И кстати, я ничуть не удивлюсь, если у него есть свой МУДИ.
– У Кертиса? – Инге сморщила нос. – Мужская гордость не потерпит!
– Может быть, – пробурчал Ле-Мат, – но вы послушайте…
И он зачитал нам с распечатки следующий текст:
КЕРТИС: Я считаю себя писателем школы Станиславского. Я всегда пытался влезть в душу моих персонажей, увидеть мир их глазами, рассказать их историю их же устами. Но недавно я придумал несколько хитрых приемов, которые позволяют мне… э-э-э… забраться в шкуру моего героя в тот миг, когда с него семь шкур сдирают.
БАТОНОЖАТКА: Э-э-э… как в виртуальной реальности?
КЕРТИС: Отнюдь. С виртуальной реальностью – ничего общего. Я говорю об остроте ощущений, которая как минимум на одно поколение опережает то, что считается виртуальной реальностью сроки ламеров и баналов. Подробнее, извините, не могу – строжайшая засекреченность, сами понимаете, – но в процессе работы над моей новой документальной книгой «Робох Рен» я плотно общался с людьми, которые разрабатывают новое поколение военных симуляторов… БАТОНОЖАТКА: Ой, типа «Аргуса», да? КЕРТИС(насторожившись): Где вы слышали это название? БАТОНОЖАТКА: Не помню, в Сети, наверно…
КЕРТИС: Это сверхсекретный проект. Насколько много вам о нем известно?
БАТОНОЖАТКА: Практически ничего. Ну разве что это совместная разработка «МДИ-Биомеда» и «Рокуэлла-Тиокола» и что, согласно первоначальному плану, она должна была быть завершена еще два года назад и должна была стоить в шесть раз меньше, чем получилось.
КЕРТИС (выдернув из потайной кобуры пистолет): Эй, крошка, это же секреты федерального значения! Как ты узнала? Кто твой источник?
БАТОНОЖАТКА (испуганно): Честно, я просто наткнулась на это где-то в Сети…
КЕРТИС(опрокинув стул, бросается на интервьюерку и приставляет к ее лбу пистолет): ИЗМЕННИЦА! ИУДА! МАТА ХАРИ! НА КОГО РАБОТАЕШЬ, ГОВОРИ ПРАВДУ? НА КУБУ? НА ЛИВИЮ? ИМЕНА ДАВАЙ!
БАТОНОЖАТКА (обливаясь слезами): Ни на кого! Я везде внештатно!
КЕРТИС: А-А, ДВОЙНОЙ АГЕНТ? ОЧЕНЬ ПРИЯТНО. У МЕНЯ НА РОДИНЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАТЬ С МРАЗЬЮ ВРОДЕ ТЕБЯ (взводит курок).
БАТОНОЖАТКА (в истерике): Христом Богом клянусь, мистер Кертис, я простая журналистка! Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйстанеубивайтеменя, пожалуйстанеуби…
КЕРТИС (вновь овладев собой): Ну что ж, есть вероятность, что вы говорите правду – хотя мне как-то не верится… Ого, да вы обмочились. Ведите себя прилично, а?
БАТОНОЖАТКА (невнятно бормочет, мычит, бубнит под нос).
КЕРТИС: Ну ладно, считайте, что отделались первым предупреждением. Но вы отсюда не выйдете, пока не съедите свой диктофон.
Плюхнув бумажку на стол, Ле-Мат испытующе поглядел на нас с Инге:
– Ну? Военные симуляторы? «МДИ-Биомед»? Это вам ни о чем не напоминает?
– Да так, есть немного, – пробурчал я. – А что там дальше в интервью? Ле-Мат покосился на бумажку:
– Ничего, я вам все зачитал,
– Все-е? – подскочила на стуле Инге. Ле-Мат вновь заглянул в бумажку:
– Ага, тут еще примечание от редакции, что журналистка попала в больницу. Боль в животе. Должно быть, съела что-нибудь.
Задумчиво раскачиваясь на своем синем пластиковом стуле, я почесал подбородок – и вновь чуть не вмазался макушкой в пол.
– Ладно, составим список. Что нам известно?
