Ешь сам.
– Объелся? – поинтересовался я. Затем смерил взглядом его металлический панцирь и ярко выраженные клешни. – Или слишком похоже на каннибализм?
Вынырнув из супницы, дон Луиджи сообщил: – ДОНМАК ест не так, как мы. Он не чувствует вкуса этой еды, – и вновьпогрузился.
Положив крабовую клешню к себе на тарелку, я уставился на ДОНМАКА . –
По-моему, слишком глубоко ты в свою роль вошел.
– В суперпользователи выходят самыми разными путями, – тихо проговорилДОНМАК . – Я, к сожалению, сделал это по старинке, Проглотив последнюю клешню, дон Луиджи громко рыгнул и утерся салфеткой.
– Скромность ДОНМАКА безмерна, – пояснил он мне. – Он был одним из первых, одним из лучших. Во многих аспектах он нам всем приходится отцом.
Находиться в его обществе – высокая честь.
ДОН МАК пожал плечами – странный жест для звякающего при каждом движении робота в хромированном панцире.
– Причины тому не столь безобидны, как… Конец его фразы потонул в негодующих воплях. В наш уголок «Рая» ворвалась целая толпа народу.
– БОСС! – вскричал один из мальчиков-автоматчиков дона Вермишелли. – БЕРЕГИТЕСЬ! МЫ ПЫТАЛИСЬ ЕЕ ОСТАНОВИТЬ, НО… – Тут какая-то ужасная тварь ухватила мальчика за шкирку и, точно куклу, швырнула через весь зал.
Его безжизненное тело размазалось о бетонную колонну.
Тварь звали Элизой.
Еще пара мальчиков Вермишелли попыталась преградить ей путь. Им удалось дотронуться до нее – и немедленно сгореть в огне, вспыхнувшем от этого прикосновения. Третий, прокричав бессвязное предупреждение, поднял пистолет и выстрелил в ее поросший светлым пушком затылок. Пуля остановилась на лету – и, задымившись, упала на ковер.
Стрелявший был убит и превращен в случайное скопище электронов раньше, чем пуля долетела до пола.
Дон Вермишелли поднял руку, приказывая двоим уцелевшим мальчикам сдаться.
– Здравствуй, Элиза, «ма белла», – почтительно произнес он. – Что привело сюда столь обворожительную особу?
– Этот засранец, – ответила она, однозначно указав в мою сторону. И немедленно обрушила на меня свой – увы, столь хорошо знакомый мне – гнев. Сверкнули злые льдинки голубых глаз. – Значит, Макс, меня слушаться – ниже твоего достоинства? Я тебе ска-за-ла человеческим языком – не связывайся с этой сукой Амбер. Но нет, ты наверняка членом думаешь, а мозг атрофировался уже!
Пожав плечами, я улыбнулся. Похоже, моя улыбка была единственным оружием, против которого Элиза ничего не могла сделать:
– Милая моя, лапочка, ты сама всегда говорила, что все мужики – динозавры. Между ног у меня вторичный мозг.
– Г-р-р-р…! – Она начала было морфировать в свою клыкасто-когтистую ипостась, но – клянусь
Богом, я увидел, как по ее коже голубыми, трескучими электрозмеюками бегут волны преобразования текстуры, увидел – и одним касанием своих виртуальных пальцев остановил трансформацию ее правой руки! Почувствовав мое прикосновение, Элиза испуганно отпрянула – то ли я сделал ей больно, то ли она наши интимные отношения вспомнила – и вернулась к своему нормальному облику.
– Ну-ну, – процедила она, когда из ее ледяных глаз ушла тревога. – Ты еще и суперпользователем заделался, скотина.
Уперев руки в свои костлявые бедра, она надула губы и презрительно (но с глубоким отчаянием) фыркнула.
На ее следующую трансформацию действительно стоило поглядеть. Приоткрыв рот, она УЛЫБНУЛАСЬ мне, и айсберги ярости в ее глазах растаяли и растеклись, и она морфировала в существо, которое абсолютно не изменилось внешне, но уже не пыталось играть в гляделки с каким-то гнусным Антихристом.
Она морфировала в существо, которому я НРАВИЛСЯ.
– Макс, милый? – нежно окликнула она. – Я знаю, что в прошлом мы не всегда ладили, но… – Передернув плечами, она сцепила руки за спиной, опустила глазки долу, поворошила носком ботинка ковер, подарила мне еще одну смущенную улыбку…
Сработало. Я улыбнулся в ответ.
Ее лицо засияло, как заря над только что выпавшим снегом.
Она достала почтовый чип, положила на стол, перекинула мне.
– Я.-э-э-э, – она вновь смущенно замолкла, – мне нужно сделать кое-что важное в реальном времени, как можно быстрее. Но если ты сможешь со мной встретиться, – она постучала по чипу своим ноготком цвета голубого льда, – через час… э-э-э… мне кажется, ты не пожалеешь. Обещай, что будешь ждать меня там?
Блин, когда женщины смотрят на меня такими-и-ми глазами, я на все готов согласиться.
– Конечно, милая. – Я взял чип и воткнул в перчатку.
