— Это разумно, — сказал Гарион. — Спасибо за помощь, ваше преподобие.
— Рад был помочь, ваше величество.
Дело встало за малым: выкроить несколько дней для поездки в Драснию. Но вырваться было невозможно. На этой неделе — совсем никак, раз на послезавтра уже была назначена встреча с владельцами порта. А на следующей — и того хуже. Как всегда, множество официальных приемов и неотложных государственных дел. Гарион вздохнул, поднимаясь обратно в цитадель по длинной крутой лестнице; рядом с ним шел охранник, повсюду сопровождавший его. Ему казалось, что здесь, на Острове, он почти что пленник. Он был скован сотней всевозможных забот и обязанностей. Он еще помнил время, когда каждый день встречал в седле и редко проводил две ночи подряд в одной и той же постели. Но, поразмыслив, он не мог не признать, что даже тогда он не был свободен настолько, чтобы делать то, что хочет. Он и не знал, что на его плечи легло бремя ответственности еще тогда, той ветреной осенней ночью много лет назад, когда он, тетушка Пол, Белгарат и Дарник тайком пробрались через ворота фермы Фалдора и вышли в огромный мир, лежащий перед ними.
— Так, — пробормотал он, — это тоже важно. Здесь и Бренд может справиться. Им придется обходиться без меня какое-то время.
— Что, ваше величество? — вежливо спросил его стражник.
— Я просто думаю вслух, — ответил Гарион, немного смутившись.
Сенедра казалась в тот вечер какой-то мрачной. Она отстраненно нянчилась с Гэраном, а он играл с амулетом, висевшим на ее шее; лицо младенца было серьезным и сосредоточенным.
— Что с тобой, дорогая? — спросил Гарион.
— Просто голова болит, — ответила она коротко. — И в ушах звенит как-то странно.
— Ты устала.
— Наверное, да. — Сенедра поднялась. — Пожалуй, положу Гэрана в колыбель и пойду спать, — сказала она. — Может быть, выспавшись, буду чувствовать себя лучше.
— Давай я уложу его, — предложил Гарион.
— Нет, — ответила она со странным выражением лица. — Я должна убедиться, что он в безопасности лежит в своей колыбельке.
— В безопасности? — Гарион рассмеялся. — Сенедра, мы же в Риве. Это самое безопасное место в мире.
— Скажи это Арелл, — ответила она и ушла в маленькую комнатку, примыкавшую к их спальне, — там стояла колыбель Гэрана.
Гарион читал до поздней ночи. Мрачное беспокойство Сенедры передалось и ему, и спать не хотелось. Наконец он отложил книгу и подошел к окну, чтобы взглянуть на освещенные луной воды Моря Ветров, расстилавшегося перед ним. В бледном лунном свете длинные медленные волны напоминали расплавленное серебро, и их спокойный величественный бег действовал гипнотически. Наконец Гарион задул свечу и пошел в спальню.
Сенедра металась и бормотала во сне обрывки фраз — ничего не значащие слова незавершенных разговоров. Гарион разделся и тихонько скользнул в кровать, стараясь не разбудить ее.
— Нет, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — Я не позволю вам этого сделать. — Она застонала и замотала головой.
Гарион лежал в темноте, слушая, как жена разговаривает во сне.
— Гарион! — ахнула она, неожиданно проснувшись. — У тебя ноги холодные!
— Ой, — сказал он, — извини.
Она тут же снова уснула и опять начала что-то бормотать.
Через несколько часов Гариона разбудил посторонний голос. Что-то в нем было знакомое, и он в полусне пытался вспомнить, где же слышал его раньше. Женский голос — тихий, мелодичный, успокаивающий.
Потом он неожиданно понял, что Сенедры нет с ним рядом в постели, и остатки сна улетели прочь.
— Но мне надо его спрятать так, чтобы они не могли его найти, — услышал он какой-то неживой голос жены. Гарион отбросил одеяло и встал.
Из открытой двери детской пробивался слабый свет, и голоса, казалось, тоже слышались оттуда. Он быстро подошел к двери, бесшумно ступая босыми ногами по ковру.
— Раскрой ребенка, Сенедра, — говорила другая женщина тихим, проникновенным голосом. — Так ему будет плохо.
Гарион заглянул в комнату. У колыбели в белой ночной сорочке стояла Сенедра, ее пустой взгляд был устремлен в никуда, рядом с ней виднелась еще одна фигура. На стуле у изножья кроватки громоздилась целая куча одеял и подушек. Спящая королева Ривская старательно складывала их по очереди прямо на своего малыша.
— Сенедра, — сказала ей другая женщина, — остановись. Послушай меня.
— Мне надо его спрятать, — упрямо ответила Сенедра. — Они хотят его убить.
— Сенедра, ты его задавишь. Сними все одеяла и подушки.
— Но…
— Делай, что я говорю, Сенедра, — строго сказала женщина, — ну же…
Сенедра тихонько всхлипнула и начала вытаскивать из детской кроватки подушки с одеялами.
— Так-то лучше. Теперь послушай меня. Не верь ему, когда он говорит тебе такое. Он тебе не друг.
Лицо Сенедры приняло удивленное выражение:
— Не друг?
— Он твой враг. Как раз он-то и хочет убить Гэрана.
— Моего сыночка?
— С твоим сыночком все в порядке, Сенедра, но ты не должна слушать голос, приходящий к тебе по ночам.
— Кто… — начал Гарион, но женщина обернулась к нему, и он замолчал, приоткрыв от изумления рот.
У женщины, стоявшей рядом с колыбелью Гэрана, были рыжеватые волосы и теплые золотистые глаза. На ней было простое коричневое платье. Гарион знал ее. Однажды они уже встречались — среди болот восточной Драснии, когда он с Белгаратом и Шелком отправился на разведку в развалины Хтол-Мишрака.
Тетушка Пол и ее мать были очень похожи. Черты лица, отмеченные неяркой, но безупречной красотой, гордая посадка головы. Было что-то в этом лице трагическое, какая-то вселенская скорбь, от которой у Гариона сжалось сердце.
— Поледра! — воскликнул он. — Что же…
Мать тетушки Пол приложила палец к губам.
— Не разбуди ее, Белгарион, — предупредила она. — Отведи ее в постель.
— Гэран…
— Все хорошо. Я появилась вовремя. Отведи ее тихонько в постель. Теперь она будет спать спокойно. Гарион подошел к жене и положил руку ей на плечо.
— Пойдем, Сенедра, — сказал он ей нежно. Она кивнула и послушно пошла в спальню, но глаза ее оставались пустыми.
— Ты могла бы убрать эту подушку с дороги? — тихонько спросил Гарион Поледру. Она рассмеялась.
— Конечно нет, — ответила она. — Ты, наверное, забыл, что на самом деле меня здесь нет, Белгарион.
— Да, — сказал он. — Извини. Мне показалось…
Он отодвинул с дороги подушку, осторожно уложил Сенедру в постель и до самого подбородка укрыл ее одеялом. Она вздохнула и, свернувшись калачиком, погрузилась в еще более крепкий сон.
— Пойдем в другую комнату, — предложила Поледра.
Он кивнул и тихо вышел за ней в соседнюю комнату, едва освещенную гаснущими углями в камине.
— Что это было? — спросил он, тихо прикрыв за собой дверь.
— Кто-то ненавидит и боится твоего сына, Белгарион, — сурово сказала Поледра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108