– Фрэнклин Кертис богаче, чем сам Господь Бог, – сообщила Инге.
– Но адрес Бога мы не знаем, а насчет Кертиса все четко, – возразил Ле-Мат. ~ Я и реальный достал, и Сетевой.
– Но у него большие связи в министерстве обороны, – заметила Инге. – Картер даже предлагал ему пост министра.
Ле-Мат вытаращил глаза:
– Да? Я не знал. В семьдесят шестом?
– Не-а, в девяносто шестом.
– Тогда ясно, чего он отказался, – понимающе кивнул Ле-Мат.
Я попытался вновь вернуть разговор в деловое русло:
– Ну а его персональный компьютер? Что нам известно?
Ле-Мат стукнул кулаком по штабелю журналов:
– Что у него их целая персональная сеть. Похоже, у него весь особняк кабелями ОС1 обмотан. В каждой комнате по компьютеру. Даже в туалетах.
– Вы его «Артефакт» не читали, нет? – криво ухмыльнулась Инге. – Эту книжку он явно написал на унитазе – а потом запутался, какой бумагой подтираться, а какую оставить.
– Ну а топология? – вопросил я, хватаясь за соломинку. – Серверы?
– Распределенная обработка данных, – пробубнил Ле-Мат, – равноправные системы. Но должен вас обрадовать, дети: первичный сервер – рокуэлловская многофункциональная коробка. А Рокуэллы работают на НАСА. Эти ребятки так верят в чинопочитание и жесткую иерархию, что все важные файлы наверняка в их сервере.
– Ага, – протянул я. – Значит, опять пойдем делать подкоп и взрывать главный реактор. Весело. – Я окинул взглядом Ле-Мата и Инге. – Как вы думаете, в какое время суток туда лучше сунуться?
– Утром спозаранку, – не задумываясь, выпалил Ле-Мат.
– Почему?
– Ну, он же писатель, – пояснил Ле-Мат. – Каждый дурак знает, что писатели – ночные совы. И к тому же горькие пьяницы. По утрам у него похмелье – не до рабо-0-ОЙ! – Инге больно ткнула ему локтем под ребра. Он обернулся к ней:
– Да, милая?
– Гуннар, – ласково проворковала она, – ты лично знаком хоть с одним активно работающим писателем?
Ле-Мат призадумался:
– А поэты считаются?
– Поэты вообще не работают, – отрезала Инге и обернулась ко мне. – Мы к нему залезем, когда он будет давать сеанс одновременной раздачи автографов. Это лучший шанс.
Тут нервно встрепенулся я:
– МЫ?
– Если вы думаете, что я вас одних отпущу, – заявила она, – то у вас одна извилина на двоих, и та – прямая.
Я покосился на Ле-Мата – тот пожал плечами. Похоже, у них уже был разговор на эту тему. Я вновь обернулся к Инге:
– Но тебе-то это зачем?
– Коготок у меня уже увяз, – передернула она плечами. – Так и так – всей птичке пропасть.
Я попытался обдумать эту новую информацию – и пришел к выводу, что думать тут особо нечего.
– Ну ладно, автографы – первое место в хит-параде шансов. Что на втором?
– Даже писатели иногда едят, – заметила Инге. – Надо узнать, когда он обычно обедает и ужинает – и вот вам полчаса, когда система будет включена, а хозяина в ней не будет.
Ле-Мат поднял руку:
– Можно внести предложение? Переглянувшись, мы с Инге милостиво кивнули:
– Просим.
– Похоже, разведка нам очень даже не помешает. – А ты что, пойдешь добровольцем? – Боже упаси, – побелел Ле-Мат, – Но твои Тварьки, если их чуть модернизировать, отлично справятся. Запустим их сегодня же.
Немного подумав, я согласился.
Позднее, когда совещание потихоньку завяло и Ле-Мат удалился в туалет, мне наконец-то удалось поговорить с Инге наедине. – Что-то никак не пойму, – сказал я ей напрямик. – ЗАЧЕМ ЭТО ТЕБЕ?
