Это ничего?
Мадам Симон пожала плечами.
– Почему бы и нет? Если он сам будет за ними ухаживать. Мне некогда с ними возиться, а муж почти все время смотрит в свой стакан. – Мадам Симон робко улыбнулась Катрин. – Я рада, что вы приехали к Франсуа. Мужчине нужна жена, даже если он думает, что она ему без надобности. – Мадам бросила кислый взгляд на мужа. – И будет просто приятно поговорить еще с одной женщиной.
Катрин просияла.
– Надеюсь, мы станем друзьями. – Она старательно отводила глаза от места, где сидел с книжкой мальчик. – Очень хорошими друзьями.
* * *
– Я хочу сделать хоть что-нибудь. – Катрин прижалась к Франсуа, невидящими глазами глядя в темноту. – Бедный ребенок!
– Мы делаем все, что можем.
– Я хочу, чтобы его вывезли отсюда. Дети так беззащитны. Сначала Мишель, а теперь Людовик-Карл. Но Мишель счастлив и свободен. Я хочу, чтобы Людовик-Карл тоже был на свободе.
Франсуа погладил волосы Катрин.
– Скоро.
– Как скоро?
– У меня есть кое-какие мысли. Завтра мне надо поговорить с Жан-Марком, а потом поехать в кафе «Дю Ша». Возможно, к концу следующего месяца мы сумеем освободить его.
– Боже милостивый, надеюсь.
– Я тоже, любовь моя. – Франсуа закрыл глаза. – А теперь спи.
– Сейчас?
Его глаза снова открылись.
– Ты не хочешь спать?
– Мне казалось, что мы могли бы… Я знаю, что прошлой ночью тебе было не совсем приятно. – Катрин задержала дыхание. – Я подумала, что мы могли бы попробовать снова.
Рука Франсуа, гладившая волосы Катрин, замерла на ее затылке.
– Родная, это не делается по обязанности.
– Это было приятно. Мне нравится быть к тебе близко.
Франсуа медленно притянул к себе Катрин.
– Тогда, я думаю, мы сделаем смелую попытку стать очень-очень близкими друг другу, любовь моя.
* * *
– Это похоже на цветок, отдающий свой аромат, правда? – мечтательно спросила Катрин. – Ты хотел, чтобы я именно это почувствовала?
Франсуа засмеялся.
– Так я и думал, что ты найдешь сравнение, которое напомнит нам о Вазаро.
– А для тебя это тоже так? – Катрин приподнялась на локте и посмотрела на него. – Ты это чувствуешь?
– Да. – Он поцеловал Катрин в плечо, голос его звучал глухо. – Целое поле цветов отдает свой аромат, сияет солнце и идет тихий дождь.
– Это всегда так?
– Нет, иногда это просто приятное ощущение, способ прогнать одиночество.
Катрин сочувственно посмотрела на него. Должно быть, он часто чувствовал себя одиноким за эти годы, что жил двойной жизнью и никому не мог доверять.
– А ты… – Катрин умолкла. У нее не было права расспрашивать его о прошлом, и все же она отчаянно хотела все знать об этих таинственных годах. Она хотела знать его. Все о нем. Как-то Франсуа сказал ей, что в нем скрыто много людей, а Катрин знала лишь разгневанного Франсуа Эчеле, Франсуа из Вазаро и Франсуа-возлюбленного. Теперь она хотела узнать Уильяма Даррела. – А был кто-нибудь, кто помогал тебе… – Катрин не знала, как лучше сформулировать вопрос. Франсуа насторожился.
– В чем дело, Катрин? – Она не отозвалась, и он пристально вгляделся в ее лицо. – После Вазаро не было никого, кроме тебя. Так не было.
– Но кто-то же все-таки был?
Франсуа кивнул:
– Кое-кто.
– Кто же?
– Нана Сарпелье.
– Та, о которой ты мне рассказывал? Она работает в кафе «Дю Ша»? Жюльетта говорит, она прекрасная женщина. – Катрин с минуту помолчала. – Ты… любил ее?
