(«Тук-тук-тук!!!») Валяй.
Я постучался положенным стуком. Обезьян распахнул глазок:
– Пароль, однако?
Не буду вас томить – с нашей последней встречи обезьян сильно изменился. Раньше он стабильно походил на заурядную мультяшную гориллу; шляпа-котелок, галстук-бабочка, лопающийся под мышками смокинг. Теперь же передо мной было загадочное неведомое существо, все из углов и трещин. На одной грани, плоскими двумерными мазками была намалевана его прежняя внешность, на другой – беспокойно трепетали рычаги, шестеренки и алгоритмы. Третья грань напоминала осколок старинного дисплея: быстро-быстро по ней ползли светящиеся, зеленые, неразборчивые фразы.
– Офигительно, – сообщил мне в ухо Гуннар. – Либо нашего мохнатого швейцара переделал какой-то чокнутый эпигон Пикассо, либо…
– Либо что? – переспросил я.
– Это не пароль, макака, – процедил обезьян и захлопнул глазок.
– Макс, – поинтересовался Гуннар, – ты хорошо разбираешься в кубизме?
Я напряг память:
Да-а, это вроде такое слово, которое я подчеркнул в тесте, чтобы получить три с плюсом на госэкзамене по искусстволюбию.
***
ИНФОСГУСТКИ
Нет, нет, я владею собой, я могу удержаться от соблазн… А-а-а-пчхи!
***
– Кубизмом, – сообщил Гуннар, – художественные критики назвали новый стиль, который выработал Пабло Пикассо в 10-х годах XX века, творчески преобразовав традиции постимпрессионистов и парижских фовистов. В творчестве Пикассо период К. непосредственно следует за так называемым «голубым периодом». Основная идея К. – отрицание как классического идеала красоты, так и интерпретации эвклидова пространства по традиционным законам перспективы.
***
ПИКАССО
Побло, испанский живописец и скульптор, 1881-1973. Лишь в XXI веке был по достоинству оценен его выдающийся вклад в искусство розыгрыша. К примеру, ему удалось убедить власти города Чикаго, что груда металлолома, которую он поместил на Дейли-Плазе, является «статуей».
***
В картине Пикассо «Барышни из Авиньона» (1906 год), а также коллажах Жоржа Брака и пейзажах Жозефа Стеллы запечатлено стремление кубистов изобразить двумерными выразительными средствами трех-, четырех– и даже полимерное… Тут-то я и заорал:
– ХВАТИТ!
– Макс, ты что? – удивился Гуннар. – Я только пытался объяснить, как художник путем уплотнения пространства и абстрактизации объемов создает полупрозрачные структурные элементы…
– ХВАТИТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Нечего втыкать в историю моей жизни неуместные лекции о Современном Искусстве!
Гуннар цокнул языком:
– Я бы не назвал их «неуместными». Макс. Способность непринужденно, время от времени вставлять сведения из области искусствознания в обычные разговоры является фундаментом умения симулировать эрудицию или, не побоюсь этого слова, претенциозность, которая, в свою очередь, является фундаментом подлинного литературного…
***
АВТОМАТИЧЕСКИЙ ПИСТОЛЕТ 45-го КАЛИБРА
А именно, модель «кольта», разработанная в 19П году Джоном Мозесом Браунингом, тем самым инженером, который также создал ружье системы «винчестер» и множество других бессмертных творений. Я бы сообщил вам его биографические данные, но в БД «Великие американцы» его нет. Нудный джазовый саксофонист Зутти Сингльтон есть – но ни одного инженера-механика. Что вообще-то неудивительно…
***
– Гуннар? – оборвал я его. – У меня в руке заряженный «кольт» 45-го калибра и если ты немедленно не заткнешь фонтан своей художественной болтологии и не вернешься к сюжету, я сейчас вернусь и все яйца тебе отстрелю. Ясно?
– Гм-м, – произнес Гуннар. Откашлялся. – Пока я готов лишь сказать, что полученный нами от Амбер новый интерфейс наделил тебя… э-э-э… умением видеть с разных сторон и насквозь такие продукты кодирования, как этот человекообразный швейцар. – Он сглотнул слюну. – М-м-м… На одной из граней ты видишь «общепринятый» наружный вид объекта, но другая грань обнажает его внутреннюю жизнь, примерно так, как «Город» Фернана Леже – утопическую власть иде…
Я лязгнул затвором своего виртуального «кольта».
– Правильно! – бодро поддакнул Гуннар. – Итак, ближе к делу. Проведем испытание. Вызови-ка мне гориллу.
Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян:
– Пароль, однако?
– Гляди на ЦЕНТРАЛЬНУЮ грань, – шепнул Гуннар. – По-моему, тот синенький стержень – программа-замок. Можешь посмотреть, где она соединяется с алгоритмом распознавания аудио-форм?
Я проявил смекалку – кивнул, но ничего не сказал.
– Отлично, – продолжал Гуннар. – А теперь попробуй залезть рукой ему в нутро и отключить замок.