– Здорово! – Она захихикала, захлопала в ладоши, буквально затрепетала от радости. А потом, к моему вящему, все более глубокому изумлению, обежала столик, припарковала свою маленькую костлявую задницу у меня на коленях и, крепко обняв меня за шею, забралась язычком в мое правое ухо. Ледяные мурашки устроили массовый забег у меня на спине.
– Хорошо быть суперпользователем, – прошептала она, пока ее тело превращалось в снежный вихрь, постепенно выскальзывало из моих объятий, – виртуальный секс – просто фантастика!
Я попытался быстренько ее пощупать – но по залу пронесся порыв холодного, хрустального, арктического ветра, и ее стройное тело унеслось, буквально проскочив у меня между пальцами. Но мои губы запомнили ее ледяной поцелуй, а уши расслышали сквозь вой ветра слабое эхо ее прощальных слов:
– Но на сей раз чайником будешь ты… ты… ты… И она скрылась из виду.
Я протер глаза. Очнулся. Начал думать тем мозгом, который в голове. Закрыл свой раскрытый рот и не без усилий попытался припомнить, где именно нахожусь. Дон Вермишелли игнорировал меня, рассматривая обгорелые ботинки (все, что осталось от его испепеленных мальчиков), и – не забывая отправлять в рот кусочки «сеппие рипьене» – скорбно покачивал головой. ДОНМАК , развалившись в своем кресле, прихлебывал свой «пеннзойл с лимонной» и пялился на меня красными, непроницаемыми, фотоэлектрическими глазами.
Я ухмыльнулся роботу:
– Ну как? Что ты обо всем этом думаешь? – Я думаю, – неспешно проговорил ДОНМАК , опустив бокал, – что дотоле невидел такого слепого раба гонад, как ты.
Неожиданно он встал, отодвинул кресло к стене.
– Давай-ка прогуляемся. Макс. – Он развернулся, сделал прощальный жест в сторону дона Луиджи (который, едва подняв глаза от своих «гамберони альо ольо», вяло помахал в ответ) и решительной быстрой походкой удалился. Сорвав с себя салфетку, я швырнул ее на стол и побежал вслед.
ДОНМАК ждал меня у антиграва, выходящего из «Рая». Мы вместе спустились по трубе.
– Макс? – обратился он ко мне, пока мы двигались вниз. – Сколько лет ты тусуешься в «Раю»? Я задумался.
– В единицах реального времени? – ДОНМАК кивнул. – Тогда года три.
– Ты даже был дизайнером некоторых частей «Рая», верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Объелся? – поинтересовался я. Затем смерил взглядом его металлический панцирь и ярко выраженные клешни. – Или слишком похоже на каннибализм?
Вынырнув из супницы, дон Луиджи сообщил: – ДОНМАК ест не так, как мы. Он не чувствует вкуса этой еды, – и вновьпогрузился.
Положив крабовую клешню к себе на тарелку, я уставился на ДОНМАКА . –
По-моему, слишком глубоко ты в свою роль вошел.
– В суперпользователи выходят самыми разными путями, – тихо проговорилДОНМАК . – Я, к сожалению, сделал это по старинке, Проглотив последнюю клешню, дон Луиджи громко рыгнул и утерся салфеткой.
– Скромность ДОНМАКА безмерна, – пояснил он мне. – Он был одним из первых, одним из лучших. Во многих аспектах он нам всем приходится отцом.
Находиться в его обществе – высокая честь.
ДОН МАК пожал плечами – странный жест для звякающего при каждом движении робота в хромированном панцире.
– Причины тому не столь безобидны, как… Конец его фразы потонул в негодующих воплях. В наш уголок «Рая» ворвалась целая толпа народу.
– БОСС! – вскричал один из мальчиков-автоматчиков дона Вермишелли. – БЕРЕГИТЕСЬ! МЫ ПЫТАЛИСЬ ЕЕ ОСТАНОВИТЬ, НО… – Тут какая-то ужасная тварь ухватила мальчика за шкирку и, точно куклу, швырнула через весь зал.
Его безжизненное тело размазалось о бетонную колонну.
Тварь звали Элизой.
Еще пара мальчиков Вермишелли попыталась преградить ей путь. Им удалось дотронуться до нее – и немедленно сгореть в огне, вспыхнувшем от этого прикосновения. Третий, прокричав бессвязное предупреждение, поднял пистолет и выстрелил в ее поросший светлым пушком затылок. Пуля остановилась на лету – и, задымившись, упала на ковер.
Стрелявший был убит и превращен в случайное скопище электронов раньше, чем пуля долетела до пола.
Дон Вермишелли поднял руку, приказывая двоим уцелевшим мальчикам сдаться.
– Здравствуй, Элиза, «ма белла», – почтительно произнес он. – Что привело сюда столь обворожительную особу?
– Этот засранец, – ответила она, однозначно указав в мою сторону. И немедленно обрушила на меня свой – увы, столь хорошо знакомый мне – гнев. Сверкнули злые льдинки голубых глаз. – Значит, Макс, меня слушаться – ниже твоего достоинства? Я тебе ска-за-ла человеческим языком – не связывайся с этой сукой Амбер. Но нет, ты наверняка членом думаешь, а мозг атрофировался уже!