– Я любил ее как друга, как товарища, Катрин. Она помогала мне. Бывали черные дни, и иногда она делала жизнь светлее.
– Понимаю.
– О чем ты думаешь? – Франсуа взял ее лицо в свои ладони и насильно заставил заглянуть себе в глаза. – Ты моя любовь. Она мой друг. Здесь есть разница. Пожалуйста, поверь мне.
– Я верю тебе. – Лоб Катрин пересекла задумчивая морщинка. – Мне бы хотелось познакомиться с ней, Франсуа. Ты возьмешь меня с собой в кафе «Дю Ша»?
– Я же сказал тебе…
Катрин приложила пальчики к его губам и ласково улыбнулась.
– Я не сержусь. Я, возможно, ревную к ней, но пока что я в этом не уверена. Но я благодарна ей за то, что она помогла тебе, и, по-моему, я должна с ней познакомиться.
Франсуа засмеялся.
– Ты понимаешь, что ведешь себя совершенно не так, как полагается жене?
Катрин крепче прижалась к его обнаженному сильному телу.
– Я люблю тебя. Я доверяю тебе. Я хочу, чтобы тебе было как можно лучше. Разве это может быть поведением, не подобающим жене?
* * *
Ящик размером примерно два на два фута был заполнен до краев темно-зелеными листьями и белыми фиалками, едва начавшими цвести.
Людовик-Карл мягко тронул хрупкий бутон.
– Он как бархатный, как юбки одного из маминых платьев… только прохладнее.
Катрин села за маленький столик.
– Робер, садовник моего кузена, говорит, что ты должен поливать их не чаще чем раз в четыре дня, иначе они погибнут.
– Я буду осторожен. – Мальчик сел рядом с Катрин. – Но здесь мало солнечного света.
– Фиалки любят тень. Дома в Вазаро мы сажаем их большими клумбами под деревьями. Запах самый сильный среди ночи, когда темнее всего. – Катрин придвинулась ближе. – Ты поймешь, что я имею в виду, если проснешься ночью и почувствуешь этот аромат. Мишель говорит, аромат – это душа цветка.
Серьезный взгляд Людовика-Карла был зачарованно прикован к лицу Катрин.
– Какая странная мысль! Он сумасшедший?
Катрин засмеялась, протянула руки и быстро обняла мальчика – так она поступила бы с Мишелем.
– Ни в малейшей степени. Просто он думает не так, как все.
Людовик-Карл задумчиво нахмурился.
– Ты хочешь сказать, он не верит в то, во что ему велят верить?
– Да.
– Наверное, это приятно – когда ты можешь сам решать за себя, – мечтательно произнес мальчик. И снова тронул цветок. – Расскажи мне об этом Мишеле.
– Рассказать, как я с ним познакомилась? Я была страшно расстроена одной вещью, случившейся со мной, и вот однажды утром я проснулась и пошла на поле гераней…
* * *
Наступило время обеда, а Пьер Баршаль был из числа таких людей, кто с бесконечным уважением относится к радостям желудка, о чем свидетельствовали жирные складки, выпиравшие из его полотняной рубашки, а также розовые пухлые щеки. Он сидел за конторкой в своей аптеке, поглощая огромный ломоть хлеба, четверть фунта сыра и запивая их бутылкой вина. Баршаль без всякого восторга посмотрел на открывшего дверь Дюпре.
– Достал? – живо спросил Дюпре, подходя к конторке и вглядываясь в пухлое лицо Баршаля.
Баршаль сунул руку под прилавок и протянул маленький зеленый флакончик.
– Как быстро?
– Что-нибудь около полминуты. – Баршаль пожал плечами. – Но начинает действовать мгновенно. Он не сможет закричать, если это то, что тебя беспокоит.
– Превосходно. – Дюпре вручил аптекарю деньги. – Ты уверен, что флакон хорошо закупорен?
