– Да черт тебя задери, мы для нее – лишь ступеньки, – прошипел Фрэнк. – Не ее это дело – МИСС заведовать. Она по нашим головам пройдет, а нас вгонит в грязь – все, чтобы втереть очки генеральному, будто она умеет работать. Тогда генеральный посадит ее на Даффово место, и…
– Да успокойся ты, – проговорил Бубу. – Еще параноиком станешь. Я лично уверен, что эта ее мужеподобная стойка, все эти «щас задавлю» – так, для близира. Все женщины-начальницы, каких я знаю, обращались с подчиненными терпеливо, по-матерински…
Т'Шомбе выгнула бровь, но, придержав при себе те таинственные слова, что вертелись на ее языке, сказала:
– Давайте лучше Пайла спросим. Он ведь у нее под началом когда-то работал.
Фрэнк с Бубу остановились, развернулись ко мне. Т'Шомбе ободряюще ущипнула меня за плечо:
– Давай, Пайл. Расскажи им.
– Вы… – не столько сказал, сколько прохрипел я. Сглотнув подступивший к горлу комок, облизал пересохшие губы и вновь попробовал заговорить: – Вы… коллеги… Фрэнк, Рубин… Вы и вообразить себе не можете, что нас ждет.
Вернувшись в отдел, мы обнаружили, что Чарльз нас ждет. Удивительно было то, что он, покинув объятия своего стола-интерфейса, выехал к лестнице. Еще удивительнее – что Чарльз обратился к нам голосом Джона Уэйна.
– Клянусь сердцем бизона, – проговорил он, – вы не поверите, что здесь сейчас было.
Тихонько пощелкивая и присвистывая, он переключился в режим воспроизведения – и мы услышали звуковое письмо.
Говорила Мелинда. И говорила она вот что:
– Звуковое письмо для Чарльза Мэрфи, Т'Шомбе Райдер, Авраама Рубина, Ян Хуанг Донга и этого, последнего… ну как его зовут на самом деле? В общем, для Пайла. Итак, детки, я ужасно хотела бы встретиться со всеми вами лично, но сегодня у меня еще куча дел. Так что я посылаю нам это письмо в надежде, что мы с самого начала будем идти в ногу. Чарльз, вы в общем и целом работаете прекрасно, но эту вашу наклейку: «Осторожно: торможу перед галлюцинациями» на спинке коляски я попрошу убрать. Иначе люди подумают, будто вы не следуете постановлению компании о фармацевтических средствах отдыха.
Мы все обалдело уставились на Чарльза. Я точно не могу сказать без доступа к его личному делу – но насколько мне известно, Чарльза никогда еще никто не критиковал. По-моему, он даже не знал, как на это реагировать. Та часть его лица, которую он контролировал, странно напряглась, но догадаться о его истинных чувствах было сложно.
Мелинда тем временем продолжала:
– Т'Шомбе: приструните ваши слишком смелые декольте, моя милая. Ваш сегодняшний наряд совершенно неуместен там, где люди работают. Поверьте, я знаю, о чем говорю: у меня диплом магистра по бизнес-костюмированию. Надеюсь завтра увидеть вас в ПРИСТОЙНОМ деловом костюме.
Все мы перевели глаза с Чарльза на Т'Шомбе. А точнее, на верхнюю пуговку ее блузки – но тут мы осознали, что она зла, как сто чертей, и, почувствовав себя последними извращенцами, смущенно потупились.
– Фрэнк и Авраам, – не унималась Мелинда. – Для вас у меня всего одно слово: с завтрашнего дня галстук обязателен.
Фрэнк с Бубу переглянулись. Челюсти у них отвисли, но мне некогда было интересоваться их переживаниями, потому что…
– И наконец, Пайл. О, мой мальчик, даже не знаю, с чего тут начать – и, впрочем, начну. Есть отличная книга некоего Мэллори под названием:
«Конформизм в одежде». Имеется в библиотеке отдела людских ресурсов в количестве пятидесяти экземпляров. Ознакомься с одним из них. Сегодня же вечером. Завтра устрою контрольную.
Мелинда помедлила, щелкнула языком:
– Ну-с, детки, на сегодня все. Ведите себя хорошо, не забывайте о своих обязанностях, в случае пьянки запирайте дверь и – о, кстати, отныне у нас новый график. Увидимся завтра ровно в семь тридцать – это всех касается. Пока.
Сообщение закончилось. Магнитофон отключился; синтетический голос Архивариуса Речевой Почты завел свое традиционное: «Наберите «один», чтобы промотать сообщение вперед; «два» – чтобы стереть сообщение; «три» – чтобы замариновать сообщение в уксусе; «четыре» – чтобы…
Чарльз отключился от телефонной сети. Авраам повернулся к Т'Шомбе. Т'Шомбе уставилась на меня. Я поглядел на Фрэнка.
– Всех свистать наверх, выстроиться у спасательных шлюпок, – тихо произнес Фрэнк. – Женщин и пожилых китайцев пропустить вперед.
4. КАТАКЛИЗМ НЕ ПРИХОДИТ ОДИН
Рабочее время истекло. Наконец-то, слава тебе Господи! Я схватил дождевик и галоши, потерял несколько минут на поиски портфеля и припоминание того факта, что я его оставил дома, – и направился к стоянке.
После обеда погода как-то разгулялась. Дождь кончился, облака разбрелись, в голубом небе светило солнце, птички пели, озеро на той стороне Пятого шоссе сверкало, качая на волнах персиково-желтые блики, – в общем, передо мной предстал такой нестерпимо умилительный пасторальный пейзаж Среднего Запада, что меня аж затошнило. Чайкам на озере Эльмо этот денек тоже был в кайф. На несколько минут я завяз посреди стоянки, глядя, как они парят в вышине (пройдя через огонь, воду и стальные трубы секьюрити). Чайки кричали. Кружились. Ныряли за рыбой, точно пикирующие бомбардировщики, и тут же взлетали под самый небосвод. Красота неописуемая.
Красота-то красота, но вдруг я сообразил, что они не столько питаются, сколько восстанавливают запасы экскрементов для очередного налета на автостоянку МДИ. И больше всего доставалось машинам на дальнем краю южного сегмента. В особенности – некой синей в яблоках «тойоте» 95-го года, что в последнем ряду.
Мне только одно хотелось бы знать: как они умудряются это делать с такой снайперской точностью? Корпус моей машины изобилует серыми загрунтованными поверхностями, просто умоляющими посадить на них пятнышко любого другого цвета. Но нет, все эти гигантские, мерзкие, молочно-белые кляксы красовались на той панели, которая единственная из всех частей моей машины сохранила свой изначальный цвет.
***
МАШИНЫ
Разумеется, автомобиль Мелинды уже исчез со стоянки, но на асфальте в том месте, где он был припаркован, остались его четкие контуры – нарисованные белым гуано. Круто. Похоже, рекламный ролик не врет:
«Краска «Тефлон-Кевлар» сохранит вас сухим и чистым».
***
Совесть не позволяет мне умолчать о самой талантливой детали этой инсталляции – откушенной голове и внутренностях сома перистоусого, которые неизвестный пернатый художник поместил на крышу моего авто. Поместил так, чтобы, когда я потянулся открыть дверцу, глубокомысленная рыбья физиономия заглянула мне в лицо. Вылитое креольское блюдо, которое я как-то заказал по недомыслию в одном нью-орлеанском ресторане. Оправившись от шока, я смахнул рыбью голову с крыши, распахнул дверцу и влез в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88