Я попробовал. Проткнул своей виртуальной правой рукой виртуальную кожу гориллы. Мои пальцы соприкоснулись с программой-замком. Я набрал в грудь воздуха, собрал в кулак всю храбрость, осторожно надавил…
ЩЕЛК!
Обезьян оскалил зубы – но дверь открыл. Я переступил порог, вошел в антиграв, поднялся.
– Гуннар? – прошептал я, возносясь вверх по трубе антиграва. – Что я сейчас сделал, черт подери?
– Подтвердил гипотезу, Макс. По-моему, я понял, как работает этот интерфейс.
Спустя несколько секунд стало ясно, что уточнения из Гуннара придется тянуть клещами.
– Ну и как он работает?
– По древнему принципу, на котором держалась система «Юникс». Пользоваться им очень опасно – вот его и решили позабыть от греха подальше. Макс, ты там осторожнее, понял?! Один твой небрежный жест, одно непродуманное слово – и вся коллективная Сетевая виртуальность полетит к чертовой бабушке. Безвозвратно.
Вынырнув из антиграва, я немедленно удалился в укромный уголок «Рая» и переварил новую информацию:
– Ладно, Гуннар, ты меня напугал. Интерфейс – вещь опасная. А теперь объясни, что же я конкретно сделал?
– Ты преобразился. Макс, – прошептал Гуннар. – По силе и способностям ты теперь намного превосходишь и простых пользователей, и хакеров… кого угодно. Ты можешь видеть то, чего никто не видит, делать то, на что никто не способен, пробраться туда, где не ступала нога человека…
Мое терпение истощалось со сверхчеловеческой быстротой:
– Кончай трепаться, Шерлок. ЧТО? Я? СЕЙЧАС? СДЕЛАЛ?
– Макс, – патетически возгласил Гуннар. – Крепко держи себя в руках. Мой юный друг, вы превратились в…
В СУПЕРПОЛЬЗОВАТЕЛЯ.
В смысл этого сообщения я врубился не сразу. А врубившись, расправил плечи, повернулся лицом к залу и покинул свой темный угол.
– Дурацкий термин, – пробормотал я так, чтобы слышал только Гуннар.
– Еще бы не дурацкий, – бестрепетно ответил Гуннар. – Это ж «Юникс», там все дурацкое. Это та самая ОС с командами типа «chavk», «ekh» и «avoss», где надо периодически отстреливать демонов – иначе система идет вразнос. А «вдоль пути мертвые со слэшами стоят» – официальный симптом системной ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Я постучался положенным стуком. Обезьян распахнул глазок:
– Пароль, однако?
Не буду вас томить – с нашей последней встречи обезьян сильно изменился. Раньше он стабильно походил на заурядную мультяшную гориллу; шляпа-котелок, галстук-бабочка, лопающийся под мышками смокинг. Теперь же передо мной было загадочное неведомое существо, все из углов и трещин. На одной грани, плоскими двумерными мазками была намалевана его прежняя внешность, на другой – беспокойно трепетали рычаги, шестеренки и алгоритмы. Третья грань напоминала осколок старинного дисплея: быстро-быстро по ней ползли светящиеся, зеленые, неразборчивые фразы.
– Офигительно, – сообщил мне в ухо Гуннар. – Либо нашего мохнатого швейцара переделал какой-то чокнутый эпигон Пикассо, либо…
– Либо что? – переспросил я.
– Это не пароль, макака, – процедил обезьян и захлопнул глазок.
– Макс, – поинтересовался Гуннар, – ты хорошо разбираешься в кубизме?
Я напряг память:
Да-а, это вроде такое слово, которое я подчеркнул в тесте, чтобы получить три с плюсом на госэкзамене по искусстволюбию.
***
ИНФОСГУСТКИ
Нет, нет, я владею собой, я могу удержаться от соблазн… А-а-а-пчхи!
***
– Кубизмом, – сообщил Гуннар, – художественные критики назвали новый стиль, который выработал Пабло Пикассо в 10-х годах XX века, творчески преобразовав традиции постимпрессионистов и парижских фовистов. В творчестве Пикассо период К. непосредственно следует за так называемым «голубым периодом». Основная идея К. – отрицание как классического идеала красоты, так и интерпретации эвклидова пространства по традиционным законам перспективы.
***
ПИКАССО
Побло, испанский живописец и скульптор, 1881-1973. Лишь в XXI веке был по достоинству оценен его выдающийся вклад в искусство розыгрыша. К примеру, ему удалось убедить власти города Чикаго, что груда металлолома, которую он поместил на Дейли-Плазе, является «статуей».
***
В картине Пикассо «Барышни из Авиньона» (1906 год), а также коллажах Жоржа Брака и пейзажах Жозефа Стеллы запечатлено стремление кубистов изобразить двумерными выразительными средствами трех-, четырех– и даже полимерное… Тут-то я и заорал:
– ХВАТИТ!
