.
— Нам всем будет его не хватать, — ответил Белгарат. Он поглядел вперед, туда, где, подгоняемое алгарийскими пастухами по направлению к Сендарийским горам, на большую ярмарку в Мургосе медленно двигалось стадо скота. — Удивительно, что Хеттар согласился поехать с Гарионом в Риву в это время года. Ведь это он обычно ведет стада на ярмарку.
— Это Адара его уговорила, — сказала старику королева Силар. — Они с Сенедрой не успели поговорить обо всех секретах и упросили Хеттара погостить в Риве, а Хеттар своей жене почти ни в чем не отказывает.
Полгара улыбнулась.
— Бедный Хеттар, — сказала она. — Если уж и Адара и Сенедра вдвоем взялись его обрабатывать, то у него не оставалось ни малейшего шанса. Это две очень целеустремленные юные дамы.
— Перемена обстановки пойдет ему на пользу, — заметил Хо-Хэг. — Летом он всегда становится беспокойным, а теперь, когда все мурги отступили на юг, он даже не может развлечься охотой за их лазутчиками.
Когда они добрались до южной Алгарии, Хо-Хэг и Силар попрощались и повернули к востоку по направлению к крепости. Дальнейший путь к Долине они проделали без особых приключений. Белгарат на несколько дней задержался в усадьбе, а потом стал готовиться к возвращению в свою башню. Уже под конец ему пришло в голову взять с собой Эрранда.
— Его руки могут здесь пригодиться. У нас тут все немножко запущено, отец, — сказала ему Полгара. — Мне нужно засеять огород, и у Дарника тоже масса работы после прошедшей зимы.
— Тогда, может, пусть лучше мальчик не путается здесь у вас под ногами?
Она долго и пристально глядела на него и наконец уступила.
— Если ты так хочешь, отец, — сказала она.
— Я знал, что ты со мной согласишься, Пол, — ответил тот.
— Только не задерживай его на все лето.
— Конечно нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Кто-нибудь слышал о том, какое будет принято решение по поводу регентства? — спросил худой, изможденный король Надрака. Глаза у Дросты были навыкате, и, казалось, они собираются выпрыгнуть с его изрытого оспой лица. Он беспокойно переминался с ноги на ногу.
— Я так понимаю, что молодого короля будет опекать королева Поренн, — предположил Фулрах.
— Они никогда не отдадут управление в руки женщине, — фыркнул Дроста. — Я знаю алорийцев, все они смотрят на женщину как на недочеловека.
— Поренн не совсем такая, как другие женщины, — возразил сендарийский король. — Она необычайно талантлива.
— Но как же сможет женщина охранять границы такого большого королевства, как Драсния?
— Ошибаетесь, ваше величество, — сказал надракийцу Кородуллин с непривычной для него прямотой. — Все остальные алорийские короли ее, безусловно, поддержат, кроме того, на ее стороне Белгарион Ривский. Ни один монарх, будучи в здравом уме, не станет противостоять желаниям Повелителя Запада.
— Рива отсюда далеко, — возразил Дроста, прищурив глаза.
— Не так уж далеко, Дроста, — ответил ему Фулрах. — У Белгариона очень длинные руки.
— Что новенького на Юге, ваше величество? — обратился Кородуллин к королю Надрака. Дроста издал непристойный звук.
— Каль Закет купается в крови мургов, — с отвращением в голосе произнес он. — Он оттеснил Ургита к Западным горам и истребляет каждого мурга, который ему попадается под руку. Я все еще надеюсь, что кто-нибудь пустит в него стрелу, но ведь на мургов ни в чем нельзя положиться.
— Ты не думал о союзе с королем Гетелем? — спросил Фулрах.
— С таллами? Ты шутишь, Фулрах. Я ни за что не сяду с таллами в одно седло, даже если мне придется в одиночку противостоять маллорейцам. Гетель так боится Закета, что даже при упоминании о нем сразу делает в штаны. После битвы при Тул-Марду Закет сказал моему таллскому кузену, что если Гетель хоть раз еще вызовет его неудовольствие, то будет распят на кресте. Если Каль Закет вознамерится выступить на север, то Гетель, наверное, спрячется в ближайшей навозной куче.
— Как мне говорили, к тебе Закет тоже не пылает большой любовью, — сказал Кородуллин.
Дроста рассмеялся пронзительным, слегка истеричным смехом.