– Зачем мне все это делать? – переспросила она. – Зачем Инге Андерссон отмывает деньги для
«Компьютека»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– У Кертиса? – Инге сморщила нос. – Мужская гордость не потерпит!
– Может быть, – пробурчал Ле-Мат, – но вы послушайте…
И он зачитал нам с распечатки следующий текст:
КЕРТИС: Я считаю себя писателем школы Станиславского. Я всегда пытался влезть в душу моих персонажей, увидеть мир их глазами, рассказать их историю их же устами. Но недавно я придумал несколько хитрых приемов, которые позволяют мне… э-э-э… забраться в шкуру моего героя в тот миг, когда с него семь шкур сдирают.
БАТОНОЖАТКА: Э-э-э… как в виртуальной реальности?
КЕРТИС: Отнюдь. С виртуальной реальностью – ничего общего. Я говорю об остроте ощущений, которая как минимум на одно поколение опережает то, что считается виртуальной реальностью сроки ламеров и баналов. Подробнее, извините, не могу – строжайшая засекреченность, сами понимаете, – но в процессе работы над моей новой документальной книгой «Робох Рен» я плотно общался с людьми, которые разрабатывают новое поколение военных симуляторов… БАТОНОЖАТКА: Ой, типа «Аргуса», да? КЕРТИС(насторожившись): Где вы слышали это название? БАТОНОЖАТКА: Не помню, в Сети, наверно…
КЕРТИС: Это сверхсекретный проект. Насколько много вам о нем известно?
БАТОНОЖАТКА: Практически ничего. Ну разве что это совместная разработка «МДИ-Биомеда» и «Рокуэлла-Тиокола» и что, согласно первоначальному плану, она должна была быть завершена еще два года назад и должна была стоить в шесть раз меньше, чем получилось.
КЕРТИС (выдернув из потайной кобуры пистолет): Эй, крошка, это же секреты федерального значения! Как ты узнала? Кто твой источник?
БАТОНОЖАТКА (испуганно): Честно, я просто наткнулась на это где-то в Сети…
КЕРТИС(опрокинув стул, бросается на интервьюерку и приставляет к ее лбу пистолет): ИЗМЕННИЦА! ИУДА! МАТА ХАРИ! НА КОГО РАБОТАЕШЬ, ГОВОРИ ПРАВДУ? НА КУБУ? НА ЛИВИЮ? ИМЕНА ДАВАЙ!
БАТОНОЖАТКА (обливаясь слезами): Ни на кого! Я везде внештатно!
КЕРТИС: А-А, ДВОЙНОЙ АГЕНТ? ОЧЕНЬ ПРИЯТНО. У МЕНЯ НА РОДИНЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАТЬ С МРАЗЬЮ ВРОДЕ ТЕБЯ (взводит курок).
БАТОНОЖАТКА (в истерике): Христом Богом клянусь, мистер Кертис, я простая журналистка! Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйстанеубивайтеменя, пожалуйстанеуби…
КЕРТИС (вновь овладев собой): Ну что ж, есть вероятность, что вы говорите правду – хотя мне как-то не верится… Ого, да вы обмочились. Ведите себя прилично, а?
БАТОНОЖАТКА (невнятно бормочет, мычит, бубнит под нос).
КЕРТИС: Ну ладно, считайте, что отделались первым предупреждением. Но вы отсюда не выйдете, пока не съедите свой диктофон.
Плюхнув бумажку на стол, Ле-Мат испытующе поглядел на нас с Инге:
– Ну? Военные симуляторы? «МДИ-Биомед»? Это вам ни о чем не напоминает?
– Да так, есть немного, – пробурчал я. – А что там дальше в интервью? Ле-Мат покосился на бумажку:
– Ничего, я вам все зачитал,
– Все-е? – подскочила на стуле Инге. Ле-Мат вновь заглянул в бумажку:
– Ага, тут еще примечание от редакции, что журналистка попала в больницу. Боль в животе. Должно быть, съела что-нибудь.
Задумчиво раскачиваясь на своем синем пластиковом стуле, я почесал подбородок – и вновь чуть не вмазался макушкой в пол.
– Ладно, составим список. Что нам известно?
