– Итак, Макс. Это вроде как наша тренировочная МПВшка?
– Ага.
– И как она? Откалибрована?
Я поглядел на пол, потом на правую стену.
– Да вроде. Метровая решетка похожа на метровую. Верх, низ, право, лево – все на месте.
– Потише шевели башкой. У меня уже морская болезнь начинается.
Я задумался, не предложить ли ему махнуться местами, но ограничился лишь лаконичным:
– Тады страдай.
– Ты прав, – смирился Гуннар. – Извини, больше не буду жаловаться. Ладно, следующий тест. На что похожа твоя внешность?
Я дотошно изучил свои руки и ноги, сделал несколько гимнастических упражнений, растрепал себе волосы и вообще предпринял все, что можно было сделать без зеркала. Похоже, все было в норме: черная куртка, черная рубашка, черные кожаные штаны, черные ботинки на шнуровке, сальный кок на голове, длинные бакенбарды.
– Я – Макс Супер, однозначно, – заключил я наконец, – но такое ощущение, будто все реальное во мне – голова да руки. Остальное какое-то мультяшное. Жидкое. В смысле, иллюзорное. Ни плотности, ни жесткости.
– Ладно, потом подправим, – буркнул Гуннар. – Начнем с самого главного. Попробуй сделать шаг.
Я сделал шаг. Шаг получился великолепно откалиброванный – ровно на один метр вперед.
– НИ ФИГА-А! – завопил в моей голове Гуннар. Я замер:
– Что такое?
– Ты правда движешься. Я хочу сказать – здесь. В реальности.
– Я ни обо что не споткнусь?
– В ближайшее время – нет. Но через двадцать футов врежешься в южную стену. Если все твои виртуальные передвижения будут совпадать с реальными, нам хана.
– И что ты предлагаешь? Гуннар похмыкал. Откашлялся:
– Попробуй пантомиму.
Повозиться пришлось немало, но наконец я придумал, как ходить по виртуальной реальности, не сходя с реального места. Я преодолел метров двадцать, до самой середины нашей виртуальной комнаты. – Ну как?
– Если не считать того, что ты вылитый Марсель Марсо из кабаре трансвеститов, – нормально. Попробуй походить навстречу ветру.
– Чего?
– Или покататься на велике. Нет, знаешь как давай: вообрази, что тебя заточили в огромной стеклянной банке и ты на ощупь пробираешься вдоль стенки.
– Гуннар?
– Да, Макс?
– Заткнись, Гуннар. Заткнись, и все, ладно? Несколько минут я прохаживался по комнате, поворачивался, вертелся – словом, осваивался в своем виртуальном теле. Спустя некоторое время «Проктопрод» перестал быть источником неисцелимых страданий, превратившись просто в досадное неудобство. Когда моя уверенность в себе достигла пристойного уровня, я взял курс на самую отдаленную от меня виртуальную стену и перешел к следующему этапу намеченных испытаний.
– Ладно, Гуннар, перехожу к бегу на месте. Набрав в грудь воздуха, я встал на цыпочки и попробовал перейти на стариковскую трусцу.
БАМ-М-М! Я вмазался в дальнюю стену с такой силой, что искры бы из глаз полетели – будь это в реальности. А так я ничего особенного не почувствовал, кроме легкого сотрясения в области э-э-э… грудной…
– Фьють! – присвистнул Гуннар. – Придержи коней, парень! Ну, как, получил кинетическую отдачу от лифчика?
– Угу. – Черт, зря мы не переименовали эту хреновину как-нибудь попристойнее… – Кстати, это я просто трусцой пробежался. Ты случаем не можешь засечь время на моем следующим забеге?
– Минутку, – раздалось клацанье клавиш. – Все, таймер включен. Стометровка сойдет?
– Ага. Иду на рекорд. Скажи, когда будешь готов.
– На старт, внимание… МАРШ!
Будь дальняя стена изготовлена не из самого виртуально-твердого материала в виртуальной вселенной – а, к примеру, из обычного цельного слитка закаленной стали в шесть футов толщиной, – я прошиб бы ее насквозь.
– Неслабо! – У Гуннара аж дух перехватило. – Ноль-запятая-два-пять-один-семь… – Макс, ты вышел за звуковой барьер! (Пауза). Ма-акс, ау?
– Все нормально. Просто… понимаешь, когда я о стену стукнулся, неприятные ощущения были – но не такие уж и сильные. Похоже, тут стоит какой-то хитрый амортизатор. – Я дотошно отсканировал свое виртуальное тело на предмет возможных разрушений. Ничегошеньки – даже рубашка не помялась. – Ладно, теперь многогранники, – Осторожно ступая, я прошел в виртуальный угол, к подножию нашей горы многогранников и погрузился в размышления о том, с чего бы начать.