— Он хочет поджарить меня на медленном огне, — ответил он, — и сделать из моей кожи пару сапог.
— Удивительно, как это вы, ангараканцы, до сих пор еще друг друга не истребили, — улыбнулся Фулрах.
— Торак приказал нам воздерживаться от этого, — пожал плечами Дроста. — И он велел своим гролимам выпустить кишки всякому, кто ослушается. Торака мы, конечно, недолюбливали, но всегда ему подчинялись. Только идиот мог поступить иначе — как правило, мертвый идиот.
На следующий день с востока прибыл Белгарат-волшебник, и тело короля Родара Драснийского было предано земле. Облаченная в глубокий траур маленькая светловолосая королева Поренн стояла во время церемонии рядом с юным королем Хевой. Позади короля и его матери стоял принц Хелдар, на его лице отражалась целая гамма чувств. Внимательно поглядев на него, Эрранд отчетливо увидел, что маленький шпион уже на протяжении многих лет был влюблен в крошечную жену своего дядюшки и что Поренн, хотя и была к нему сильно привязана, не отвечала ему взаимностью. Государственные похороны, как и все официальные церемонии, длятся долго. Во время этой бесконечной процедуры королева Поренн и ее маленький сын были очень бледны, но ни один из них ни разу ничем не выдал своего горя.
Незамедлительно после похорон состоялась коронация Хевы, и новоявленный драснийский король тонким, но твердым голосом провозгласил, что впредь его мать будет помогать ему в деле управления королевством.
В заключение церемонии Белгарион, король Ривский и Повелитель Запада, поднялся с места и обратился с краткой речью к присутствующим высокопоставленным особам. Он приветствовал вступление Хевы в весьма избранное объединение правящих монархов, высказал одобрение по поводу его мудрого выбора королевы матери на роль регентши, довел до сведения всех и каждого, что полностью поддерживает королеву Поренн и что любой, кто выкажет ей малейшее неуважение, безусловно, об этом пожалеет. И так как, делая это заявление, он опирался на Ривский меч, все присутствующие в Тронном зале восприняли его речь очень серьезно.
Через несколько дней все гости разъехались.
Когда Полгара, Дарник, Эрранд и Белгарат, сопровождаемые королем Хо-Хэгом и королевой Силар, выехали на юг, на равнины Алгарии уже пришла весна.
— Печальное путешествие, — произнес Хо-Хэг, обращаясь к Белгарату, ехавшему с ним рядом верхом на лошади. — Мне будет не хватать Родара.
— Нам всем будет его не хватать, — ответил Белгарат. Он поглядел вперед, туда, где, подгоняемое алгарийскими пастухами по направлению к Сендарийским горам, на большую ярмарку в Мургосе медленно двигалось стадо скота. — Удивительно, что Хеттар согласился поехать с Гарионом в Риву в это время года. Ведь это он обычно ведет стада на ярмарку.
— Это Адара его уговорила, — сказала старику королева Силар. — Они с Сенедрой не успели поговорить обо всех секретах и упросили Хеттара погостить в Риве, а Хеттар своей жене почти ни в чем не отказывает.
Полгара улыбнулась.
— Бедный Хеттар, — сказала она. — Если уж и Адара и Сенедра вдвоем взялись его обрабатывать, то у него не оставалось ни малейшего шанса. Это две очень целеустремленные юные дамы.
— Перемена обстановки пойдет ему на пользу, — заметил Хо-Хэг. — Летом он всегда становится беспокойным, а теперь, когда все мурги отступили на юг, он даже не может развлечься охотой за их лазутчиками.
Когда они добрались до южной Алгарии, Хо-Хэг и Силар попрощались и повернули к востоку по направлению к крепости. Дальнейший путь к Долине они проделали без особых приключений. Белгарат на несколько дней задержался в усадьбе, а потом стал готовиться к возвращению в свою башню. Уже под конец ему пришло в голову взять с собой Эрранда.
— Его руки могут здесь пригодиться. У нас тут все немножко запущено, отец, — сказала ему Полгара. — Мне нужно засеять огород, и у Дарника тоже масса работы после прошедшей зимы.
— Тогда, может, пусть лучше мальчик не путается здесь у вас под ногами?
Она долго и пристально глядела на него и наконец уступила.
— Если ты так хочешь, отец, — сказала она.
— Я знал, что ты со мной согласишься, Пол, — ответил тот.
— Только не задерживай его на все лето.
— Конечно нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108