— Какая тоска, — сказала она.
— Погоди-ка минутку, Пол, — перебил ее Белгарат, внезапно оживившись. — Брендиг, и сколько там на счету у моей дочери, если округлить?
— Несколько миллионов, как я понимаю, — отвечал Брендиг.
— Так, — раскрывая глаза, проговорил Белгарат. — Так, так, так…
Полгара смерила его пристальным взглядом.
— Что у тебя на уме, отец? — спросила она напрямик.
— Я просто очень рад за тебя, Пол, — вдохновенно произнес он. — Любой отец был бы рад узнать, что у его дочери так хорошо идут дела. — Он опять повернулся к Брендигу. — Скажи-ка мне, генерал, а кто распоряжается состоянием моей дочери?
— Им управляет верховная власть, Белгарат, — ответил Брендиг.
— Какое тяжелое бремя для бедного Фулраха, — задумчиво проговорил Белгарат, — принимая во внимание, что у него еще куча других забот. Возможно, мне следует…
— Не беспокойся, Старый Волк, — оборвала его Полгара.
— Я просто подумал…
— Да, папочка. Я знаю, что ты подумал. Оставь в покое эти деньги.
Белгарат вздохнул.
— Мне никогда не доводилось быть богатым, — произнес он с грустной задумчивостью.
— Значит, ты не будешь сожалеть об этих деньгах, правда?
— Тяжелая ты женщина, Полгара, — бросить своего старика отца в такой нищете.
— Ты жил без денег и имущества тысячелетиями, отец. Я почему-то вполне уверена, что ты не пропадешь.
— А как ты сделалась герцогиней Эратской? — спросил Дарник у жены.
— Я оказала некую услугу герцогу Во-Вакунскому, — ответила та, — которую никто, кроме меня, оказать не мог. Он был мне очень признателен.
Дарник, казалось, был ошеломлен.
— Но ведь Во-Вакун был разрушен много тысяч лет назад, — возразил он.
— Да, я знаю.
— Нелегко же мне будет ко всему этому привыкнуть.
— Ты же знал, что я не похожа на других женщин, — сказала она.
— Да, но…
— Тебе что, правда важно, сколько мне лет? Это что-нибудь меняет?
— Нет, — быстро сказал он. — Ни капельки.
— Тогда пускай тебя это не волнует.
Они двигались небольшими переходами по южной Сендарии, останавливаясь на ночь в удобных и хорошо оборудованных гостиницах, управляемых толнедрийскими легионерами, которые патрулировали и содержали в порядке Имперский путь, и к вечеру третьего дня после выезда из Камаара прибыли в Мургос. Многочисленные стада из Алгарии уже стояли в загонах, находившихся к востоку от города, и небо было затянуто тучами пыли, поднятой миллионами копыт. В период выгона скота Мургос становился неудобным городом. В нем было жарко, грязно и шумно. Белгарат предложил проехать мимо, а на ночь остановиться в горах, чтобы спрятаться от пыльного воздуха и шумных мычащих и блеющих соседей.
— Вы собираетесь сопровождать нас до самой Долины? — спросил он Брендига после того, как они, миновав загоны для скота, выехали на Великий Северный Путь и двинулись по направлению к горам.
— M-м, да, собственно, нет, Белгарат, — ответил Брендиг, разглядывая приближавшуюся к ним издалека группу алгарийцев верхом на лошадях. — Как раз сейчас я вас покину.
Во главе алгарийцев скакал высокий человек с ястребиным лицом в кожаной одежде; на голове у него красовался пучок волос цвета воронова крыла. Поравнявшись с фургоном, он натянул поводья.
— Генерал Брендиг, — ровным голосом произнес он, кивком приветствуя сендарийского офицера.
— Господин Хеттар, — радушно ответил Брендиг.
— Что ты здесь делаешь, Хеттар? — воскликнул Белгарат.
Хеттар округлил глаза.
— Я как раз перегнал скот через горы, уважаемый Белгарат, — как ни в чем не бывало ответил он. — А теперь возвращаюсь назад и мог бы составить вам компанию.
— Как странно, что ты оказался здесь именно сейчас.
— И в самом деле странно. — Хеттар взглянул на Брендига и подмигнул.
— Что это еще за игры? — повысил голос Белгарат, обращаясь к ним обоим. — Я не нуждаюсь в надсмотрщиках, и мне не нужен военный эскорт. Я вполне могу сам о себе позаботиться.
— Мы все это знаем, Белгарат, — примирительно сказал Хеттар. Он повернулся к фургону. — Рад тебя снова видеть, Полгара, — произнес он с приятной улыбкой. Затем он скользнул взглядом по Дарнику. — Семейная жизнь идет тебе на пользу, дружок, — добавил он. — По-моему, ты на пару фунтов поправился.
— Я бы сказал, что твоя жена тоже переливает супа в твою тарелку, — усмехнулся Дарник в ответ.
— А что, это уже заметно? — спросил Хеттар.
Дарник с серьезным видом кивнул.
— Чуть-чуть, — сказал он.
Хеттар придал своему лицу скорбное выражение, а потом хитро подмигнул Эрранду. Эрранд и Хеттар всегда ладили друг с другом, возможно, потому, что ни на того, ни на другого не давила необходимость поддерживать беседу, когда наступало молчание.
— Ну, разрешите мне вас покинуть, — сказал Брендиг. — Приятное было путешествие. — Он поклонился Полгаре и кивнул Хеттару. Затем повернул своего коня в сторону Мургоса, а за ним, побрякивая доспехами, отправился его отряд.
— Мне будет что сказать Фулраху, — мрачно произнес Белгарат, обращаясь к Хеттару, — и твоему отцу тоже.
— Такова цена бессмертия, Белгарат, — мягко возразил Хеттар. — Люди окружают тебя вниманием и заботой, даже когда тебе этого не хочется. Поехали?
Горы в восточной Сендарии были не столь высоки, чтобы затруднить передвижение и доставить неприятности нашим путешественникам. Сопровождаемые свирепого вида алгарийцами, которые ехали спереди и сзади фургона, они неторопливо продвигались по Великому Северному Пути через густые зеленые леса и вдоль бурлящих горных потоков. Один раз, когда они остановились, чтобы дать передохнуть лошадям, Дарник вышел из фургона и, подойдя к обочине, внимательнейшим образом оглядел глубокое озерцо у подножия пенистого водопада.
— Мы никуда не торопимся? — спросил он у Белгарата.
— Нет. А что?
— Я просто подумал, что хорошо было бы здесь остановиться и пообедать, — бесхитростно произнес кузнец.
Белгарат огляделся по сторонам.
— Если хочешь, давай остановимся.
— Прекрасно. — С несколько отрешенным выражением лица Дарник прошел к фургону и вынул из мешка сверток тонкой, пропитанной воском бечевки. Он тщательно привязал к одному ее концу крючок, украшенный яркого цвета нитками, и принялся за поиски молодого гибкого деревца. Через пять минут он уже стоял на валуне, вдававшемся в озеро, и размашистыми движениями закидывал удочку в воду.
Эрранд тоже спустился к озеру, он обожал наблюдать, как Дарник ловко обращается со снастями. Его неуемная страсть к рыбалке находила в душе мальчика самый живой отклик.
Прошло около получаса, и Полгара крикнула им:
— Эрранд, Дарник, обед готов.
— Да, дорогая, — рассеянно отвечал Дарник. — Сейчас идем.
Эрранд послушно поплелся к фургону, хотя глаза его неотступно следили за потоком падающей воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108