Тест с многогранниками мы придумали в последний момент, дабы проверить новый интерфейс в плане манипуляций с предметами. Смонтировали штук триста многогранников разной величины – от бейсбольного мяча до «фольксвагена» – и свалили их в углу нашего виртуального полигона. Буквально в последнюю секунду мы сообразили, что осязание интерфейса тоже неплохо опробовать. Надергали из библиотеки с десяток первых попавшихся текстур и налепили на все объекты, до которых смогли дотянуться.
И потому теперь я стоял перед горой из сучковатых сосновых кубиков, отполированных мраморных тетраэдронов, футбольных мячей из змеиной кожи и как минимум одного додекаэдрона из сырого мяса. Коэффициенты плотности и массы мы тоже раскидали, как бог на душу положил. К примеру, вот эта маленькая хромированная пирамидка у моих ног весила столько, что в реальности мигом прорвала бы ткань пространства-времени и вывалилась незнамо куда.
Я пнул пирамидку ногой. Она отлетела футов на тридцать.
– Макс? – раздался в моем ухе оклик Гуннара. – Ты что, вправду…
– Вправду. – Я нагнулся, схватил гранитный шар для кегельбана и зашвырнул его в дальний конец нашего стометрового зала. Шар вмазался в стену и разбился вдребезги. – Либо мы с калибровкой начудили, либо… тогда вообще ни фига не понимаю. – Я взобрался на гигантский куб из меха енота и начал ощупывать все, что мне попадалось под руку. – Осязательные ощущения очень четкие. Любую текстуру на ощупь узнаю.
Тут у меня в мозгу что-то щелкнуло, и я с особым тщанием пошевелил пальцами ног, ощупывая мех.
– Я даже ногами все чувствую – очень странно, если учесть, что подошва у моих ботинок толстая.
Заприметив десятью футами выше еще одну интересную текстуру, я забрался на икозаэдрон из молочного шоколада, чтобы до нее достать.
– Я могу… – Ой блин, нескольких дюймов не хватает. – Я могу… – Ухватившись за вершину некого невесть-сколько-гранника, я подтянулся повыше. – Я могу…
– ОСТОРОЖНО! – заорал Гуннар. Вершина обломилась. Что-то оторвалось и покатилось под горку. Вдогонку устремилось другое «что-то», и вся куча многогранников начала разваливаться. Я спрыгнул с нее.
И рикошетом отскочил от потолка. Я ударился о пол в дальнем углу комнаты, бильярдным шаром отскочил от двух бортов и вновь поцеловался с потолком. Заметив, что меня несет обратно в самую гущу многогранного оползня, я взбунтовался и решил остановиться. В воздухе.
– Э-э-э, Хьюстон? – вопросил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Ага.
– И как она? Откалибрована?
Я поглядел на пол, потом на правую стену.
– Да вроде. Метровая решетка похожа на метровую. Верх, низ, право, лево – все на месте.
– Потише шевели башкой. У меня уже морская болезнь начинается.
Я задумался, не предложить ли ему махнуться местами, но ограничился лишь лаконичным:
– Тады страдай.
– Ты прав, – смирился Гуннар. – Извини, больше не буду жаловаться. Ладно, следующий тест. На что похожа твоя внешность?
Я дотошно изучил свои руки и ноги, сделал несколько гимнастических упражнений, растрепал себе волосы и вообще предпринял все, что можно было сделать без зеркала. Похоже, все было в норме: черная куртка, черная рубашка, черные кожаные штаны, черные ботинки на шнуровке, сальный кок на голове, длинные бакенбарды.
– Я – Макс Супер, однозначно, – заключил я наконец, – но такое ощущение, будто все реальное во мне – голова да руки. Остальное какое-то мультяшное. Жидкое. В смысле, иллюзорное. Ни плотности, ни жесткости.
– Ладно, потом подправим, – буркнул Гуннар. – Начнем с самого главного. Попробуй сделать шаг.
Я сделал шаг. Шаг получился великолепно откалиброванный – ровно на один метр вперед.
– НИ ФИГА-А! – завопил в моей голове Гуннар. Я замер:
– Что такое?
– Ты правда движешься. Я хочу сказать – здесь. В реальности.
– Я ни обо что не споткнусь?
– В ближайшее время – нет. Но через двадцать футов врежешься в южную стену. Если все твои виртуальные передвижения будут совпадать с реальными, нам хана.
– И что ты предлагаешь? Гуннар похмыкал. Откашлялся:
– Попробуй пантомиму.
Повозиться пришлось немало, но наконец я придумал, как ходить по виртуальной реальности, не сходя с реального места. Я преодолел метров двадцать, до самой середины нашей виртуальной комнаты. – Ну как?
– Если не считать того, что ты вылитый Марсель Марсо из кабаре трансвеститов, – нормально. Попробуй походить навстречу ветру.
– Чего?
– Или покататься на велике. Нет, знаешь как давай: вообрази, что тебя заточили в огромной стеклянной банке и ты на ощупь пробираешься вдоль стенки.
– Гуннар?
– Да, Макс?