Пожав плечами, я улыбнулся. Похоже, моя улыбка была единственным оружием, против которого Элиза ничего не могла сделать:
– Милая моя, лапочка, ты сама всегда говорила, что все мужики – динозавры. Между ног у меня вторичный мозг.
– Г-р-р-р…! – Она начала было морфировать в свою клыкасто-когтистую ипостась, но – клянусь
Богом, я увидел, как по ее коже голубыми, трескучими электрозмеюками бегут волны преобразования текстуры, увидел – и одним касанием своих виртуальных пальцев остановил трансформацию ее правой руки! Почувствовав мое прикосновение, Элиза испуганно отпрянула – то ли я сделал ей больно, то ли она наши интимные отношения вспомнила – и вернулась к своему нормальному облику.
– Ну-ну, – процедила она, когда из ее ледяных глаз ушла тревога. – Ты еще и суперпользователем заделался, скотина.
Уперев руки в свои костлявые бедра, она надула губы и презрительно (но с глубоким отчаянием) фыркнула.
На ее следующую трансформацию действительно стоило поглядеть. Приоткрыв рот, она УЛЫБНУЛАСЬ мне, и айсберги ярости в ее глазах растаяли и растеклись, и она морфировала в существо, которое абсолютно не изменилось внешне, но уже не пыталось играть в гляделки с каким-то гнусным Антихристом.
Она морфировала в существо, которому я НРАВИЛСЯ.
– Макс, милый? – нежно окликнула она. – Я знаю, что в прошлом мы не всегда ладили, но… – Передернув плечами, она сцепила руки за спиной, опустила глазки долу, поворошила носком ботинка ковер, подарила мне еще одну смущенную улыбку…
Сработало. Я улыбнулся в ответ.
Ее лицо засияло, как заря над только что выпавшим снегом.
Она достала почтовый чип, положила на стол, перекинула мне.
– Я.-э-э-э, – она вновь смущенно замолкла, – мне нужно сделать кое-что важное в реальном времени, как можно быстрее. Но если ты сможешь со мной встретиться, – она постучала по чипу своим ноготком цвета голубого льда, – через час… э-э-э… мне кажется, ты не пожалеешь. Обещай, что будешь ждать меня там?
Блин, когда женщины смотрят на меня такими-и-ми глазами, я на все готов согласиться.
– Конечно, милая. – Я взял чип и воткнул в перчатку.
– Здорово! – Она захихикала, захлопала в ладоши, буквально затрепетала от радости. А потом, к моему вящему, все более глубокому изумлению, обежала столик, припарковала свою маленькую костлявую задницу у меня на коленях и, крепко обняв меня за шею, забралась язычком в мое правое ухо. Ледяные мурашки устроили массовый забег у меня на спине.
– Хорошо быть суперпользователем, – прошептала она, пока ее тело превращалось в снежный вихрь, постепенно выскальзывало из моих объятий, – виртуальный секс – просто фантастика!
Я попытался быстренько ее пощупать – но по залу пронесся порыв холодного, хрустального, арктического ветра, и ее стройное тело унеслось, буквально проскочив у меня между пальцами. Но мои губы запомнили ее ледяной поцелуй, а уши расслышали сквозь вой ветра слабое эхо ее прощальных слов:
– Но на сей раз чайником будешь ты… ты… ты… И она скрылась из виду.
Я протер глаза. Очнулся. Начал думать тем мозгом, который в голове. Закрыл свой раскрытый рот и не без усилий попытался припомнить, где именно нахожусь. Дон Вермишелли игнорировал меня, рассматривая обгорелые ботинки (все, что осталось от его испепеленных мальчиков), и – не забывая отправлять в рот кусочки «сеппие рипьене» – скорбно покачивал головой. ДОНМАК , развалившись в своем кресле, прихлебывал свой «пеннзойл с лимонной» и пялился на меня красными, непроницаемыми, фотоэлектрическими глазами.
Я ухмыльнулся роботу:
– Ну как? Что ты обо всем этом думаешь? – Я думаю, – неспешно проговорил ДОНМАК , опустив бокал, – что дотоле невидел такого слепого раба гонад, как ты.
Неожиданно он встал, отодвинул кресло к стене.
– Давай-ка прогуляемся. Макс. – Он развернулся, сделал прощальный жест в сторону дона Луиджи (который, едва подняв глаза от своих «гамберони альо ольо», вяло помахал в ответ) и решительной быстрой походкой удалился. Сорвав с себя салфетку, я швырнул ее на стол и побежал вслед.
ДОНМАК ждал меня у антиграва, выходящего из «Рая». Мы вместе спустились по трубе.
– Макс? – обратился он ко мне, пока мы двигались вниз. – Сколько лет ты тусуешься в «Раю»? Я задумался.
– В единицах реального времени? – ДОНМАК кивнул. – Тогда года три.
– Ты даже был дизайнером некоторых частей «Рая», верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88