– Макс, ты что? – удивился Гуннар. – Я только пытался объяснить, как художник путем уплотнения пространства и абстрактизации объемов создает полупрозрачные структурные элементы…
– ХВАТИТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Нечего втыкать в историю моей жизни неуместные лекции о Современном Искусстве!
Гуннар цокнул языком:
– Я бы не назвал их «неуместными». Макс. Способность непринужденно, время от времени вставлять сведения из области искусствознания в обычные разговоры является фундаментом умения симулировать эрудицию или, не побоюсь этого слова, претенциозность, которая, в свою очередь, является фундаментом подлинного литературного…
***
АВТОМАТИЧЕСКИЙ ПИСТОЛЕТ 45-го КАЛИБРА
А именно, модель «кольта», разработанная в 19П году Джоном Мозесом Браунингом, тем самым инженером, который также создал ружье системы «винчестер» и множество других бессмертных творений. Я бы сообщил вам его биографические данные, но в БД «Великие американцы» его нет. Нудный джазовый саксофонист Зутти Сингльтон есть – но ни одного инженера-механика. Что вообще-то неудивительно…
***
– Гуннар? – оборвал я его. – У меня в руке заряженный «кольт» 45-го калибра и если ты немедленно не заткнешь фонтан своей художественной болтологии и не вернешься к сюжету, я сейчас вернусь и все яйца тебе отстрелю. Ясно?
– Гм-м, – произнес Гуннар. Откашлялся. – Пока я готов лишь сказать, что полученный нами от Амбер новый интерфейс наделил тебя… э-э-э… умением видеть с разных сторон и насквозь такие продукты кодирования, как этот человекообразный швейцар. – Он сглотнул слюну. – М-м-м… На одной из граней ты видишь «общепринятый» наружный вид объекта, но другая грань обнажает его внутреннюю жизнь, примерно так, как «Город» Фернана Леже – утопическую власть иде…
Я лязгнул затвором своего виртуального «кольта».
– Правильно! – бодро поддакнул Гуннар. – Итак, ближе к делу. Проведем испытание. Вызови-ка мне гориллу.
Я постучался в двери «Рая» положенным стуком. Из глазка выглянул обезьян:
– Пароль, однако?
– Гляди на ЦЕНТРАЛЬНУЮ грань, – шепнул Гуннар. – По-моему, тот синенький стержень – программа-замок. Можешь посмотреть, где она соединяется с алгоритмом распознавания аудио-форм?
Я проявил смекалку – кивнул, но ничего не сказал.
– Отлично, – продолжал Гуннар. – А теперь попробуй залезть рукой ему в нутро и отключить замок.
Я попробовал. Проткнул своей виртуальной правой рукой виртуальную кожу гориллы. Мои пальцы соприкоснулись с программой-замком. Я набрал в грудь воздуха, собрал в кулак всю храбрость, осторожно надавил…
ЩЕЛК!
Обезьян оскалил зубы – но дверь открыл. Я переступил порог, вошел в антиграв, поднялся.
– Гуннар? – прошептал я, возносясь вверх по трубе антиграва. – Что я сейчас сделал, черт подери?
– Подтвердил гипотезу, Макс. По-моему, я понял, как работает этот интерфейс.
Спустя несколько секунд стало ясно, что уточнения из Гуннара придется тянуть клещами.
– Ну и как он работает?
– По древнему принципу, на котором держалась система «Юникс». Пользоваться им очень опасно – вот его и решили позабыть от греха подальше. Макс, ты там осторожнее, понял?! Один твой небрежный жест, одно непродуманное слово – и вся коллективная Сетевая виртуальность полетит к чертовой бабушке. Безвозвратно.
Вынырнув из антиграва, я немедленно удалился в укромный уголок «Рая» и переварил новую информацию:
– Ладно, Гуннар, ты меня напугал. Интерфейс – вещь опасная. А теперь объясни, что же я конкретно сделал?
– Ты преобразился. Макс, – прошептал Гуннар. – По силе и способностям ты теперь намного превосходишь и простых пользователей, и хакеров… кого угодно. Ты можешь видеть то, чего никто не видит, делать то, на что никто не способен, пробраться туда, где не ступала нога человека…
Мое терпение истощалось со сверхчеловеческой быстротой:
– Кончай трепаться, Шерлок. ЧТО? Я? СЕЙЧАС? СДЕЛАЛ?
– Макс, – патетически возгласил Гуннар. – Крепко держи себя в руках. Мой юный друг, вы превратились в…
В СУПЕРПОЛЬЗОВАТЕЛЯ.
В смысл этого сообщения я врубился не сразу. А врубившись, расправил плечи, повернулся лицом к залу и покинул свой темный угол.
– Дурацкий термин, – пробормотал я так, чтобы слышал только Гуннар.
– Еще бы не дурацкий, – бестрепетно ответил Гуннар. – Это ж «Юникс», там все дурацкое. Это та самая ОС с командами типа «chavk», «ekh» и «avoss», где надо периодически отстреливать демонов – иначе система идет вразнос. А «вдоль пути мертвые со слэшами стоят» – официальный симптом системной ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88