Когда на горизонте уже виднелись обетованные двери, мимо на своем блестящем новом «Додже-Смертолете» просвистела Мелинда Шарп. Бэмс – со снайперской точностью она рассекла надвое самую большую на всей стоянке лужу – выплеснув воду из нее прямиком мне за шиворот. С диким писком тормозов Мелинда зарулила на свое привилегированное, двойной ширины место в ряду для крупнейших шишек. Выскочила из машины и пробежала к дверям, прикрывая «Уолл-стрит Джорнэлом» свою обремененную длинными светлыми волосами голову, – я даже извинений не успел потребовать. Когда она вошла в здание, «Додж» уже сам себя запер, отключил фары, втянул руль внутрь панели, укутался в бронебойный кокон…
И принялся угрожать грозе: «ВНИМАНИЕ! ЭТО ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО ОСНАЩЕНО ОГНЕСТРЕЛЬНЫМИ СРЕДСТВАМИ САМООБОРОНЫ! КАТИСЬ, ПОКА ЦЕЛ!»
Это происшествие по крайней мере подсказало мне, чего это вдруг Мелинда заявилась на работу так рано, а также слегка скрасило мое хмурое утро. Три визита в гарантийную мастерскую – а ее новая машина все никак не научится отличать на ощупь дождь от взломщика. Если инструкция не изменилась, «Додж» уже вызванивает по своему сотовому телефону полицию, и спустя пять минут автостоянка МДИ будет просто кишеть кипящими от досады полицейскими в промокших насквозь бронескафандрах.
Недавно я «случайно» забрел в базу данных отдела кадров и выяснил Мелиндину квоту производственных расходов. Тра-ля-ля! Будь она хоть трижды многообещающим Зам. Старш. Инспектора по персоналу, рано или поздно компания таки заставит Мелинду платить из собственного кармана за ложные вызовы полиции к ее четырехколесной собственности – иначе к июлю мы закроемся по 11-й статье Коммерческого кодекса (банкротство). У меня с Мелиндой огромадные личные счеты – так что я ждал, не мог дождаться, пока дурость наконец-то выйдет ей боком.
Если бы эта мелкая гнусная мечта о справедливом возмездии не согревала мое сердце, я замерз бы насмерть, так и не преодолев последних пятидесяти ярдов, отделявших меня от Южного входа. Я уже занес ногу над первой ступенькой теплой, крытой лестницы – готовясь войти в зону полного обзора охранных видеокамер, – как заметил уголком глаза некий объект, опасливо отступивший в тень. Между колонн портика кто-то притаился!
Я среагировал так, как приказали мне инстинкты. У меня бурый пояс по искусству самосохранения жертвы: в мгновение ока мое дыхание сделалось быстрым и неглубоким, коленки подогнулись и задрожали, а руки повисли как плети. Слух и зрение перешли в режим автоматической фиксации улик, болевая чувствительность мучительно обострилась, перед глазами заплясал алфавитный перечень адвокатов, занимающихся производственными травмами. Черт возьми, если мне посчастливится стать жертвой преступления на территории компании, всю жизнь буду как сыр в масле кататься!
Медленно-медленно из-за колонны выступил смуглый низкорослый человек восточного типа. Кто он? Версий у меня было хоть отбавляй. Киллер? Шпион конкурентов? Еще один террорист из ФОКЛ (впрочем, для этой конторы что-то слишком худоват)?
Нет. То был Гасан Табули. Мой начальник. Он стоял наклонив голову, ежась от холода. Ворот его пиджака был поднят. Дождь струился по его редеющим, черным с проседью волосам и бороде, облепляя круглыми каплями толстые линзы очков в железной оправе. Пытаясь укрыться от дождя и ветра, что угрожали ему с одной стороны, и охранных видеокамер – с другой, он в последний раз, отчаянно, испуганно затянулся…
Угадали, сигаретой. ТАБАК. Перед моим мысленным взором возник уже другой список адвокатов – мастаков по делам о загрязнении воздуха физическими лицами. Усилием воли я вытащил себя за шкирку из этого долбаного режима «Мыслитель» и снова стал нормальным человеком.
– Здраст… Гасан.
Я-то думал, он меня уже заметил. Отнюдь. Услышав мой голос, Табули подскочил, точно я ударил его пониже спины электрохворостиной – какими скот подгоняют. Он спешно попытался заглотать одним вдохом весь окружающий атмосферный слой, стиснул горящую сигарету в кулаке (мамочки!), в панике обернулся…
– 0-ох! – Узнав меня, Гасан самую чуточку успокоился. – 0-кх-кх! – закашлялся он и, обнаружив, что вывел сам себя на чистую воду, то есть чистый воздух, окончательно оправился и выдохнул целое облако горячего, канцерогенного дыма. – О, привет, Джек. Я тут… э-э… – Обнаружив в своей левой руке сигарету, он нервно помахал ею в воздухе. – Я… э-э… если тебе интересно, я только что нашел это… ну, вот это… как его… – Он указал, сам не глядя куда, – там. В кустах! Да, вон там, и я… да, я как раз собирался, ну понимаете, сообщить об этом. Сообщить Конни. В Окруж-Сред-Здрав.
Хотя Табули был из начальников, я к нему относился хорошо и считал его… ну, почти другом. Демонстративно не глядя на сигарету, я переспросил:
– О чем сообщить, Табули? Я ничего не вижу. Он озадаченно сдвинул брови и еще раз взмахнул своим бычком. – Это, ну знаете… – и тут до него дошло. – Не видите? Я помотал головой:
– Не-а, не вижу.
Гасан расплылся в широкой, ласковой, коричневозубой улыбке:
– Ну, в таком случае… – и он прильнул к сигарете с фильтром, как моя матушка – к пол-литровой бутылке «Будвайзера». Глубокая затяжка; выдох, переходящий в шумный, блаженный вздох; ухмылка сытого кота. Гасан кивнул мне:
– Так держать, Джек. Увидимся внутри. Я развернулся и пошел к дверям.
– Да, вот еще что, – окликнул меня Гасан, – спасибо, что вы вышли в субботу и закончили полуквартальный статистический отчет! Даффер был в восторге!
А вполголоса, обращаясь больше сам к себе, добавил:
– Да, в восторге, хотя ни слова там не понял.
Возможно, Табули еще что-то сказал, но я больше ничего не успел услышать, потому что переступил порог, где меня поджидали…
Во-первых, детектор металла, желавший проверить, нет ли у меня с собой складной снайперской винтовки. Во-вторых, клетка Фарадея – чтобы установить, нет ли при мне враждебного программного обеспечения. Затем обонятельный детектор химсостава биотел удостоверился, что ни при мне, ни во мне не имеется запретных фармацевтических препаратов, а особый сканер поинтересовался моим магнитным билетом Видеобиблиотеки – уточнил, не смотрел ли я на выходных фильмы предосудительного содержания. После этого я вставил левой рукой мое удостоверение сотрудника компании в контрольное устройство, правую ладонь притиснул к экрану дактилоскопа, вытаращенными глазами уставился в жерло сканера глазной сетчатки – одновременно подпрыгивая на одной (левой) ножке и насвистывая первые четыре такта песни «Не забывай меня, Аргентина».
Под мелодичный звон курантов дверь шлюза отъехала в сторону – и я оказался нос к носу с Карлом – стражем последней и мощнейшей линии обороны, истым сыном XXI века, самым электронифицированным и механизированным охранником в Америке – и (не ручаюсь, но догадываюсь) владельцем удостоверения номер 00000002.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88