– Заткнись, Гуннар. Заткнись, и все, ладно? Несколько минут я прохаживался по комнате, поворачивался, вертелся – словом, осваивался в своем виртуальном теле. Спустя некоторое время «Проктопрод» перестал быть источником неисцелимых страданий, превратившись просто в досадное неудобство. Когда моя уверенность в себе достигла пристойного уровня, я взял курс на самую отдаленную от меня виртуальную стену и перешел к следующему этапу намеченных испытаний.
– Ладно, Гуннар, перехожу к бегу на месте. Набрав в грудь воздуха, я встал на цыпочки и попробовал перейти на стариковскую трусцу.
БАМ-М-М! Я вмазался в дальнюю стену с такой силой, что искры бы из глаз полетели – будь это в реальности. А так я ничего особенного не почувствовал, кроме легкого сотрясения в области э-э-э… грудной…
– Фьють! – присвистнул Гуннар. – Придержи коней, парень! Ну, как, получил кинетическую отдачу от лифчика?
– Угу. – Черт, зря мы не переименовали эту хреновину как-нибудь попристойнее… – Кстати, это я просто трусцой пробежался. Ты случаем не можешь засечь время на моем следующим забеге?
– Минутку, – раздалось клацанье клавиш. – Все, таймер включен. Стометровка сойдет?
– Ага. Иду на рекорд. Скажи, когда будешь готов.
– На старт, внимание… МАРШ!
Будь дальняя стена изготовлена не из самого виртуально-твердого материала в виртуальной вселенной – а, к примеру, из обычного цельного слитка закаленной стали в шесть футов толщиной, – я прошиб бы ее насквозь.
– Неслабо! – У Гуннара аж дух перехватило. – Ноль-запятая-два-пять-один-семь… – Макс, ты вышел за звуковой барьер! (Пауза). Ма-акс, ау?
– Все нормально. Просто… понимаешь, когда я о стену стукнулся, неприятные ощущения были – но не такие уж и сильные. Похоже, тут стоит какой-то хитрый амортизатор. – Я дотошно отсканировал свое виртуальное тело на предмет возможных разрушений. Ничегошеньки – даже рубашка не помялась. – Ладно, теперь многогранники, – Осторожно ступая, я прошел в виртуальный угол, к подножию нашей горы многогранников и погрузился в размышления о том, с чего бы начать.
Тест с многогранниками мы придумали в последний момент, дабы проверить новый интерфейс в плане манипуляций с предметами. Смонтировали штук триста многогранников разной величины – от бейсбольного мяча до «фольксвагена» – и свалили их в углу нашего виртуального полигона. Буквально в последнюю секунду мы сообразили, что осязание интерфейса тоже неплохо опробовать. Надергали из библиотеки с десяток первых попавшихся текстур и налепили на все объекты, до которых смогли дотянуться.
И потому теперь я стоял перед горой из сучковатых сосновых кубиков, отполированных мраморных тетраэдронов, футбольных мячей из змеиной кожи и как минимум одного додекаэдрона из сырого мяса. Коэффициенты плотности и массы мы тоже раскидали, как бог на душу положил. К примеру, вот эта маленькая хромированная пирамидка у моих ног весила столько, что в реальности мигом прорвала бы ткань пространства-времени и вывалилась незнамо куда.
Я пнул пирамидку ногой. Она отлетела футов на тридцать.
– Макс? – раздался в моем ухе оклик Гуннара. – Ты что, вправду…
– Вправду. – Я нагнулся, схватил гранитный шар для кегельбана и зашвырнул его в дальний конец нашего стометрового зала. Шар вмазался в стену и разбился вдребезги. – Либо мы с калибровкой начудили, либо… тогда вообще ни фига не понимаю. – Я взобрался на гигантский куб из меха енота и начал ощупывать все, что мне попадалось под руку. – Осязательные ощущения очень четкие. Любую текстуру на ощупь узнаю.
Тут у меня в мозгу что-то щелкнуло, и я с особым тщанием пошевелил пальцами ног, ощупывая мех.
– Я даже ногами все чувствую – очень странно, если учесть, что подошва у моих ботинок толстая.
Заприметив десятью футами выше еще одну интересную текстуру, я забрался на икозаэдрон из молочного шоколада, чтобы до нее достать.
– Я могу… – Ой блин, нескольких дюймов не хватает. – Я могу… – Ухватившись за вершину некого невесть-сколько-гранника, я подтянулся повыше. – Я могу…
– ОСТОРОЖНО! – заорал Гуннар. Вершина обломилась. Что-то оторвалось и покатилось под горку. Вдогонку устремилось другое «что-то», и вся куча многогранников начала разваливаться. Я спрыгнул с нее.
И рикошетом отскочил от потолка. Я ударился о пол в дальнем углу комнаты, бильярдным шаром отскочил от двух бортов и вновь поцеловался с потолком. Заметив, что меня несет обратно в самую гущу многогранного оползня, я взбунтовался и решил остановиться. В воздухе.
– Э-э-э, Хьюстон? – вопросил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88