– Ни капли не прольется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Мадам Симон пожала плечами.
– Почему бы и нет? Если он сам будет за ними ухаживать. Мне некогда с ними возиться, а муж почти все время смотрит в свой стакан. – Мадам Симон робко улыбнулась Катрин. – Я рада, что вы приехали к Франсуа. Мужчине нужна жена, даже если он думает, что она ему без надобности. – Мадам бросила кислый взгляд на мужа. – И будет просто приятно поговорить еще с одной женщиной.
Катрин просияла.
– Надеюсь, мы станем друзьями. – Она старательно отводила глаза от места, где сидел с книжкой мальчик. – Очень хорошими друзьями.
* * *
– Я хочу сделать хоть что-нибудь. – Катрин прижалась к Франсуа, невидящими глазами глядя в темноту. – Бедный ребенок!
– Мы делаем все, что можем.
– Я хочу, чтобы его вывезли отсюда. Дети так беззащитны. Сначала Мишель, а теперь Людовик-Карл. Но Мишель счастлив и свободен. Я хочу, чтобы Людовик-Карл тоже был на свободе.
Франсуа погладил волосы Катрин.
– Скоро.
– Как скоро?
– У меня есть кое-какие мысли. Завтра мне надо поговорить с Жан-Марком, а потом поехать в кафе «Дю Ша». Возможно, к концу следующего месяца мы сумеем освободить его.
– Боже милостивый, надеюсь.
– Я тоже, любовь моя. – Франсуа закрыл глаза. – А теперь спи.
– Сейчас?
Его глаза снова открылись.
– Ты не хочешь спать?
– Мне казалось, что мы могли бы… Я знаю, что прошлой ночью тебе было не совсем приятно. – Катрин задержала дыхание. – Я подумала, что мы могли бы попробовать снова.
Рука Франсуа, гладившая волосы Катрин, замерла на ее затылке.
– Родная, это не делается по обязанности.
– Это было приятно. Мне нравится быть к тебе близко.
Франсуа медленно притянул к себе Катрин.
– Тогда, я думаю, мы сделаем смелую попытку стать очень-очень близкими друг другу, любовь моя.
* * *
– Это похоже на цветок, отдающий свой аромат, правда? – мечтательно спросила Катрин. – Ты хотел, чтобы я именно это почувствовала?
Франсуа засмеялся.
– Так я и думал, что ты найдешь сравнение, которое напомнит нам о Вазаро.
– А для тебя это тоже так? – Катрин приподнялась на локте и посмотрела на него. – Ты это чувствуешь?
– Да. – Он поцеловал Катрин в плечо, голос его звучал глухо. – Целое поле цветов отдает свой аромат, сияет солнце и идет тихий дождь.
– Это всегда так?
– Нет, иногда это просто приятное ощущение, способ прогнать одиночество.
Катрин сочувственно посмотрела на него. Должно быть, он часто чувствовал себя одиноким за эти годы, что жил двойной жизнью и никому не мог доверять.
– А ты… – Катрин умолкла. У нее не было права расспрашивать его о прошлом, и все же она отчаянно хотела все знать об этих таинственных годах. Она хотела знать его. Все о нем. Как-то Франсуа сказал ей, что в нем скрыто много людей, а Катрин знала лишь разгневанного Франсуа Эчеле, Франсуа из Вазаро и Франсуа-возлюбленного. Теперь она хотела узнать Уильяма Даррела. – А был кто-нибудь, кто помогал тебе… – Катрин не знала, как лучше сформулировать вопрос. Франсуа насторожился.
– В чем дело, Катрин? – Она не отозвалась, и он пристально вгляделся в ее лицо. – После Вазаро не было никого, кроме тебя. Так не было.
– Но кто-то же все-таки был?
Франсуа кивнул:
– Кое-кто.
– Кто же?
– Нана Сарпелье.
– Та, о которой ты мне рассказывал? Она работает в кафе «Дю Ша»? Жюльетта говорит, она прекрасная женщина. – Катрин с минуту помолчала. – Ты… любил ее?