– Фрэнклин Кертис богаче, чем сам Господь Бог, – сообщила Инге.
– Но адрес Бога мы не знаем, а насчет Кертиса все четко, – возразил Ле-Мат. ~ Я и реальный достал, и Сетевой.
– Но у него большие связи в министерстве обороны, – заметила Инге. – Картер даже предлагал ему пост министра.
Ле-Мат вытаращил глаза:
– Да? Я не знал. В семьдесят шестом?
– Не-а, в девяносто шестом.
– Тогда ясно, чего он отказался, – понимающе кивнул Ле-Мат.
Я попытался вновь вернуть разговор в деловое русло:
– Ну а его персональный компьютер? Что нам известно?
Ле-Мат стукнул кулаком по штабелю журналов:
– Что у него их целая персональная сеть. Похоже, у него весь особняк кабелями ОС1 обмотан. В каждой комнате по компьютеру. Даже в туалетах.
– Вы его «Артефакт» не читали, нет? – криво ухмыльнулась Инге. – Эту книжку он явно написал на унитазе – а потом запутался, какой бумагой подтираться, а какую оставить.
– Ну а топология? – вопросил я, хватаясь за соломинку. – Серверы?
– Распределенная обработка данных, – пробубнил Ле-Мат, – равноправные системы. Но должен вас обрадовать, дети: первичный сервер – рокуэлловская многофункциональная коробка. А Рокуэллы работают на НАСА. Эти ребятки так верят в чинопочитание и жесткую иерархию, что все важные файлы наверняка в их сервере.
– Ага, – протянул я. – Значит, опять пойдем делать подкоп и взрывать главный реактор. Весело. – Я окинул взглядом Ле-Мата и Инге. – Как вы думаете, в какое время суток туда лучше сунуться?
– Утром спозаранку, – не задумываясь, выпалил Ле-Мат.
– Почему?
– Ну, он же писатель, – пояснил Ле-Мат. – Каждый дурак знает, что писатели – ночные совы. И к тому же горькие пьяницы. По утрам у него похмелье – не до рабо-0-ОЙ! – Инге больно ткнула ему локтем под ребра. Он обернулся к ней:
– Да, милая?
– Гуннар, – ласково проворковала она, – ты лично знаком хоть с одним активно работающим писателем?
Ле-Мат призадумался:
– А поэты считаются?
– Поэты вообще не работают, – отрезала Инге и обернулась ко мне. – Мы к нему залезем, когда он будет давать сеанс одновременной раздачи автографов. Это лучший шанс.
Тут нервно встрепенулся я:
– МЫ?
– Если вы думаете, что я вас одних отпущу, – заявила она, – то у вас одна извилина на двоих, и та – прямая.
Я покосился на Ле-Мата – тот пожал плечами. Похоже, у них уже был разговор на эту тему. Я вновь обернулся к Инге:
– Но тебе-то это зачем?
– Коготок у меня уже увяз, – передернула она плечами. – Так и так – всей птичке пропасть.
Я попытался обдумать эту новую информацию – и пришел к выводу, что думать тут особо нечего.
– Ну ладно, автографы – первое место в хит-параде шансов. Что на втором?
– Даже писатели иногда едят, – заметила Инге. – Надо узнать, когда он обычно обедает и ужинает – и вот вам полчаса, когда система будет включена, а хозяина в ней не будет.
Ле-Мат поднял руку:
– Можно внести предложение? Переглянувшись, мы с Инге милостиво кивнули:
– Просим.
– Похоже, разведка нам очень даже не помешает. – А ты что, пойдешь добровольцем? – Боже упаси, – побелел Ле-Мат, – Но твои Тварьки, если их чуть модернизировать, отлично справятся. Запустим их сегодня же.
Немного подумав, я согласился.
Позднее, когда совещание потихоньку завяло и Ле-Мат удалился в туалет, мне наконец-то удалось поговорить с Инге наедине. – Что-то никак не пойму, – сказал я ей напрямик. – ЗАЧЕМ ЭТО ТЕБЕ?
– Зачем мне все это делать? – переспросила она. – Зачем Инге Андерссон отмывает деньги для
«Компьютека»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88