– Я любил ее как друга, как товарища, Катрин. Она помогала мне. Бывали черные дни, и иногда она делала жизнь светлее.
– Понимаю.
– О чем ты думаешь? – Франсуа взял ее лицо в свои ладони и насильно заставил заглянуть себе в глаза. – Ты моя любовь. Она мой друг. Здесь есть разница. Пожалуйста, поверь мне.
– Я верю тебе. – Лоб Катрин пересекла задумчивая морщинка. – Мне бы хотелось познакомиться с ней, Франсуа. Ты возьмешь меня с собой в кафе «Дю Ша»?
– Я же сказал тебе…
Катрин приложила пальчики к его губам и ласково улыбнулась.
– Я не сержусь. Я, возможно, ревную к ней, но пока что я в этом не уверена. Но я благодарна ей за то, что она помогла тебе, и, по-моему, я должна с ней познакомиться.
Франсуа засмеялся.
– Ты понимаешь, что ведешь себя совершенно не так, как полагается жене?
Катрин крепче прижалась к его обнаженному сильному телу.
– Я люблю тебя. Я доверяю тебе. Я хочу, чтобы тебе было как можно лучше. Разве это может быть поведением, не подобающим жене?
* * *
Ящик размером примерно два на два фута был заполнен до краев темно-зелеными листьями и белыми фиалками, едва начавшими цвести.
Людовик-Карл мягко тронул хрупкий бутон.
– Он как бархатный, как юбки одного из маминых платьев… только прохладнее.
Катрин села за маленький столик.
– Робер, садовник моего кузена, говорит, что ты должен поливать их не чаще чем раз в четыре дня, иначе они погибнут.
– Я буду осторожен. – Мальчик сел рядом с Катрин. – Но здесь мало солнечного света.
– Фиалки любят тень. Дома в Вазаро мы сажаем их большими клумбами под деревьями. Запах самый сильный среди ночи, когда темнее всего. – Катрин придвинулась ближе. – Ты поймешь, что я имею в виду, если проснешься ночью и почувствуешь этот аромат. Мишель говорит, аромат – это душа цветка.
Серьезный взгляд Людовика-Карла был зачарованно прикован к лицу Катрин.
– Какая странная мысль! Он сумасшедший?
Катрин засмеялась, протянула руки и быстро обняла мальчика – так она поступила бы с Мишелем.
– Ни в малейшей степени. Просто он думает не так, как все.
Людовик-Карл задумчиво нахмурился.
– Ты хочешь сказать, он не верит в то, во что ему велят верить?
– Да.
– Наверное, это приятно – когда ты можешь сам решать за себя, – мечтательно произнес мальчик. И снова тронул цветок. – Расскажи мне об этом Мишеле.
– Рассказать, как я с ним познакомилась? Я была страшно расстроена одной вещью, случившейся со мной, и вот однажды утром я проснулась и пошла на поле гераней…
* * *
Наступило время обеда, а Пьер Баршаль был из числа таких людей, кто с бесконечным уважением относится к радостям желудка, о чем свидетельствовали жирные складки, выпиравшие из его полотняной рубашки, а также розовые пухлые щеки. Он сидел за конторкой в своей аптеке, поглощая огромный ломоть хлеба, четверть фунта сыра и запивая их бутылкой вина. Баршаль без всякого восторга посмотрел на открывшего дверь Дюпре.
– Достал? – живо спросил Дюпре, подходя к конторке и вглядываясь в пухлое лицо Баршаля.
Баршаль сунул руку под прилавок и протянул маленький зеленый флакончик.
– Как быстро?
– Что-нибудь около полминуты. – Баршаль пожал плечами. – Но начинает действовать мгновенно. Он не сможет закричать, если это то, что тебя беспокоит.
– Превосходно. – Дюпре вручил аптекарю деньги. – Ты уверен, что флакон хорошо закупорен?
– Ни капли не прольется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133